Мой ненастоящий (СИ) - Шэй Джина "Pippilotta" - Страница 3

— Что-то у Прохора Степановича интересное происходит, — задумчиво произносит босс, и это точно он говорит только для себя. Ко мне он в таком тоне никогда не обращался.

Второй глоток кофе. Ну что ж, раньше четвертого он никогда к серьезному кровопусканию не приступает. А сегодня, судя по хладнокровному прищуру готовой к последнему броску гадюки, он намерен промурыжить меня до шестого.

Бесит.

У меня тут аж поджилки сводит, а он тянет.

Я крепче сжимаю планшет в ладонях. Сама ответственность и исполнительность. Разумеется, это мне не поможет, но возможно, тянет он потому, что еще раздумывает — увольнять ли меня или просто депремировать.

Какое мерзкое слово — депремировать. Особенно когда у тебя это депремирование половину месячного финансового запаса сжирает. Но это лучше, чем на биржу… Хотя, после месячного взноса Сивому, после штрафа мне придется питаться одной только гречкой. Вымоченной в воде. И то купленной на занятые в долг деньги.

— Платье показывай, — Владислав Каримович в третий раз прикладывается к стаканчику с кофе. Из него вышел бы просто потрясающий инквизитор. И ведьмы дохли бы даже до того, как к ним прикоснутся клещи палача — извел бы одним вот таким вот психологическим давлением.

Я откладываю планшет, расстегиваю молнию, укладываю платье на стол для брифингов. Боже, как на самом краешке бездны стою.

Мне было позволено не экономить, положиться только на чувство вкуса. Я и положилась. В выборе платья для его девушки. В котором она будет на их помолвке. Господи, да лучше бы он мне просто пистолет в руку дал и к виску приложил…

На мой вкус, платье — потрясающее. Я очень старалась выбрать то, что идеально подойдет для помолвки и для этого конкретного «жениха».

Темно-синее, элегантное, с невысоким вырезом «каре» и приятным разрезом на бедре. Достаточно строго для невесты Владислава Ветрова, и в то же время «с перчинкой» — как он предпочитает.

Вот только… Согласится ли его надеть капризная звезда, Лана Михальчук? Я её видела. Мне есть отчего ощущать, как громко трещат пылающие за моей спиной деревья. Но воля босса — закон. Её надо выполнять. Даже если ты при этом практически уверена в собственном провале.

Четвертый глоток кофе.

Владислав Каримович поднимается на ноги, огибает стол, задумчиво изучая «объект». С ним по-настоящему сложно в этом вопросе, нельзя предполагать, что он, как и все мужчины, не способен оценить платье иначе как на женщине. Держу пари, в уме он уже примеряет его на Лану и мысленно же с неё его снимает. С её бесконечными ногами этот разрез наверняка будет смотреться просто роскошно.

Мне даже немного досадно.

Я потратила четыре часа своей жизни, чтобы его выбрать из доброй сотни платьев в пяти бутиках, а этой чертовой модели оно — всего лишь тряпочка на полтора часа. Она же никогда не повторяется, не надевает одну и ту же вещь дважды.

— А размер? — Владислав Каримович останавливается за моей спиной. Пожалуй, даже ближе, чем это было бы комфортно для меня. Даже плечом задевает меня. Ох-х, боже… Только в обморок не упасть от волнения. В глазах по-настоящему плывет.

Рита, соберись.

— Шестой, по британской сетке, как вы и сказали, — я не могла не запомнить. В конце концов, у меня размер одежды аналогичный. Чтобы не казаться болезненно худой, я постоянно беру одежду на размер больше, предпочитаю свободный покрой, все ради того, чтобы казаться менее хрупкой, менее цветочком…

В офисе нельзя ни быть, ни даже казаться цветочком. Растопчут, сломают и вышвырнут.

— Вы думаете, Лане Викторовне не понравится? — если честно, я этого очень боялась. Лана Михальчик — заноза в заднице для любого подчиненного Владислава Ветрова. Капризная, своенравная, с чрезвычайно яркой звездой во лбу.

Актриса, модель, певица…

Воплощение того, кем мечтает стать любая девчонка лет в четырнадцать, до тех пор как пубертат не расправляется с этими мечтами, наградив, скажем, неизлечимыми прыщами.

Вот только Владислав Ветров — не какой-нибудь эпатажный рокер, способный прирезать кого-то своими длиннющими черными когтями. Рядом с этим человеком неуместны вызывающие прозрачные платья. Лана должна это понимать, она хоть и истеричная, но все-таки — свое место вроде бы осознает. По крайней мере, скандалы, подобные сегодняшнему, происходили и раньше. Её Ветров прощал.

А вот всех прочих, кто стал, так сказать, «причиной» для скандала… Им везло меньше.

— Я думаю, это — то, что нужно, — хмыкает Владислав Каримович и отходит к окну, — можешь выдохнуть, Маргаритка.

Выдохнуть.

К сожалению, это не просто насмешливое выражение одобрения, а констатация факта.

За все то время, что он стоял рядом, я не сделала ни единого вдоха. Уже мушки перед глазами мелькать начали.

Ладно, была не была…

— Владислав Каримович, мне жаль, что с цветами вышла такая нестыковка. Давайте я позвоню Лане Викторовне, сомневаюсь, что она ушла далеко.

Ну, не за полчаса до начала приема в честь её помолвки, так ведь?

Лана, конечно, та еще фифа, но не дура же!

Наверняка сидит где-нибудь в ресторане неподалеку, точит ноготочки, пьет какой-нибудь супермодный фиточай и ждет, пока женишок приедет за ней — закинуть на плечо и оттащить куда нужно. А она во время «доставки» выбьет себе кольцо на десяток карат покрупнее и новые туфельки.

Нет, я не придираюсь, я просто неплохо успела понять модель поведения Ланы Михальчук за эти несколько месяцев в роли личной ассистентки Ветрова. Она своего не упустит. А мой босс — ей не отказывает. Должны же быть у завидного холостяка какие-то длинноногие слабости, так?

Вот он и оплачивает налоги, на ноги Ланы, на её размер груди.

— Чистосердечное признание смягчает вину, так ты думаешь, Маргаритка?

— Я думаю, в любой сложной ситуации можно найти выход, который устроит всех, — я нервно улыбаюсь, радуясь, что он не видит моего лица.

— Выход… — тон моего босса снова смягчается, поскольку его мысли явно ускользают в сторону от меня, — выход, разумеется, можно найти.

Боже, да неужели у меня есть надежда?

Если он сейчас отвлечется на мысли о Лане — возможно, я и выживу. И даже останусь при своем месте.

— Так я могу позвонить Лане Викторовне? — я боюсь прозвучать слишком обрадованной этим внезапным светом в конце тоннеля.

Владислав Каримович снова поворачивается ко мне лицом, с минуту смотрит на меня, изучая и взвешивая. Вот-вот сейчас и будет подписан мой приговор. Я замираю…

— Пятнадцати минут тебе хватит?

— На что? — мои пальцы аж белеют, до того сильно я вцепилась в планшет. На звонок? Но зачем тут пятнадцать минут, его невесте нужно столько извинений?

А если сейчас он скажет: «Чтоб собрать вещи…» — боже… Как не разрыдаться прямо у него на глазах?

— Переодеться, — спокойно отвечает Владислав Каримович, не вынимая рук из карманов брюк, — в конце концов, вечеринка вот-вот начнется. Мы, конечно, можем опоздать, но не слишком сильно.

— Переодеться? — повторяю я, пытаясь понять, о чем он ведет речь. — Во что?

— В это, — босс кивает мне на роскошное синее платье, лежащее на его столе.

— Я не понимаю…

— Русский язык не понимаешь? Переодевайся, Маргаритка, моя невеста не может явиться на нашу с ней помолвку в чем попало.

Невеста? Он точно ничего не перепутал? Может, это я что-то перепутала? Может, это у меня от нервов крыша поехала? Или, может, у него?

— Вы с ума сошли? Шутите? — я щиплю себя за запястье, но проснуться не получается.

— Я предельно серьезен, Маргаритка, — мужчина поправляет запонки на рукавах рубашки, — сейчас ты наденешь это платье, мы спустимся в ресторан, и там я сделаю тебе предложение руки, сердца и всей этой прочей бредятины. И ты, разумеется, согласишься выйти за меня замуж. Поняла?

— А если не соглашусь? — в горле пересыхает. Это так похоже на бред, на какой-то непонятный кошмар, но увы мне — это моя реальность.