Майор Казанцев и Европейский Халифат(СИ) - Рясной Илья - Страница 15

Место мне не нравилось. Слишком много видеокамер, соглядатаев-охранников. Хотя Звеньевому, конечно, виднее, куда меня выдергивать на встречу.

Лифт поднял меня на второй уровень. Маршрут, куда сворачивать и как идти – это все просчитано заблаговременно. К встречам надо готовиться, чтобы не шататься неприкаянным и не спрашивать прохожих, как пройти в библиотеку.

Тут были низкие потолки. Голубоватое яркое освещение, идущее от фигурных ламп на потолке. Шум системы вентиляции, которая исключает накопление угарного газа. И уснувшие в ожидании хозяев автомобили самых разных марок и цветов.

Мимо меня проехал к выходу праздничный «Фольксваген» желто-зеленого цвета. За рулем, понятное дело, сидела дама, а рядом на сиденье гордо возвышался самодовольный и гордый лабрадор.

Стоянка шестьдесят семь располагалась справа от лифта, за вторым поворотом, прямо у массивной бетонной колонны. На ней с трудом пристроился явно негабаритный длинный черный «Линкольн». Звеньевой во всех мирах любит такие полированные громады. Насмотрелся фильмов про людей в черном? Или авторы этих фильмов насмотрелись на нас?

Шаги гулко отдавались в помещении. Чеканно звучащим шагом я проследовал к «Линкольну», с трудом распахнул тяжелую дверцу и приземлился на переднем сиденье.

Звеньевой на сей раз сидел за рулем, исполняя роль водителя. На меня он посмотрел немножко иронично и как-то отстраненно. И мне сразу что-то не понравилось и в этом взгляде, и в самом душевном настрое собеседника.

- Стремное место, - оценил я. - Все просматривается и записывается.

- Не бойся. Тут все под контролем, - небрежно бросил Звеньевой. - Как успехи, Старьевщик?

- Ничего не прибыло пока. И не убыло.

- Теперь слушай внимательно, - произнес куратор совсем невесело. – Мы установили личность киллера, который тебя хотел упокоить.

- И кто сей достойный человек? – заинтересовался я, вспоминая того проклятого очкарика.

- Забавный экземпляр. Бывший оперативный сотрудник британской разведки. Фигурировал, как вдохновитель теракта в Индии в прошлом году.

- Где Индия, а где моя скромная персона.

- Все в мире связано, Старьевщик, кому, как ни тебе, знать это. Тогда в Дели мы гонялись за истинным Предметом, - неожиданно заявил куратор. - И ту партию «Фрактал» продул с треском. А теракт тот был дымовой завесой, за которой нас обвели вокруг пальца.

- Этот киллер в очках – дест? – спросил я.

- Совершенно определенно, нет. Открою секрет. У дестов немножко иная биохимия.

- Они что, не люди? Рептилоиды? – усмехнулся я.

- Люди. Почти люди… А этот полностью человек.

- Тогда гончая свора?

- Она самая! – угрюмо кивнул Звеньевой.

Обычно в своих операциях десты используют любой подходящий материал, который попадается под руку – местный криминалитет, разных террористов, авантюристов, человеческое отребье, которое часто по окончании работы безжалостно ликвидируют. Гончая свора – это несколько другое. Это натасканные, послушные, с промытой психикой псы. Вот только относятся к ним хозяева порой хуже, чем к обычным легавым собакам – разменивают их жизни без сожаления. Но только в случаях, когда овчинка стоит выделки. Свора – слишком дорогой и редкий инструмент.

Получается, на меня натравили целую свору. И эти кровавые псы сейчас в Москве, притом в товарном количестве. Наверняка, они зачистили того посредника-таможенника. Возможно, они же навели шорох среди антикваров столицы.

Если привлекли свору на ликвидацию сотрудника «Фрактала», это означало одно.

- Это что же? - поднял я глаза на Звеньевого. – Война?

- Похоже на то. И думаю, повод для неё – твой Предмет. Теперь ты понял, какие ставки? - испытующе посмотрел на меня Звеньевой.

- Понял я все, - скривился я, как от зубной боли.

И просто физически ощутил груз ответственности и стискивающееся вокруг меня кольцо. Вне всякого сомнения, вскоре нам нужно ждать экстраординарных и жестоких ходов противника. Вот только каких? Так далеко моя интуиция не заходила. Никакой конкретики, кроме ясного предчувствия катастрофы.

- Ну, давай, Старьевщик, - Звеньевой протянул мне руку на прощание. - Если что – не поминай лихом. И доделай дело.

- Вы как будто навсегда прощаетесь, - хмыкнул я.

- Всякое возможно, - какая-то затаенная боль и обреченность проскользнули в его голосе.

Через четверть часа я трогал свою машину со стоянки у «Супер Меги». Мной владело внутреннее напряжение, которое не собиралось отпускать, а только нарастало. Очень мне не понравился разговор с куратором.

Въехав на эстакаду, я припарковал машину в специальном кармане. Вышел из салона. Оперся о поручни, глядя на бестолково застроенную торговыми центрами и складами, пронизанную магистралями и опутанную развязками окраину столицы.

Меня всегда завораживает вот так глядеть на дорожный поток. Тысячи притертых элементов. У каждого своя судьба, своя задача. Но они стремятся в определенном им направлении, которое редко кто способен изменить. Но есть те, кто манипулирует движением. Те, кто на самом деле управляют реальностью.

Сейчас по трассе должен проехать черный «линкольн» Звеньевого. Одного из тех людей, кто способен менять движение. Хотя сам, наверняка, тоже движется в унисон, только в потоке более высокого порядка.

А еще движение можно перекрыть. Неожиданным грубым ходом. Крутануть руль, например, и куда-нибудь врезаться со всей дури.

От этой мысли у меня вдруг похолодело внутри. И тут же обрушилась какая-то тяжелая и непоколебимая уверенность - сейчас случится страшное.

Я потянулся к коммуникатору…

И, конечно же, не успел. Да и успеть не мог. Пока бы абонент ответил. Пока бы понял, что ему говорят. Пока бы предпринял меры. А счет шел на считанные секунды.

Будь у меня пулемет, я еще мог бы попытаться сделать что-то. Но сейчас оставалось смотреть на этот ужас сверху и молиться.

Перемахнув через сплошную разделительную линию, в этом месте не утяжеленную бетонным заграждением, прямо в лоб «линкольну» несся бензовоз.

Жестяной грохот удара. Вспышка. Земля дрогнула от взрыва. Вверх взметнулся огненно-красный, с черными пятнами дыма, гигантский смертельный цветок.

Я замер, как вкопанный. Этот цветок поглотил машину Звеньевого. И самого Звеньевого. Его больше нет. После такого не живут.

Водитель-камикадзе перечеркнул жизнь одного из самых влиятельных функционеров «Фрактала». И это никак не желало укладываться в моей вдруг ставшей пустой и гулкой голове.

Убийство куратора. Конечно, это не конец света. Но для меня нечто близкое. Потрясение основ.

И самое худшее – я был свято уверен, что все только начинается…

В Москву будто вернулись лихие девяностые годы. Ежедневно грохотали автоматные очереди и взрывы самодельных взрывных устройств. Множились сводки происшествий.

Позавчера взлетела на воздух легковая машина. Вчера расстреляно пять сотрудников частной фирмы прямо в офисе. А я точно знал, что этот офис являлся опорной точкой, одной из многих, «Фрактала». И погибли не офисные хомяки, а мои соратники. Мы делали одно дело, мы были преданы этому делу, и враг безжалостно уничтожил их.

Это как землетрясение и цунами. Домики, дороги – все кажется таким незыблемым. И неожиданно в один миг их сметает взбесившаяся стихия. Вот и сейчас стихия сметала один за одни опорные структуры «Фрактала» и его людей. И имя этой стихии – война.

Вообще-то война с дестами в том или ином виде идет с незапамятных времен. Но она больше холодная, с редкими боестолкновениями на периферии мира. Как СССР в свое время воевал с США на чужих территориях, боясь нанести удар непосредственно по центрам принятия решений, потому что это означало взаимное ядерное уничтожение. Вот и у нас. Полномасштабные действия отнимают слишком много ресурсов, последствия непрогнозируемые, поэтому крепим оборону, но не идем на Вы.