«ХроноРоза» (СИ) - Онойко Ольга - Страница 15

Сертификат на один человекочас, простой стандарт.

Глядя на листок, Бык ощутил мысленное прикосновение. Он узнал разум Листьи и охотно открылся ей, позволив показать картинку.

…Иока Ле тянулся за этим листком. Работорговец был круглолиц, розовощёк и стоял не на ногах, а на десятке толстых щупалец. Жадность снедала его, но он отдёрнул руку, будто боялся обжечься. «Я к этой штуке даже прикасаться не хочу, — буркнул он, — на ней печать Высокого Начальства. Разменяй её!.. да её и не разменяет тебе никто. Сколько здесь? Тысяча золотых? Две?»..

— Ого, — сказал Бык. — Начальство знает о Тортуге всё, даже про стандарт знает.

— Да, — ответила Листья. — Илэвен сказал правду. Если им что-то нужно, они просто приходят, как Иган за Веньетой.

— Значит, это точно не они, — заключил Бык, зная, что Листья поймёт.

Она поняла.

Холодные волны лизали берег. За выглаженной полосой прибоя сохли встрёпанные водоросли, словно срезанные космы ведьм. Девушка с шипастой спиной поднялась на ноги, постояла на ветру, расчёсываясь пальцами, и пошла к городу. Они с Листьей обменялись взглядами и кивнули друг другу. Бык снова уставился в морскую даль.

— Листья, — сказал он задумчиво, — а кто на Тортуге сильнее всех?

— М-м-м… — протянула Листья, — поодиночке? Старый Оллер. И… Веньета, не удивляйся. На Тортуге всё решают союзы. Союз Веретена — самый могущественный. Но союзы… — она умолкла и неопределённо повела рукой.

Бык понял.

Это Бык понимал очень хорошо. Союзы — они как ручьи по весне, сейчас полноводно струятся, а завтра и нет их… Кто-то пожелал разрушить старые союзы, знаменитые союзы пиратского острова. Зачем? Не загадка. Чтобы создать новые, впрямую или скрыто подконтрольные другому человеку. Но в решающий час власть над этими новыми союзами могли бы перехватить старые, прославленные, давно знакомые всем пираты вроде Алькатраса или Эммарны. Их необходимо было устранить.

«Веретено тоже будут устранять, — подумал Бык. — Веретено это знает. Поэтому он такой загнанный». И морозец побежал по коже, когда Быку пришла следующая мысль: «Капитан Аладору наверняка тоже мешает… им. И старый Оллер». Вслух Бык сказал:

— А почему не спросить у Оллера?

Листья удивилась.

— Листья, — объяснил Бык, — он же мудрый. Почему бы не пойти к нему и не спросить у него? Там, где я жил, были великие мудрецы — и среди людей, и среди Древних. И все знали: если что-то очень сложно, то стоит пойти и поговорить с мудрецом. Даже если он не знает ответа, он может сделать так, что твои мысли прояснятся.

— Веньета — тоже мудрый.

— Но не такой, — возразил Бык.

Пока он сидел в одиночестве, мысли его текли медленно. Понимание брезжило где-то на самой кромке, Бык угадывал его, но не мог поймать. Он не торопился, опасаясь спугнуть догадку. Но пришла Листья, и он должен был ей объяснить. Бык заспешил. Он обернулся к Листье и заговорил горячо:

— Мне посоветовали спросить у Оллера, если я хочу чему-нибудь научиться. Он как раз был рядом. Я пошёл к нему.

Листья фыркнула.

— Ты и вправду страшно упёртый.

— Уж какой есть, — сказал Бык. — Я спросил у него, какой совет он мне даст? Прямо так, ни про что особенное. Попросил его поделиться мудростью. А знаешь, ведь Оллер обещал капитану помощь. Сказал: «Понадоблюсь — успею»… А мне он показал памятник Основателям и ещё велел: «Перепроверь»… А я ничего не понял, но у меня было такое чувство, как будто я ошибся. Я всё ломал голову, что же это значило. Как я мог ошибиться, если ничего не понял?

— Ты должен был понять? — предположила Листья.

— Нет, нет, дело было в другом… — Бык умолк и напрягся. Листья положила руку ему на плечо.

— Так сделай то, что он сказал, — посоветовала она. — Перепроверь. Ты хорошо помнишь, что он говорил?

— Честно? Только вторую половину.

— Почему?

— Когда он рассказывал об Основателях, я смотрел на памятник. А он говорил. И ещё думал, открыто, чтобы я слышал. Но я не очень хорошо запомнил.

— О! — сказала Листья. — Может, дело в этом? Если ты разрешишь, я влезу к тебе в голову и актуализирую память.

Бык осёкся и озадаченно заморгал. Он не предполагал, что Листья это умеет, и что так вообще можно поступить.

— Если не разрешишь, не буду! — предупредила Листья. — Да я и не смогу. Илунна тебя в такую броню заковала! Люди Веретена её только снаружи пощупали, даже Илэвен не попытался тебя взломать.

— Ого, — сказал Бык. — Ну… Я тебе доверяю. Как мне эту броню снять?

— Не думай о ней, — посоветовала Листья и двумя пальцами дотронулась до его виска. — Расслабься. Думай обо мне. Думай, что мне доверяешь…

Бык глубоко вздохнул.

Он закрыл глаза и представил себе ночь, старого Оллера с его седыми лохмами, яркие звёзды, тихий плеск морских волн. Представил смеющуюся Ангу и зелёную Вирену. Сертификат, который он так и не потратил. Лучи прожекторов и скалу, встающую из пучин. Он видел бесстрастную Рара Астру и беспечную Рара Авис, Ллеулиса, Эрмундо… Делнора. Лицо Основателя, правильное и резкое, исполненное властности и высокомерия. Бык решил тогда, что Делнор похож на А-Керренталя…

Бык ошибся.

— Я ошибся, — сказал он, открыв глаза.

— Я ничего не вижу.

— На А-Керренталя он тоже был похож, — сказал Бык. — Но ещё он напомнил мне кого-то другого. Только кого?.. Листья, Основатели могли постареть?

— Они могли всё, что угодно. Изменить облик — проще простого.

Бык вздохнул.

Бессмысленно запоминать внешность и искать по особым приметам, если человек может в любой момент отрастить рога и копыта. Или превратиться в морскую змею. В чайку. В мегалодона… Бессмысленно подсчитывать минуты и сопоставлять время, если человек может находиться разом в десятке мест. Но ещё есть чутьё. Обмануть чутьё тоже не слишком сложно, но куда сложней, чем наивный взгляд. Бык покачал головой. Ах, какой он дурак! Пялился на картинки и вспоминал другие картинки, а надо-то было принюхиваться и запоминать отпечаток. Один из людей Веретена сказал, что снял отпечатки — верно, с того места, где появилась собака-гибель. Можно ли сейчас снять отпечаток с того кабака, где показался вербовщик?

— Вряд ли, — Листья разочарованно прищёлкнула языком. — Там было слишком много народу. Всё давно затёрлось.

Бык тихо зарычал.

Выходит, осталась только его память… На кого, на кого был похож Делнор-Основатель? Как бы он выглядел, этот мрачный красавец, после того, как сбежал от воительницы из Высокого Начальства? После тысячелетних странствий, после того, как решил выглядеть стариком? «Перепроверь!» — сказал старый Оллер…

Оллер.

Он был похож на Оллера.

Бык открыл рот.

Нет, не может быть. Такой, как Делнор, не стал бы бродить по набережной в одних штанах, не стал бы шутить и прикидываться полоумным. Или стал бы? Случается, что мудрые старики кажутся немного не в себе. И если Делнор не хотел, чтобы его узнали, — а он не хотел, — он бы принял именно такой облик… Кто мог скопировать собаку-гибель, творение Начальства? Какой пират был настолько знающим и могучим? Основатель. Призвать собственную собаку, а потом прогнать её, сделав вид, что стычка была нелёгкой, — подобную хитрость мог разгадать даже Бык. Что ещё? Вербовщик и человекочасы. Десять тысяч часов золотого стандарта — кажется, немыслимая сумма, но это же всего десять часов стандарта простого. Кто настолько искусен, чтобы его работа стоила простого стандарта?

Основатель.

Много лет Основатель провёл на острове, который сам создал. Много лет он наблюдал за тем, как островом правят другие. И наконец что-то здесь перестало ему нравиться. Он решил вернуть себе власть. Но на Тортуге всё решают союзы. Даже сильнейший из сильных не может спорить с союзом. Основатель, как бы его ни чтили, тоже пират. И он стал действовать как пират… Быка осенило: вот откуда взялось сравнение с А-Керренталем! Тот, родовитейший из Древних, уважаемый всеми, в свой час тоже начал действовать как пират.