Правильный подход (СИ) - "naarzi" - Страница 11

— Подожди! Если ты не собираешься его использовать, можно кому-нибудь передарить, — после недолгих раздумий советует он и, пока никто видит, все же удовлетворяет свой интерес. Качается. — Хотя для этого придется как-то стереть твое имя, а то это будет слишком странно…

— Мне иногда хочется дать тебе по голове.

— Только не этим, — Сяо Синчэнь на всякий случай выпрямляется и делает шаг назад, подальше от возможного орудия. — И что я такого сказал? Если тебе не понравилось, то это не значит, что такой подарок никого не может порадовать.

Он сам не знает, почему пытается оправдать неизвестного поклонника, но, наверное, ему того просто жаль. Старался, выбирал, тратил деньги… Нехорошо как-то.

— Например, можно отдать это нашей медсестре… Как ее… Вэнь Цин? Она иногда такая грустная… Или сердитая. Я не уверен. Но, может, ей станет повеселее?

А вот сейчас Сун Лань выглядит так, будто действительно собирается огреть друга по лбу недооцененным силиконовым членом. Зато хоть как-то использует до того, как вышвырнет.

— Во-первых: она, как ты выразился, грустная, потому что у нее брат болеет, а не из-за того, о чем ты взялся судить, ничего не зная, — он досадливо кривится. — А во-вторых: скажи мне честно — ты так пытаешься соответствовать, или что? Сначала линзы, а теперь это…

— Чему соответствовать? При чем здесь мои линзы? О чем ты? — тот удивленно вздергивает брови и часто моргает, стараясь связать одно с другим. Также он немало удивлен тому, что друг откуда-то в курсе подробностей личной жизни хмурой девушки в неизменном белом халате, но спрашивать не решается.

— Не чему, а кому… — закатывает глаза Сун Лань. Он долго смотрит на все еще непонимающего Синчэня и устало отмахивается: — Ладно, неважно.

Он, преодолевая брезгливость, берет со стола пакет, в котором была посылка, и одним быстрым движением закидывает туда ее недавнее содержимое.

— Нужно выкинуть это как можно дальше от школы.

— …она сказала, что очень надеется, что я «продержусь дольше остальных».

— И что это значит? — удивляется Сяо Синчэнь, внимательно глядя на друга.

Тот заметно успокоился, похоронив непристойный подарок в мусорном контейнере за зданием кафе, в которое предложил заглянуть после своей важной миссии, чтобы расслабиться и забыть все, как страшный сон. И, кажется, у него весьма успешно выходит — рассказывает про встречу с обеспокоенной родительницей он как ни в чем не бывало.

— Я спросил то же самое.

Цзычень подливает себе в бокал фирменную смесь этого заведения: зеленый чай с добавлением слабоалкогольного пива. Он почти не употребляет алкоголь, но сегодня особый случай, можно себе позволить. В стакан Синчэня налито то же самое, и он не уверен, нравится ли ему такой вкус, и возымел ли сей коктейль хоть какой-нибудь эффект.

— Как оказалось, в школе Ланьлин еще ни один преподаватель по математике за последние несколько лет не проработал дольше года, — не дожидаясь ответа, говорит Сун Лань. — Некоторые увольнялись по неизвестным причинам через три месяца, а один даже ушел буквально через пару дней.

— Ого, — комментирует Синчэнь. — Это довольно странная закономерность. Прямо проклятая должность.

— Кто-то действительно ненавидит математику и изводит всех приходящих учителей, только и всего, — передергивает плечами Цзычень. — И теперь я не сдамся чисто из принципа, чтобы они ни делали! — он залпом выпивает свой напиток.

— Я рад, что ты так воодушевлен, — совершенно искренне говорит ему Сяо Синчэнь, салютуя бокалом. На вкус все же неплохо, и в голову бьет ровно настолько, чтобы думать исключительно о приятных вещах.

— Ты уверен, что не хочешь обратно надеть очки? — вдруг спрашивает Сун Лань, с сомнением рассматривая лицо сидящего напротив друга. — Мне на твои глаза смотреть больно!

— Все в порядке, скоро пройдет, — беспечно говорит тот, легко улыбаясь. За последние три часа он почти привык; главное — вытирать почаще, но салфеток тут хватает.

— Нет, не в порядке — еще немного, и ты тут все слезами зальешь! И если ты думаешь, что я не слышал, как официантка тебя спросила, не являешься ли ты жертвой домашнего насилия, то увы.

— Ты хотел меня ударить по голове тяжелым тупым предметом, это разве не считается?

Цзычень тяжело вздыхает, явно жалея, что не выполнил свою угрозу. Он придвигает к себе по скамье сумку и вынимает оттуда завернутые в платок очки, которые взял с собой.

— Немедленно сними эти дурацкие линзы. Если ты ослепнешь, я не буду твоим поводырем, так и знай.

Синчэнь поджимает губы и коротко кивает, признавая чужую правоту. На сегодня с него хватит линз, а завтра можно будет попробовать еще раз. Он берет свои очки и встает из-за стола.

— Я скоро буду.

Уборная располагается в подвале, где также находится гораздо более шумный и густонаселенный бар, нежели расположенное на основном этаже кафе, предназначенное для спокойного отдыха. Даже здесь, в полутемном помещении с неоновой подсветкой, от которой еще сильнее слезятся глаза, стоит только на нее взглянуть, слышна музыка.

Сяо Синчэнь кладет очки на край умывальника и тщательно моет руки, прежде чем притронуться к своим глазам. Только еще заразы какой-нибудь ему не хватало. Как и при надевании, линзы отчаянно противятся, теперь не желая покидать насиженное место. Он слышит, как в уборную кто-то заходит, но не обращает на это никакого внимания — какая разница, тут ведь полно посетителей, а он не занимается ничем предосудительным.

Со стоном, полным удовольствия, Синчэнь трет освобожденные глаза, которые, кажется, пережив такой стресс, решили выдать весь остаток слез разом. Ну все, пора надеть свои привычные очки и пойти обратно. Рука тянется к умывальнику, но пальцы хватают только пустоту. Приходится наклониться, чтобы убедиться, что очков действительно нет там, где он их оставил.

Наверное, куда-то смахнул в этой темени и не заметил… И как их теперь найти? Синчэнь уже собирается опуститься на корточки, чтобы приступить к поискам, но его мутный взгляд цепляется за зеркало, где он в отражении видит не менее расплывчатый силуэт за своей спиной. Точно, он же здесь не один, может, попросить незнакомца ему помочь?

Однако сказать Сяо Синчэнь ничего не успевает, только издать удивленный вздох от того, что неизвестный оказывается непозволительно близко, вжимаясь сзади всем телом. А потом чья-то ладонь накрывает его рот, и становится окончательно ясно, что помогать ему не станут.

Комментарий к Часть 8

Сразу предупреждаю — я искренне против изнасилований и прочих подобных штук, потому спешу успокоить, что никто на честь хлебобулочного изделия без его согласия посягать не станет. Я не позволю х)

========== Часть 9 ==========

Кажется, музыка за стеной становится громче, отдаваясь гулким ритмом в висках, глаза все еще застилают слезы, а чужая рука никуда не исчезла. И быстро сориентироваться довольно сложно, равно как и достойно возразить. Хотя, на самом деле, возражать пока что вроде как и нечему…

Незнакомец не проявляет агрессии: не усиливает давление, не пытается шарить по карманам в поисках денег или хотя бы телефона, просто стоит, притершись к спине, и даже рот зажимает неплотно. При желании из такого захвата очень легко освободиться, и вообще, его можно принять за дружеское объятие. Если конечно, у кого-то понятие дружбы включает в себя запрет на разговоры и горячее дыхание в шею…

Наверное, этот человек просто ошибся и принял Синчэня за своего знакомого, которому предназначаются такие… Знаки внимания. И будет крайне невежливым двинуть ему в ребра локтем за такую незначительную оплошность (не говоря уже о том, если переусердствовать, то это может быть засчитано за превышение самообороны). А вот сообщить о недоразумении все-таки стоит. Сяо Синчэнь тянется, чтобы отцепить от своего лица чужие пальцы, но его отвлекает ладонь, устроившаяся на бедре. И от нее избавиться явно приоритетнее!