Дети песков (СИ) - Маркелова Софья - Страница 22

У Лантеи ком встал в горле от дурного предчувствия. О сладкой неге опьянения она уже совсем позабыла, а голова работала быстро и четко. И только румяный профессор рядом все продолжал приставать со своими вопросами:

— Что он там шипит этот Бартелин? Кто такие эти преступники, а?

— Обыкновенные воры, — шепотом произнесла девушка, скрыв правду.

— И что? Их казнят теперь или как?.. — пожевав губами, спросил Ашарх.

Отвечать хетай-ра не стала, поскольку ее отец продолжил свою громогласную речь.

— …После внимательного и подробного рассмотрения преступных действий каждого из подсудимых суд постановил за эту измену приговорить пятерых заговорщиков к смертной казни через поглощение песком. Решение окончательное, подтвержденное верховной волей светлейшего матриарха Гиселлы Анакорит!.. Пусть жрецы мольбища Старухи подготовят заключенных к последнему пути.

Откуда-то из плотной толпы к бассейну с песком выбрались трое мужчин, все как один облаченные в одинаковые серые рубища, свободными балахонами ниспадавших до самого пола. После молчаливого кивка Бартелина хетай-ра подошли к первому из пленников, который неожиданно жалобно и пронзительно закричал, подорвавшись с места и попытавшись убежать. Его поймали практически в тоже мгновение. Начальник гарнизона одним сильным движением схватил беглеца за горло, сжав пальцы, и бросил его обратно. Преступник безвольным мешком повалился на бортик бассейна, ударившись спиной, и так и остался там сидеть, поскуливая, как побитый пес.

Жрецы обступили дрожавшего мужчину: двое держали его за плечи и голову, стальными тисками зафиксировав пленника в неудобном положении, а третий хетай-ра, достав из складок своего балахона крупную костяную иглу и, вдев в нее нить, угрожающе навис над избитым заговорщиком.

Через мгновение послышался крик, исполненный боли. Мужчина вопил и брыкался, пытаясь оттолкнуть от себя жрецов, а его покрытое синяками лицо морщилось, и из глаз текли слезы.

— Что они с ним делают? — спросил профессор. Тон его стал требовательнее — происходившее уже слабо напоминало увлекательное зрелище, а алкоголь медленно отпускал Ашарха, позволяя ему в полной мере насладиться всей жестокостью действа.

— Готовят к казни. Зашивают рот.

— Зачем?.. — потрясенно выдохнул преподаватель, ощущая, как сжимается его желудок.

— Боль очищает душу. Так преступники не смогут воззвать к богине во время казни, — Лантея говорила спокойно. Она не раз присутствовала на рыночной площади, когда свершалось правосудие, хоть это зрелище никогда ей особо не нравилось.

Закончив с первым пленником, жрецы занялись следующим. И вновь над толпой раздался жалобный вопль мучимого хетай-ра, молившего о пощаде. Через несколько минут дело было закончено: все пятеро заговорщиков без движения сидели на земле, а на их ртах кривыми полосами остались стежки, по которым стекала свежая кровь. Жрецы в молчании обвязали левую щиколотку каждого заключенного веревкой, а свободным концом оплели массивные булыжники песчаника, грудами наваленного вдоль всего борта.

И тогда палач Виенна, уже много лет без устали выполнявшая свою тяжкую работу в полисе, молча подхватила первого преступника под локоть, поднимая его, и толкнула в сторону бассейна с песком. Избитый и обессиленный мужчина по инерции сделал пару коротких шагов и споткнулся о низкий бортик, так и замерев на самой границе, не желая ступать дальше.

— Иди уже, негодяй. Это твоя судьба. Ты сам ее выбрал, — низким голосом пророкотал Бартелин, стоявший неподалеку, и со всей силы ударил пленника в спину.

Преступник тяжело шагнул вперед, практически сразу же увязнув голыми ступнями в золотистом песке и так и остался стоять. В полном молчании все присутствовавшие на рыночной площади хетай-ра наблюдали за происходившим: жители Бархана высовывались из торговых лавок, свешивались с балконов и террас ресторанных домов и просто старались хоть что-то разглядеть поверх голов всех собравшихся.

— Из песка рождены, в песок канем, — произнесла ритуальную фразу палач, и ее поддержали жрецы в серых рубищах.

Сначала казалось, что ничего не происходило. Но вдруг связанный пленник замычал и с ужасом уставился на песчаный бассейн под своими ногами, пытаясь сдвинуться с места. Мелкие частички пришли в движение, будто начав ссыпаться куда-то внутрь невидимого глазу водоворота. Из-под ступней преступника песок мягкими золотистыми волнами скользил к центру бассейна, все быстрее и быстрее засасывая в себя ноги хетай-ра. И как бы ни вопил сквозь сшитые губы мужчина, как бы ни старался повернуть обратно и выдернуть свои ступни, но зыбучие пески с жадностью поглощали принесенное им в жертву тело. За считанные мгновения он провалился в бассейн по щиколотки, а вскоре там увязли и колени. Хетай-ра только быстрее падал в песчаную бездну, чем больше он трепыхался и молотил локтями.

Стоило телу погрузиться в песчаную ловушку по грудь, как движение замедлилось, но Бартелин тотчас подхватил с земли тяжелый камень, соединенный длинной веревкой с ногой заключенного, и с натужным хрипом бросил его в самую середину бассейна. Булыжник мгновенно оказался поглощен золотистой трясиной, а вслед за ним стремительно уходить под песок стал и сам преступник, вращавший обезумевшими от страха глазами.

Через несколько минут, когда последний клок белых волос исчез в зыбучих песках, к борту немедля подтолкнули следующего заговорщика.

После всего увиденного профессор совершенно позабыл и о прекрасном сытном обеде, и о приятном чувстве расслабленности, которое недолгое время властвовало над его телом после травяной настойки. Перед внутренним взором мужчины все еще стояли избитые лица преступников с зашитыми ртами, тонувшие в толще песка. Никогда раньше он не видел такое отчаяние в глазах живого существа, хотя в Залмар-Афи Ашарху не раз доводилось наблюдать и казни, и прилюдные порки, и даже четвертования. Но все это было привычным, человеческим, постоянно происходившим на площадях Италана, а здесь он узрел жестокость совсем иную. Хетай-ра лишали преступников не только надежды на милость богини, зашивая им рот, но и заставляли самостоятельно шагать навстречу своей медленной мучительной смерти.

— Показательные экзекуции — это часть любого государственного устройства, Аш. Уж ты как историк должен это понимать. Если не показывать горожанам последствия нарушения закона, то уровень преступности взлетит до небес. Это лишь тактика устрашения, — спокойно объясняла Лантея своему спутнику, пока они шагали по слабоосвещенному главному коридору прочь от рыночной площади.

Едва казнь закончилась, девушка, сразу догадавшись по бледному лицу профессора о его состоянии, поскорее увела мужчину из ресторанного дома. Для нее самой новость об обнаруженной тайной общине в Бархане, готовившей заговор против правительницы, стала потрясением. Такого не было уже давно, ведь обыкновенно к власти матриарха относились как к чему-то священному и неприкасаемому. И жестокая расправа над заговорщиками была вполне ожидаема, однако, Лантея неосознанно проецировала на себя незавидную участь хетай-ра, пожелавших изменить устоявшийся государственный порядок. А еще ее пугала мысль о том, что внутри Бархана все было уже далеко не так гладко, как она предполагала ранее, раз даже во дворце так сильно расплодились хитрые крысы — доносчики и изменники.

— Ты говоришь, это были обыкновенные воры, — откликнулся Ашарх, крепко прижимавший к себе фонарь. — Даже в Залмар-Афи ворам просто отрубают руки, Тея. А здесь целую толпу бросили в зыбучие пески за такое незначительное преступление? Это уже не тактика устрашения, это просто истребление собственного народа. Не особенно многочисленного, кстати.

— Не суди о методах по первому впечатлению. Они эффективны. У нас преступность хорошо контролируется, а благодаря фантазии главного палача и трудолюбию начальника гарнизона вкупе с отделением тайных дел канцелярии дворца, можно сказать, что дела и вовсе идут отлично.