Остров дракона (СИ) - Халезов Виктор Николаевич - Страница 1

Узкий круг серой безжизненной земли, со всех сторон окутанный густой аспидной дымкой — настолько плотной, что невозможно узреть ни единого предмета за ее пределами. Та же сизая пелена нависает сверху, скрадывая небо. Хотя вовсе не ясно, присутствует ли здесь небо или оное место заключено под сводом пещеры. Неведомо откуда льется бледный, холодный свет. Посреди странной площадки громоздится высокий черный трон. Внушительный пьедестал, заостренная к верху спинка и широкие подлокотники блестят антрацитом. Он смотрится совершенно не к месту посередь подобного пустыря. На престоле восседает облаченная в черное сухопарая фигура. Кожа мужчины мертвенно бледна, точно у покойника. На голове и узком подбородке нет ни единого волоса. Острые уши говорят о его эльфийском происхождении. Большие серые глаза бездумно пронзают окрестную пустоту. Проходит длительное время, на лице неизвестного не двигается ни один мускул, не шевелятся и худые члены. Складывается впечатление, будто странный эльф обратился в статую або испустил дух.

Протекают минуты, часы, а, быть может, недели и месяцы. Ничего не меняется. Мужчина все также бездвижен.

Воздух посреди пустыря начинает дрожать и сгущаться. Перед сидящим возникает полупрозрачный силуэт. Высокий абрис исподволь наливается цветом. И вот на площадке возникает дрожащая, словно призрак, фигура в искрящейся золотом мантии. Явившийся также принадлежит к эльфийскому роду, однако голову его покрывают длинные иссиня-черные волосы, кожа смугла, а глаза лучатся желтизной куда ярче одеяния.

Долгое время фантом изучает сидящего. Призрак ожидает, что тот начнет беседу, но, видя молчание безволосого, сам заводит разговор.

— Младший дракон пробуждается, — сильный голос раскатывается окрест гулким эхом, будто действительно они находятся в пещере. — Сие надлежит предотвратить. Иначе грядет большая война, в коей не устоят ни Доргрим, ни Джинфиор.

Длительное время, быть может, целые часы, фантом дожидается ответа.

— И это все, что ты хотел сказать мне? В твоих словах нет ничего важного, — наконец молвит бледный. Голос его глух и скрипуч, ровно у древнего старца.

— Не думай, что сможешь отсидеться в своей башне, Гариус. Драконы некогда низвергли богов, а ныне не пощадят и нас, — призрак говорит громче, голос его полнится тревогой и нетерпением.

— Я сильнее богов, мне не страшны крылатые ящеры, — равнодушно отвечает сидящий. Тонкие губы, кажется, не шевелятся вовсе.

— Ты слишком самоуверен. Мнимое всесилие ослепляет тебя, — пришелец позволяет себе надменную усмешку.

— А ты — жалок, слаб и труслив. Ты живешь лишь, пока я позволяю тебе, — резкие слова звучат бесстрастно и сухо.

— Ты глуп, Гариус, — ухмылка перерастает в едкий смешок. — Я предупредил тебя. Ежели хочешь, можешь и дальше отсиживаться в своей конуре, ожидая, что опасность пройдет стороной. Я управляюсь с драконом и без твоего споспешествования… Прощай.

Призрачная фигура вновь начинает дрожать. Теперича она тает. Гость исчезает. Сидящий не соизволил ему ответить. Черный трон все так же пребывает посреди пустыря.

Постепенно рассеивается аспидная дымка. Серая земля обращается в гладкие агатовые плиты. Отступающий туман обнажает тела могучих колонн. Антрацитовое седалище оказывается во главе исполинского зала. Бледный все так же неподвижен. Он услышал слова смуглого эльфа. Теперь он обдумывает их.

Финхар — необъятный, как и все города Доргрима, — встретил их пыльными запруженными народом улицами и бесконечными грядами однообразных саманных построек. От полуденной жары не спасал даже дувший с моря соленый ветер.

Предъявив подорожную и заплатив въездную пошлину, торговец Бо Хартсон и два его неизменных спутника — следопыт Готрик Тихий и гном Хилмо, сын Килто очутились в пределах городских стен.

— Куды теперь, Бо? — поинтересовался карлик. Он имел длинную заплетенную в две косы рыжую бороду, в коей серебряными нитями блестела редкая седина. Подгорный житель выглядел так, будто собрался в битву: на голове шлем-шишак, могутный торс облекает блестящий бехтерец, за спиной приторочено странное оружие — секира, обухом коей служит молот круглого сечения. Венчает сие творение длинный, подобный копейному навершию шип.

— В корчму Шакдула. Она здесь недалеко, на площади Хаджиров, — купец дернул рукой, попытавшись указать путь. Сие у него не вышло, поскольку заключенная в толстую перчатку длань удерживала поводья, за кои толстяк вел даорака — громадную, две сажени длиной, ящерицу серо-бурого цвета. В ответ на движение человека зверь раздраженно мотнул шишковатой головой. Нагруженное вьюками, дебелое создание с неохотой передвигало толстые, словно колонны, ноги.

Торговец пристроился сбоку могучего животного, дабы под прикрытием его необъятного тела пробиваться сквозь неуступчивую толпу. На вид Бо Хартсону было около тридцати лет. Он обладал высоким ростом и широкими плечами, но ниже груди купца колыхалось внушительное брюхо. Впрочем, несмотря на внешнюю грузность, торговец двигался весьма проворно. Неизменная полуулыбка делала широкое румяное лицо располагающим и дружелюбным. Желтые, едва завитые волосы опускались чуть ниже ушей. В маленьких голубых глазках таился лукавый блеск, обыкновенно свойственный любителям приключений. В отличие от большинства своих сородичей — варваров из далекой северной страны под названием Колден-Кур — Бо не носил бороды, красуясь гладко выбритыми щеками. Торговец был одет в добротные, но неброские кожаные курту и порты. На поясе толстяка висели широкие ножны, в коих покоился меч-бракемар.

Шагавший позади спутников следопыт дюже походил на выслеживающего жертву убийцу: длинный плащ скрадывал высокую фигуру, тяжелый капюшон опускался на лицо, так что из-под него выглядывал лишь бледный, лишенный волос подбородок. Над левым плечом Готрика маячила внушительная гарда двуручного клинка.

Приближался полдень и на улицах Финхара — крупнейшего закатного города страны солнечных эльфов — Доргрима — царила сущая сумятица. На широкой ведшей от главных ворот улице народу было столько, что за четверть часа путникам удалось продвинуться всего на три десятка шагов.

Необъятная толпа галдела и колыхалась, точно неспокойный речной поток. Большинство населения города составляли дунфаи — песчаные гоблины — ростом чуть ниже людей, худосочные, со светло-бурой кожей и копнами черных свалявшихся волос, кои не мог обуздать ни один гребень. Разодетые в пестрые одеяния, они пихались и терлись, тщась протиснуться между сородичами. Немало присутствовало на улице и людей — по большей части рабов — эти толкались только друг с другом, изо всех сил пытаясь не задеть почтенных горожан. Впрочем, доргримские невольники выглядели куда дороднее свободных лорданийских сервов.

Нашлись в толчее и сородичи Хилмо. Как известно, каждый гном, коему исполнилось сорок весен, обязан покинуть родные пенаты и несколько десятков лет провести в скитаниях, дабы снискать себе ратную славу. Правда, путь большинства пещерных коротышек обыкновенно пролегал от таверны к таверне, а доблестные подвиги совершались во время пьяных драк. Дюжие карлики перли сквозь поток дунфаев и людей, точно тараны, разгоняя не успевших убраться с дороги зычным криком.

На пыльных улицах валандались и соплеменники Бо. Желтоволосые и рыжие варвары возвышались над толпой, будто скалы над морской гладью. Северяне обыкновенно служили наемниками, хотя в отсутствие иной работы не брезговали и разбоем.

Не встречались среди толчеи только альги — солнечные эльфы, хозяева местных земель. Хотя сие не удивляло чванливые остроухие гордецы обитали в центральной части города, коя блестела вдали десятками золотых шпилей и куполов. Лишь однажды в глубине толпы проплыл забранный алыми занавесками паланкин — верно, принадлежавший одному из местных вельмож.