Остров дракона (СИ) - Халезов Виктор Николаевич - Страница 3

Челюсть Хилмо отвисла, а глаза маслянисто заблестели. Не отрывая взгляда от идущей к нему девицы, коротышка почал лихорадочно приглаживать бороду.

— Васи яства, господа, — поворковала молодка, расставляя по столу плошки, блюда и кувшины.

Перед гномом возникла лохань с притягательно пахнущей белесой субстанцией. Впрочем, подгорный житель не обратил на брашно никакого внимания, заворожено наблюдая за изящными движениями служанки.

— Постой, красавица, — едва не взмолился подгорный житель, когда девица, развернулась, вознамерившись уйти.

— Вы зелаете сто-то есе, достостимый сударь? — вопросительно поднялась тонкая бровь.

— Э-э-э, — промямлил Хилмо. — Я желаю… провести с тобой часок-другой, но не здесь, а где-нибудь… в уединенном месте.

— Веледостойный господин наверное шутит? — губы девушки сложились в улыбку, однако красивое личико недовольно потемнело.

— Никоим образом, — яростно замотал головой карлик. — Коли я тебе не нравлюсь, — игриво хохотнул он. — Я готов заплатить. Токмо скажи, сколько.

— Наглес… — не выдержав, фыркнула служанка и, поворотившись, едва ли не бегом понеслась прочь.

— Постой… — возопил рыжий. Коротышка приподнялся, дабы последовать за ней, но торговец ухватил его широкое предплечье.

— Остынь, Хилмо, — сердито зашипел Бо. — Ежели тебе так неймется — стаскайся после обеда к курвам.

— К курвам? — задумавшись, переспросил гном. — Неплохая идея. Мож, посоветуешь мне какой бордельчик с эльфийками?

— Я никогда не слышал, чтобы остроухие девицы промышляли подобным ремеслом, — покачал головой толстяк.

— Тогда нечего было меня удерживать, — карлик рассержено отдернул руку. — Ты ж видел, как она на меня смотрела? Токмо и ждала, когда я ее на сеновал потащу. А ты все испортил!

— Угу-угу, — ехидно закивал купец. — Хочу тебе напомнить, что в Доргриме надругательства, даже над рабынями, караются смертью. Притом не простым отрубанием головы, а, по меньшей мере, четвертованием.

— Напугал так напугал, — таким же глумливым тоном ответил житель пещер. — Никто гнома пальцем тронуть не посмеет.

— Вестимо, ты можешь творить, что тебе вздумается, приятель, — с деланным равнодушием пожал плечами Бо. — Только помни, здесь тебе не Лордания. Солнечные эльфы жестоко наказывают тех, кто нарушает установленные ими порядки.

Рыжий звучно хмыкнул, выражая явное несогласие со словами товарища, и обратился к исходившей притягательным ароматом лохани. Торговец также принялся за еду. Откинул капюшон молчаливый Готрик. Острые, волчьи, черты и ледяные серые глаза делали его гладкое правильное лицо отталкивающим. Прямые темные волосы опускались до плеч. Из всей снеди следопыт соизволил отведать лишь хлеб.

От входа донесся шум. Некто страшно ругался и, судя по глухим стукам, толкался со стражей. Спустя несколько секунд в таверну ввалились оба охранника. Следом за людьми в зал чинно вошел дебелый гном.

— Ишь, негодяи, я еще ничего не выпил, а вы уже плату с меня содрать пытаетесь. Скажите спасибо, что не укокошил, вас, скопидомов, — самодовольно молвил карлик, одернув встопорщившуюся черную бороду.

Пришедший носил безрукавку из грубой кожи, широкие порты и громоздкие деревянные башмаки.

На ор примчался хозяин таверны с двумя служанками — приглянувшейся рыжему красавицей и широкобедрой девицей — круглой, ровно шар.

— Сто здесь происходит? — озадаченно вопросил Шакдул, внимательно изучая поверженных охранников.

— Энти пройдохи потребовали с меня один златник токмо за вход. Дык, я ведь еще в рот даже капли не взял, — с притворной виной развел руками подгорный житель.

— Такова традисия насего заведения, — с укором молвил гоблин.

— А моя традиция — мутузить разбойников, что пытаются обобрать честных гномов, — с вызовом бросил карлик, пронзив дунфая злобным взглядом.

Харчевник неопределенно цокнул языком, продолжая разглядывать медленно поднимающихся слуг.

— Сто же, проходи, постенный сударь, я сеню каздого гостя, — наконец молвил Шакдул.

— Еще б ты меня не пустил, сам бы на полу вмиг очутился, — достаточно громко, так чтобы его услышал не только хозяин, но все посетители, пробурчал низкорослый смутьян и, горделиво задрав подбородок, двинулся выбирать себе стол.

— Эй, братишка! — замахал рукой сородичу Хилмо. — Давай сюда!

Торговец воздел очи горе: вытерпеть общество сразу двух гномов даже для него являлось непростой задачей.

— Здорово, — чернобородый плюхнулся на пуф, грубо задев сидевшего рядом купца.

— Полегче, приятель, — возмутился толстяк.

— Извиняй, дружище, — гном хотел хлопнуть Бо по плечу, но тот сумел вовремя увернуться от тяжелой ладони.

— Ты кто таков буишь? — вопросил новоприбывшего Хилмо.

— А ты кто такой, чтоб меня допрашивать? — не слишком вежливо осведомился в ответ карлик в безрукавке.

— Я Хилмо, сын Килто — правителя Долгара, — важно вымолвил рыжий. У гномов каждые пять лет выбирался новый король, посему едва ли не каждый подгорный житель мог похвастаться родством с венценосными особами.

— Дык, я твоего батьку знаю, — уважительно кивнул карамазый. — Он моей тетушки двоюродный братец.

Бо нахмурился. Подобное родство выглядело зело странным. Чернобородый явно родился в Гуллроке, горном отроге, расположенном в неделе пути от Финхара, а Хилмо происходил из Долгара, кой отделяло от пустынной страны более тысячи лиг. Как родители коротышек вообще могли быть знакомы оставалось неясным.

— О-о-о! — рудой расплылся в улыбке и, опрокидывая плошки и кружки, перегнулся через стол, дабы обнять родственника.

Тот заключил рыжего собрата в тесные объятия. Бо в отчаянии закатил глаза, когда карлики со смачным чмоканием, облобызали друг другу щеки.

Коротышки уселись обратно. На столе после их горячего приветствия воцарилась сущая разруха: разбитые и перевернутые миски, опрокинутые кружки, размазанные по скатерти яйца.

— Зовут-то тебя как, братишка? — вновь повторил вопрос Хилмо.

— Далрик Шалый, — скорчив важную мину, представился чернобородый. Судя по его надувшейся физиономии, все вокруг и без того должны были знать столь знаменитого гнома.

— А чем ты здесь промышляешь, Далрик? — сощурившись, полюбопытствовал рыжий. — Одет как бродяга…

— Сам ты бродяга, — огрызнулся Шалый. — Я служу матросом на корабле капитана де Баталья.

— Каким еще матросом? — непонимающе захлопал свинячьими глазками сын Килто.

— Ты, Хилмо, скудомный али прикидываешься? — недовольно проворчал чернобородый. — Никогда про море да корабли не слыхивал?

— Не-а, не слыхивал, — замотал головой рудой. — Мож, расскажешь?

— Рассказал бы, дык, горло промочить надобно, — повел могучими плечами Далрик. — Куда запропастился энтот треклятый гоблин? Эй, хозяин! Рома и грога мне да побольше!

— Что еще за рома и грога? — сызнова вылупил глаза рудой.

— Сейчас узнаешь, — загадочно ухмыльнувшись, посулил Шалый.

На зычный крик карлика пока никто не являлся.

— Мож, пока отведаешь похлебки из айхарна? Отменная дрянь… — Хилмо поднес лохань к физиономии Далрика.

— Тьфу! Как ты можешь есть эту пакость?! — скорчился от омерзения карамазый.

— А что тут такого? Вкус великолепный, — рыжий с жадным чавканьем впился в миску.

— Ты что, не знаешь, кто такие айхарны? — недоуменно вопросил Далрик.

Не отрываясь от лохани, рудой помотал головой.

— Энто жуки-переростки, что живут среди отбросов и питаются стервой да помоями, — злорадно усмехнувшись, пояснил Шалый.

— Пффф… — струя белесой жидкости вырвалась из окаймленного огненной бородой рта, обильно оросив скатерть и лицо Далрика.

— Ты зачем плюешься, болван?! — возопил черноволосый, брезгливо отирая физиономию.

Впрочем, Хилмо пропустил мимо ушей оскорбление, накинувшись на торговца:

— Ты — паршивый негодяй, Бо! Отравить мне собирался?! Я-то думал, мы с тобой друзья!