ПО 3 (СИ) - Михайлов Руслан Алексеевич "Дем Михайлов" - Страница 32

Покончив с этим, занялся делом посерьезней. Стащив рюкзак, отвязал от него шкив, сотворенный из переточенной тонкой шестерни, насаженной на тонкую ось. Примерившись, принялся рубить лед, вырубая длинную глубокую горизонтальную щель, уходящую под углом в ледяную толщу. В центре вертикальная прорезь… закончив, вставил шкив, после чего заблокировал ось внутри единственным доступным цементом — смесью из ледяного крошева, политой чаем из крышки термоса. Схватилось намертво. Вот только ненадолго вся эта система — рано или поздно колесо шкива замерзнет на оси и перестанет двигаться. Да и веревка примерзнет. Тут нужен постоянный присмотр за примитивным оборудованием, но я сомневаюсь, что даже столь трудолюбивые и фанатичные луковианцы станут регулярно отправлять сюда бригаду очистки. Хотя это в их интересах… Раз уж на них давит тот «самый старый бункер» Восемь Звезд.

Глянув на термометр — минус сорок восемь — я заторопился, чувствуя, что исходящий сверху стылый «выдох» становится сильнее и морозней.

Вырубить тело старика, обмотать веревкой понадежней и отправить за край скальной полки. Дождаться, когда травящие веревку старики спустят скорбный груз вниз, стараясь при этом сдерживать бьющую меня крупную дрожь. Следом принять поднявшийся по веревке тяжелый мешок и, не открывая его, разместить в дыре, которую недавно занимало мертвое тело. Напоследок нанести пару ударов ледорубом, выбивая крупные ледяные осколки. Смести все вниз, закрепиться на веревке самому и довериться еще крепким стариковским рукам.

Минус сорок девять… крышка термометра щелкнула, закрываясь, а я провалился вниз.

Когда меня подхватили под руки и потащили к дрезине, я уже едва переставлял ноги. Слишком много потрачено сил и уж точно слишком много нервного напряжения. Выдавив из себя одну короткую фразу, выпив полную кружку обжигающе горячего чая, не слушая сбивчивых удивленных и благодарных слов, я откинул голову и провалился в сон еще до того, как «аквариум» пустился в обратный путь. Я продолжал спать, сквозь тяжелую дрему ощущая, как меня переносили в приятное тепло, раздевали и укладывали на знакомую постель. Дальше лишь успокоительная теплая темнота…

***

Первое, что я увидел, проснувшись — лежащий на столике пистолет и термометр, что так походил на часы-луковицу. Странноватое и почему-то красивое сочетание, что тут же вызвало закономерную ассоциацию — дуэль. Хотя приклеенные на циферблате крохотные римские цифры поверх чужих луковианских вне

Второе, что я увидел — мирно улыбающегося Панасия, сидящего на противоположной койке и делающего вид, что погружен в чтение. Я видел обложку. Путешествие Чарли в поисках Америки. Старое издание. Книга из тех, что входит в список обязательного прочтения теми, кто собирается посвятить немалую часть жизни путешествиям или бродяжничеству.

— Ваша литература удивительна — буднично произнес луковианец, поймав мой сонный взгляд — Кофе?

Я медленно кивнул и еще медленнее сел на кровати, с удивлением ощущая уже ставшую такой непривычной боль перенапряженных мышц. А я-то наивно полагал, что давно привык к беспощадным физическим нагрузками и лишениям. Так старательно закалял себя, изнурял тренировками… и не столь уж высокий подъем по отвесной стены обнаружил в моем теле те мышцы, о которых я раньше даже и не подозревал. А пальцы… сжав кулаки, я поморщился от тупой ноющей боли в пальцах. Не зря говорят, что для скалолазания требуется тренировать совсем иные мышцы… Что ж — теперь я в этом убедился.

Спустив ноги, сомкнул пальцы на одном из двух столбиков у кровати — что лишний раз напоминали о том, что эти ложа предназначены для медленно теряющих силы стариков — я охнул, когда в пальцы впилась тупая ноющая боль. Вот это да… Первая и ошибочная мысль — обморозил несмотря на двойные перчатки. Вторая и верная после тщательного осмотра — все то же самое перенапряжение мышц. Пальцы, предплечья, бицепсы, мышцы плеча, что-то в ребрах, пресс, часть спинных мышц и почему-то голени — все ныло от тупой сильной боли.

— Проклятье — пробормотал я, возвращаясь в постель — Не сочти за грубость, но…

— Лежи — успокаивающе улыбнулся луковианец — Телу приказать можно при острой нужде, но оно не раб, а друг… поэтому лучше проявить ласку и заботу. Пюре с котлетами?

— Двойную порцию. Но сначала побольше жирного подсоленного бульона — улыбнулся я в ответ и, превозмогая боль, потянулся за лежащим у кровати рюкзаком — Найдется пара листов чистой бумаги?

— Сыщем. Еще могу предложить пластиковую папку и чернильную ручку. Но их подарить не сможем…

— Конечно — кивнул я — Верну.

— Понимаю, что твое время ценно и тебя ждут дома…

— Дома — повторил я задумчиво и кивнул, соглашаясь — Да. Меня ждут дома.

— Значит, не повторишь попытку? Что ж… — Панасий опустил голову, чуть крепче сжал переплет книги сухими длинными пальцами — Мы попробуем сами. Ты закрепил веревку и…

— Не-не — качнул я головой — Пока не доберусь до края утеса — отсюда не уеду.

Лицо Панасия посветлело, насупленные брови начали расходиться:

— Добрая весть для нас! Пару дней тебе надо отлежаться на хорошем питании…

— Отлежаться на хорошем питании — тихо рассмеялся я.

— Что не так?

— У нас говорят чуть иначе, но так тоже звучит неплохо.

— А через день или два…

— Нет — возразил я — Обратно к скале мы отправимся часов через семь. Я поем, сделаю кое-какие заметки, почитаю, заставлю себя поспать несколько часов… и можно отправляться.

— Ты еле шевелишь пальцами. А путь наверх тяжел…

— Да — согласился я — Тяжел, опасен и длинен. Поэтому эту задачу мы разобьем на несколько мелких этапов, Панасий. Мы должны подойти к делу основательно.

— Основательно — повторил старик — Звучит многообещающе. Что тебе понадобится?

— Я напишу список.

— У нас есть немного шоколада и орехов. Я слышал и читал, что те, кто карабкается по заледенелым скалам любят рассасывать под языком шоколадные пластинки…

— Ага. Но я предпочту пару термосов. Один с горячим бульоном. Другой с крепким и чуток подслащенным чаем. Я напишу… Панасий… не одолжишь книгу на несколько часов?

— Хорошая книга…

— Умная — согласился я — И задумчивая. Освежу в памяти некоторые главы.

— Хорошо.

— Если кто-то из жителей вашего Убежища захочет написать письма или передать посылки в Бункер — буду рад доставить их. Бесплатно. Ну может попрошу еще один термос с чаем.

— Мы напишем… добрососедские узы очень важны в этом ледяном мире, Охотник. Мы не были рады, когда связь между нашими приютами оборвалась. И поверь — не мы были причиной этого горестного обрыва.

— Замок — задумчиво произнес я — Замок оборвал с вами связь.

— Не только с нами. Насколько мы знаем, Бункер живет в полной изоляции от остальных приютов.

— Ясно — сказал я — Ясно… Ладно. Об этом буду думать в свое время.

— Не мешаю — понимающе кивнул Панасий и встал — Не мешаю…

Погрузившись в раздумья, я лишь машинально кивал и с благодарностью улыбался, когда мне приносили кофе, папку с бумагой, чернильную ручку с серебряным пером и обед. Написав небольшой свиток, оставил сложенный лист на углу столика, откуда он будто сам собой исчез. Где-то через час у кровати появилось все, что мне требовалось для продолжения восхождения.

Закончив с заметками, я допил бульон, механически работая ложкой съел остатки пюре с очень вкусными котлетами. Влив в себя остатки жиденького кофе и взялся за оставленную Панасием книгу. Несмотря на кофеин и недавний сон, меня сморило на второй главе. Проваливаясь в сон, я ощущал, как пульсируют мои приходящие в себя мышцы, как ноют локтевые суставы. Ощущая это, я улыбался — раз больно, значит живы еще. Так говорила моя мудрая бабушка, что никогда не ошибалась.

***

После очередного удара кусок льда сдался и откололся, открывая моему удивленному взгляду не скальную поверхность, как я ожидал, а серый спрессованный лед. Вот это уже интересно…

Сгребя короткой лопатой ледяное крошево и крупные куски на старую шкуру, я дотащил ее до края и вытряхнул, отправляя содержимое в недолгий полет к подножию скалы.