Воевода (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 36

— Так ясное же дело. А на какие деньги им эти пути торговые держать в порядке?

— Реки? — усмехнулась Анастасия. — Дорогами ведь купцы почти что и не пользуются. Да и дорожные их никто не освобождал платить, как и мостовые. Вот и выходит, что эти воришки совали руку в казну моего мужа. И теперь недовольны. Тебе не кажется, что за это им и руку можно отрубить, и голову?

— Не каждый вор является вором, — пожал плечами Даниил. — Вряд ли кого из Рюриковичей вообще в таких вещах обвинят. Ибо это вызов всем остальным. Лишение их особого положения царевых родичей. За измену — ладно. Но за воровство…

Анастасия промолчала, раздраженно играя желваками. У нее не было подходящих слов. Даниил же, увидел свою сестру впервые в таком состоянии. И не мог понять, что происходит. Ему и невдомек было то, что она воспринимала государственную казну как семейный бюджет со всеми вытекающими последствиями.

— Мой человек из Пскова недавно прибыл. И из Новгорода. — произнес Даниил, чтобы прервать это затянувшееся молчание.

— И что?

— Слышал он разговоры, которые ходят среди купечества. Псков и Новгород теперь сцепились не на жизнь, а на смерть ради торговли краской Андрея. И новгородцы хотят обойти Андрея, дабы выйти на того, с кем он работает. Чтобы его долю не платить.

— А псковичи?

— Они таких разговоров не ведут. Их вполне устраивает предложенные им условия. Так что, возможно, к этим бедам еще и новгородцы подтянутся, для соучаствия.

— Что-то они суетливые без меры стали, — задумчиво произнесла Анастасия. Вспоминая позапрошлогоднюю историю, когда эти купцы попытались переключить на себя английскую торговлю. Да не через Северную Двину, а с невской стрелки.

Та история вообще получилась насквозь странной…

— Новгородцы помешают псковичам с конями?

— Я… я не знаю, — задумчиво произнес Даниил. — По сути — должны. Им это выгодно. Ведь если псковичи не справятся и не привезут Андрею добрых коней, то не смогут выполнить условий договора. И единственными купцами, что ведут его немецкую торговлю на Балтике останутся новгородцы…

Беседа их затянулась.

Анастасия раз за разом возвращалась к боярам и князьям, уточняя имена и интересы. Даниил по крупице сливал детальную информацию. Но раз за разом уходил на второстепенные, но не менее важные темы. Взять ту же войну со шведами, что не замедлила сказать на торговле Новгорода и заставила его купцов активнее искать варианты.

Иоанн Васильевич же очень внимательно слушал их разговор и думал. Много думал. Супруга его знала, что муж сидит в соседней комнате и внимательно слушает. Догадывалась. Вон — маленькое, неприметное отверстие в стене отворено. Не просто так. Видно узнал о приходе Даниила и, заинтригованный словами супруги о прошлом увлекательном разговоре, решил послушать сам. А не в пересказе…

***

Анри стоял на корме испанского галеона и всматривался вдаль. Это было его первое путешествие на корабле. И эмоции его переполняли.

Он обернулся.

Следом двигалось еще два галеона. Нормальных. Крепких. Добротных. И все три под флагом Рея Кастилии и Арагона. Что выглядело ОЧЕНЬ контрастно по сравнению с ожиданиями Анри. Он ведь сунулся к испанцам в том числе и потому, что их Рей контролировал Нидерланды. И мог поспособствовать безопасной переправе француза с компанией на Русь. Ведь моряки Нидерландов захаживали в порты Ливонии. Значит могли и в устье Невы заглянуть. Посему этот веселый мужчина и заливал, охотно рассказывая о славных дальних далях. И кто бы мог подумать, что Рей Испании, а точнее его ближайшее окружение так этим вопросом заинтересуется?

Анри описал Русь как восточную Испанию, которая стоит перед ударами магометан. То есть, выступает восточным форпостом Европы и всего христианского мира. Но это особого впечатления не произвело. Мало ли? А вот финансовые и торговые интересы привлекли внимание окружения Рея. Прежде всего, конечно, меха, краски и морские товары — деготь и конопля, что шла на паруса да канаты. Посему нагрузив три галеона аркебузами, порохом, свинцов, и пушечной бронзой они отправились по смутно известному Анри маршруту. На Русь.

И вот теперь шли вдоль французских берегов.

Но ступить на них Анри не мог. Его разыскивали. Не официально. Но если с корабля испанской короны выкрасть его не могли, то первая же ночь на берегу могла закончится полным фиаско. Поэтому, даже когда галеоны заходили в порты, он оставался на борту. Просто на всякий случай. Иногда даже какие-то личности с берега предлагали ему выйти по приглашению какого-нибудь уважаемого человека. Но он не велся. Примитивная ведь провокация. Во всяком случае он так думал…

— Жизнь — говно, — тихо констатировал он, отхлебнув из бутылки вина.

— Ты повторяешься, — заметил капитан корабля, также пригубив вина.

— Это, — махнул он рукой, — мой дом. Но теперь из-за того, что мой Руа продался магометанам, мне туда не вернуться.

— Дом там, где тебе рады.

— Да мне нигде не рады, — мрачно заметил Анри.

— А у меня в каждом порту дом. И сколько моих бастардов бегает по свету — одному Богу известно. Без счета.

— И это ты называешь домом?

— Мы идем на Русь. Начни с чистого листа. Там тебя никто не знает. И ты никого не знаешь. Ну, почти. Вот и попробуй пожить так, чтобы тебя спустя несколько лет твои же друзья и соседи не проклинали.

— Легко сказать, — тяжело вздохнув, заметил Анри. — Я люблю рапиру и близость смерти.

— Ты заглядывал ей в глаза и улыбался. Это не каждый может. Так неужто с такой малостью не совладаешь? Тем более тут, — кивнул капитан в сторону берега, — у тебя нет ни жены, ни детей.

— Там друзья… там юность… там воспоминания.

— Птичка выросла и улетела строить свою жизнь. Так бывает, — произнес из-за спины немного раздражающий мужской голос. Анри обернулся и встретился взглядом с худощавым мужчиной.

Бретер поморщился. Но комментировать или возражать не стал. С одной стороны, тот был прав, а с другой лезть в бочку, значит вызывать его на поединок и убивать. А зачем?

На кораблях находились такие вот диссиденты, бежавшие от французской короны. Ну и кое-какие искатели приключений из самой Испании. Там разных людей хватало. Но главное — эти люди был его дополнительным ресурсом, который позволил бы ему хорошо устроится на новом месте. И своими руками резать собственных курей под настроение было глупо…

***

После того, как Андрей сумел повязать практически всех заговорщиков в Туле, Марфа выехала в вотчину. Ситуация накалялась. И все могло пойти в разнос в любой момент.

Посему ей предстояло прибыть в крепость. Провести ревизию. И подготовиться. Андрей же, в случае серьезной опалы, с верными людьми, планировал отойти сначала в вотчину, а потом оттуда уходить к князю Вишневецкому. Ведь с тем у него имелась переписка и сложились, несмотря ни на что, очень теплые отношения.

Встречать же Марфу и сопровождать прибыл Петр, доставивший, вместе Данилой пленных татар. Точнее ногайцев. И протоколы их допросов. Тут-то их разговор с Андреем и произошел.

— Что-то случилось? Ты сам не свой. — глянув на него, поинтересовался воевода.

— Беда. Никогда у тебя ничего не просил. Но сейчас не знаю, к кому податься.

— Что случилось? — с нажимом повторил вопрос Андрей.

И Петр, осев на лавку безвольным кульком, начал рассказывать. Кто он. Откуда. И как докатился до жизни такой.

— Интересно, очень интересно… — тихо произнес воевода, крепко задумавшись.

— Ты мне поможешь?

— Разумеется. Так. Давай все запишем по порядку… — сказал он и взял бумагу.

Петр повторил.

Медленно. С деталями. С нюансами. И вообще самым вдумчивым образом. После чего Андрей его отпустил и сел стряпать письмо Государю.

Ситуация с этой просьбой складывалась как нельзя лучше. Если все хорошо, то можно было двух уважаемых магнатов литовских насадить на кукан и заставить сотрудничать с Царем. Или, во всяком случае, выступать проводниками интересов Руси в своих краях.