Прелести вампирской жизни. Книга 3 (СИ) - Шерстюк Ирина - Страница 29

— Это конечно экстравагантно, я и вправду таких подарков еще не получала, но милая, не обессудь… ты кого обеззубела-то, а? — Хохоча, рассматривала подарок.

— Я бы на твоем месте вспомнила о дареных лошадках. — По-детски надулась девушка, перекручивая известную пословицу «Дареному коню в зубы не смотрят»

— Спасибо, я, правда, благодарна. — Вздохнув, не прятала улыбку, но устало спросила. — Эния, чья это часть тела, так для информации?

— О, это одного моего знакомого лепрекона.

— Кого?

— Лепрекона. Ну, знаешь, маленькие такие злобные алкашики, которые за рюмку и табак горы свернут.

Выражение моего крайнего удивления вместе с вытаращенными глазами были ответом.

— Неуч беспросветная. — Махнула рукой Эния, словно двоечнице, и продолжила. — Мало кто знает, что удача — это не заставить лепрекона показать зарытый горшочек золота, а умение выдрать его маленький зубик. Вот он — действительно приносит удачу.

— Ты вырвала пьяному беспомощному карлику зуб? — Нахмурившись, серьезно уставилась на Энию, издеваясь.

— Что?! Все совсем не так! И никакой он не беспомощный! И вообще, лучше скажи спасибо! Это самый ценный подарок! — Возмущалась Эния, пока я давилась хохотом. — О, ты смеешься. Ты ведь это специально, да?! Вот же злыдня!

— И что за старомодное оскорбление? — Хохотнула девушке, и, не выдержав, крепко обняла. — Спасибо тебе. Я, правда, благодарна.

— Знаю, знаю, хватит меня душить. — Ворчала Эния, однако, обняв в ответ.

— А инструкция к этому зубу прилагается? — Отпустив эльфийку, рассматривала подарок.

— Просто носи его под одеждой, чтоб никто не видел. Украдут ведь. Такая редкость.

— Как скажешь. — Улыбнулась, надев на шею маленькое украшение и спрятав под тканью.

— Вот увидишь, оно принесет тебе удачу.

— Значит, сначала ты его опоила, да? — Хохотнув, подмигнула бессмертной, за что получила легкий пинок.

— Лучше приготовься. Скоро начнется настоящее веселье. — Щурясь, загробным голосом протянула Эния, зная наверняка, как сильно я не люблю шумные празднества.

Самые страшные опасения оправдались. Розовый… рюшечки… розовые рюшечки. Перед глазами, под громогласное: «Сюрприз! С Днем рождения!», поплыли рекой бантики, хлопушки, шарики и серпантин. И теперь искреннее желание взорвать на хрен весь особняк, терзало мой мозг, словно заноза в заднице.

— Этого не должно было случиться! — Ныл в отчаянии зверь, проснувшись, от всколыхнувшего разум удивления. Существо, излюбленным занятием которого было разрушение, просто не мог вынести такого издевательства.

— Заткнись, и лезь обратно. — Рыкнула мысленно в ответ, стараясь не отвлекаться, и не оскорбить собравшихся гостей миной на лице. Но от сухого молчания Крона легче не стало.

Громкие возгласы о процветании, пожелания и смех, разливались рекой вместе с музыкой и шампанским. И глядя, на весь этот парад, изумилась проделанной работе и потраченным усилиям друзей, что улыбались под звон бокалов, осторожно сверкая вампирским оскалом. Все мои близкие — вампиры и хранители, невзирая на предубеждения, были сейчас в этой зале, грея мертвое сердце полукровки. Пока все не изменилось, и не погас свет…

В этот миг мир замер, вспыхнули свечи, и открывшаяся взору картина растопила бы сердце любого именинника.

— А теперь мой подарок тебе. — Бросила маленькая вампирша, улыбаясь.

Настоящий маскарад, устроенный Марго, поражал своей роскошью. Разодетые в платья и костюмы минувших эпох, бессмертные, умилялись собственному веселью, потешаясь друг над другом, и вспоминали былые времена. Порхали и кружились в танце вампиры, наряженные в разноцветные пышные платья, скрывая за масками и веерами собственную личину. Хоть на один вечер, но каждый из них стал тем, кем ему хотелось, забыв о прошлом и наслаждаясь настоящим, стирая границы между праведным и грешным, утопая в веселье и смакуя жизнь. И не важно, кем ты был: бессмертным или человеком, вампиром или хранителем, — здесь правил бал. Пир роскоши и изобилия, чудеса превращения и маскировки. И это было чертовски здорово!

— Я знала, что тебе понравиться. — Подмигнула Марго, и, косясь на порхающую Энию, добавила: — Несмотря на иронию некоторых.

— Спасибо. Это великолепно. — Только и могла выдавить, наблюдая игру огней и блеск глаз бессмертных, что сейчас был гораздо ярче любых софит.

— Как ты их всех собрала? — Удивилась присутствующим на вечеринке. А их было много. Вампиры, сражавшиеся бок-о-бок со мной, бессмертные, которых спасла из темницы, хранители, которых обожала, все, ставшие близкими, существа.

— Жаль, конечно, нельзя было позвать твою смертную компанию из прошлой жизни, но, сама понимаешь, правила — есть правила. Маскарад, кстати, Елена придумала, чтоб бабулька твоя не окочурилась в испуге от количества клыков.

— Спасибо. — Протянула, завороженно наблюдая за танцующими бессмертными.

— Они так старались. — Улыбнулась подплывшая бабушка, демонстративно размахивая веером и шурша юбками… Я моргнула, стараясь сдержать удивление, не веря глазам. Но, наряженная в пышное зеленое платье с оборочками и тугим корсетом, бабуля, мило улыбалась, намеренно делая вид, что ничего не понимает, а ее новый облик стоит принимать как должное.

Наверное, все-таки мир сошел с ума… — Пронеслось в голове под громогласный хохот зверя, которому вторило мое подсознание.

Мелодия вальса подталкивала всех гостей к танцу, увлекая в вихрь веселья и смеха. И сложно было оторвать взгляд от столь грациозных существ, что сейчас в такт музыке порхали, словно зачарованные.

Наверное, всем нам был необходим этот праздник, это отвлечение, ибо сейчас все наслаждались моментом, не сдерживая чувств.

— Восьмидесятые, конечно, рулят, но восемнадцатый век — это что-то, особенно, когда ты в нем жил. Эх, ностальгия… я подумываю ввести новое правило пятничного маскарада, или бальную среду, что-то в этом духе.

— Тебе идет. — Улыбнулась, рассматривая кремовый наряд вампирши, идеально сидевший на миниатюрной фигурке с кучеряшками, обрамляющими, казалось, совсем детское личико Марго.

— Спасибо. Кстати, твой наряд ждет наверху. Запрыгивай в него и возвращайся — тут многие хотят тебя поздравить. — Шепнула Марго, подмигнув и наблюдая с удовольствием растянувшуюся на губах улыбку. — Да, к слову, что касается выбора твоего костюма, в свою защиту могу сказать: платье — дело рук Энии.

А вот эта фраза вызвала искренние опасения. И совсем не зря. В моей комнате на кровати лежал до боли розовый костюм зайчика с пушистым хвостиком и накладными ушками.

— Вот же камикадзе контуженая! — Ворчала, рыча на Энию и ее проделки. — Ну, подожди, дождешься у меня, старуха разноцветная!..

Ругань еще долго лилась бы изо рта, если бы эту идиллию гнева и сквернословия не нарушил стук в дверь.

— Хахаха, а тебе ведь подойдет. — Разразилась хохотом Ленка, увидев растянувшийся на постели костюмчик. — Эдакий кролик-убийца.

— Милая, знаешь, что случается с теми, кто так рьяно ищут смерти? Они ее находят. — Рыкнула в ответ, под звонкий смех зверя, что уже успел показать мне воображаемые картинки, на которых я красовалась в костюме зайца. Мурашки побежали по спине, и, передернув плечами, обернулась к подруге. — Альтернатива существует?

— Еще бы, заначка Марго далеко не маленькая, по сравнению с ее ростом. Эта вертихвостка откопала в замке настоящий кладезь истинных женских радостей. — Вздохнула Ленка, на которой красовался темно синий бархатный наряд, с кучей шуршащих юбок в такт ее шагам. И подмигнув, еле сдерживая восторг, бросилась к выходу. — Идем, покопаемся. Представь, что мы на распродаже, как когда-то. Это будет весело.

Герро.

Я стоял в углу просторной залы, украшенной в честь Дня рождения Майи, раздраженный необходимостью наряжаться на бал-маскарад. Веселье было в разгаре, как и тела гостей, непрекращающиеся танцы и разливающиеся напитки. Но, ни убранство особняка, ни богатство праздника не удивили закостеневшую душу. Прожив тысячелетия, мало что может вызвать хоть долю эмоций. Но сегодня в замешательство привела сама толпа, точнее ее составляющие. Впервые, отбросив предрассудки, в танце кружились несколько видов бессмертных, и сами хранители плясали бок обок с вампирами! Этими ходячими трупами. И сказать, что я был в замешательстве — ложь, я был в ярости, еле сдерживая рвущийся на волю гнев. Просто стоять рядом с жалкими кровососами — казалось пыткой.