Майор Казанцев и Европейский Халифат(СИ) - Рясной Илья - Страница 21

- Какие коды? – захихикал Эскулап. - Как к себе домой заваливается, быдляк пещерный. И охрана на воротах ему в пояс кланяется.

- Он в лицо охрану знает? – осведомился Леший.

- Да никого он не видит, кроме себя! На редкость спесивый индюк.

Как действовать – понятно. Нужно позаимствовать у сторожа, пребывавшего в состоянии оцепенения и по этой причине вербовке не подлежащего, его форму ЧОП «Башибузук». Обрядить в нее нашего бойца и усадить на стульчик у ворот. У того будет одна задача – раскланяться с прибывшими и пропустить машины во двор. И чтоб гости ему поверили.

Да если и не поверят – не беда. Главное, чтобы хозяин появился здесь. Обычно этот Михаил Михайлович рассекает на двух черных понтовых лимузинах. И никуда он не уйдет. Расставим наши машины так, чтобы в случае чего блокировать транспорт прибывших. На крышу клиники отправим снайпера с ночной оптикой, чтобы контролировал двор и подъезды к клинике…

Если чего-то сильно ждешь, каждая последующая секунда, приближающая к моменту истины, дается все тяжелее и напряженнее. Когда время подходило, мне уже казалось, что от меня вот-вот брызнут молнии.

Длинный лакированный черный «Крайслер» с тяжелой мордой и черный же «Мерседес» прибыли вовремя.

Мы сидели с Лешим в ординаторской. И смотрели на экран, на который сбрасывались изображения с наспех прилепленной на крыше видеокамеры и с дрона.

Видно было, как наш боец в маскараде открывает ворота. Он низко поклонился, как крепостной барину. Два черных приземистых лимузина въехали на территорию клиники.

Они остановились посреди бетонного круга. «Крайслер», похоже, был бронированный. Боится, выходит, Михаил Михайлович за свою шкуру. Хотя против таких искушенных ребят, как мы, никакая броня не поможет. Есть нам, чем аккуратно продырявить эту консервную банку.

Распахнулись дверцы «Мерседеса». На асфальт картинно спрыгнули телохранители в количестве трех обремененных излишним весом и мышцами человеко-единиц. Тяжко же им в такую жару, да в черных костюмах. Но положение обязывает. Всем своим видом они выражали нереальную крутость и являли собой непробиваемый щит для клиента.

Все понятно. Это больше тупые быки и лизатели всяких мест хозяина, чем действительно хранители тела. Пыжатся, надуваются, но пространство не контролируют. Зато смотрят преданно. Ну, дети малые. Даже жалко их стало где-то по-человечески. Не своим делом заняты. Им бы тележки с цементом катать – цены бы не было при их физических возможностях.

Только один из бодигардов меряет внимательным взором окрестности. Этот, кажись, самый опасный.

Наиболее отожравшийся бугай почтительно склонился и распахнул дверцу лимузина. И на асфальт ступило его благородие! Крупный, седой, мордатый, с прямой осанкой, в синих брюках и белой рубашке, да еще с галстуком-удавкой. Оглянулся вокруг настороженно. Что-то ему не нравилось – это было заметно. Но он переборол секундную слабость, неторопливо, степенно лебедем поплыл меж синих елок к главному входу.

Не доходя до ступеней, он остановился. Вытащил из кармана брюк телефон. Нажал на кнопку. Встряхнул телефон. Можно понять его дискомфорт. Связь не работала.

Босс задумчиво оглянулся на свою машину. Провел ладонью по подбородку. Что-то спросил у маячащего за ним бугая, а тот только подобострастно развел руками.

- Да чего кота за хвост тянуть? – азартно воскликнул я. – Поехали!

Леший с хищной улыбкой кивнул и дал сигнал на захват.

Из клиники и пристройки вывалили наши спецы, держа на мушке всю гоп-компанию. Послышались крики:

- Милиция! На землю! Руки за голову!

Ноль эффекта. Быки, типа, прикрывают босса. Один сдуру даже потянул руку к подмышечной кобуре. И тут же рухнул с простреленной ногой.

Водитель бронированного лимузина попытался завести мотор. Но его вытряхнули из-за руля и ткнули мордой в асфальт.

Другой телохранитель повел мощными плечами, рыча что-то нечленораздельное. Настоящий бык, глаза кровью залиты. Вообще, такого срубить не так легко, особенно вошедшего в боевой раж. Но наши ребята сеанс боя без правил устраивать не собирались. Разряд в семь тысяч вольт, потом еще один для закрепления - туша благополучно свалилась на землю и задергалась.

Большой босс, как положено истинному хозяину жизни, медленно и с каким-то космическим презрением поднял руки вверх.

- Пошли, перекинемся словечком с клиентом, - кивнул я Лешему.

Мы спустились во двор с главного входа.

Я подошел к Михаилу Михайловичу, или кто он на самом деле. Этот черт смотрел на меня не столько испуганно, сколько напряженно. Просчитывал в уме, как выкручиваться будет. Руки он держал вверх, но как-то небрежно и высокомерно, демонстрируя, что это для него ничего не значит.

- Представьтесь, из какого вы подразделения милиции, и в связи с чем это беззаконие, - потребовал он ровным убедительным голосом высокопоставленного ревизора.

- Милиция? – засмеялся я. - Ну ты размечтался, фантазер.

- Если это заказ на меня, я дам вдвое больше, - не терял самообладания и не качал права клиент, чем вызывал даже некоторое уважение.

Я подошел к нему, внимательно посмотрел в глаза.

- Знакомые все лица, - я вспомнил, что видел эту морду по телевизору в новостях. - Михаил Гриценко. Меценат. Спонсор высоких наук и искусств. Что, чипы приехал проверять?

- Я приехал переговорить насчет лечения, - невозмутимо произнес Гриценко. – Это, знаете ли, не моя больница.

- И подвал не твой?

- Какой к хренам собачьим подвал?! – в его голосе все же прорвалось злое раздражение.

- Понятно. Значит, разговор у нас будет долгий и болезненный… Этого в машину, - кивнул я на Михаила Михайловича. – Остальных нейтрализовать. Но не наглухо. Передадим чекистам, пусть разбираются.

Из помещения вышел Эскулап в сопровождении нашего врача, поддерживавшего его под локоть. Быстро же его в сознание привели. Он покачивался от слабости. Но у него хватило сил расплыться в широкой улыбке при виде Гриценко.

- Помню наши проникновенные разговоры и ваш тактичный садизм, Михаил Михайлович, - сладкоголосо произнес Эскулап. - Мы продолжим эти беседы. Только придется поменяться ролями. А то иначе скучно.

Гриценко побледнел. И вдруг неожиданно твердо произнёс:

- Да никогда ничего вы от меня не узнаете. Можете хоть сейчас пристрелить.

- Никогда не говори никогда – это даже в дешевых телесериалах утверждают, - хмыкнул я.

- Никогда! - вдруг Гриценко дернулся.

Я ему хрястнул кулаком в живот, вышибая дыхание, так что он не успел дотянуться зубами до вшитой по старой шпионской традиции в воротник ампулы с ядом и упал на колени.

- Живой, - сказал Эскулап, необычайно резво для своего состояния здоровья подскочивший к пленнику.

- Дозу ему, - кивнул я нашему бойцу.

Тот моментом все понял и вкатил шприц прямо в плечо пленника.

Гриценко обмяк. Надо обшмонать его качественно. Как бы он еще сюрпризы не заготовил на черный день. Он нам нужен живой. И разговорчивый…

Ну, вот мы, прямо как гномы, уже в очередном подвале. «Оплот-два» не пострадал во время боевых действий. Похоже, десты о нем не знали. И опять мы пытаемся здесь, под землей, расплетать узлы, которые завязались наверху, на поверхности.

Сегодня в нашем подвале новый постоялец – Михаил Михайлович. Валяется обездвиженный в боксе. И остается решить, как и когда будем его приводить в чувство. Он может оказаться важным свидетелем, поэтому желательно, чтобы им занялся лично Эскулап. А тому самому требуется травматолог, хирург, психолог и куча врачей, чтобы прийти в себя…

Хотя нет, я недооценил нашего боевого товарища. На своей базе, где ему знаком каждый закуток, Эскулап, доковыляв до своих врачебных владений, проглотил горсть таблеток, шикнув на сопровождавшего его коллегу:

- Сам знаю, что мне можно и нельзя. Работать надо! Засучив рукава! Вон, у нас страда на дворе!

Для человека, которого еще недавно пытали, Эскулап держался отлично. Только кривился от боли, когда задевал препятствие рукой с глубоким ожогом на коже, а также пальцем с выдранным ногтем.