Ты будешь просить еще (СИ) - Аверина Екатерина "Кара" - Страница 29

— Тише, маленькая, — Давид окутывает меня своим голосом, запахом, руками.  — Все будет хорошо, — я не могу ему ответить. Горло сдавило спазмом, дышать трудно, ногти царапают его ладони, но мужчина не отдергивает их, он продолжает что-то говорить.

Приехал дядя Саша и забрал меня из спасительных объятий. Он выставил моего теплого Давида за дверь и заменил одеялом вперемешку с парой уколов.

Осмотрев меня вытер лицо и руки влажным полотенцем. И когда только я успела испачкаться?

Сознание медленно утекает, тело расслабляется под мамину колыбельную из далекого детства. Я растворяюсь в этой песне и позволяю препаратам отключить себя от этого мира.

Просыпаюсь в пустой комнате. Шторы задернуты, вокруг давящая тишина. Оперевшись на локти, с трудом, но все же сажусь, приподняв выше подушку. На тумбочке высокий стакан с водой, градусник, какие-то таблетки и мой телефон с треснувшим экраном. Когда я успела его разбить, ума не приложу, но взяв трубку в руку меня пронизывает током, будто я всунула в розетку пальцы стоя по колено в луже.

Как на быстрой перемотке, в голове стали всплывать фразы одна за другой.

«Прости меня»

«Ей требуется дополнительная охрана»

«Мы больше не справляемся»

«Отец вернется и все тебе объяснит»

«Знаю про условия договора»

— Нет, — закрываю руками лицо. — Нет-нет-нет! Этого просто не может быть!

Все было обманом от начала и до вчерашнего дня. Знакомство в клубе, свобода, полученная от отца, работа, наши поцелуи и почти секс, признания Давида и взгляды Лекса. Все было ложью…

Разговор в квартире парней…

Филипп знает!

Марк вдруг перестал меня контролировать. Он тоже знает.

Саша? Конечно, он ведь сын своего отца!

И даже мама. Моя любимая, добрая мамочка тоже ничего не рассказала.

Они предали меня. Все предали. Отец снова всех купил. Даже мужчин для меня, даже их чувства. Интересно, сколько стоит мое разбитое сердце?

Из все, кто меня окружал в последние дни, пока не лгал мне лишь один человек. Я вспомнила его темные глаза и поняла, что Эмин больше не вызывает страха. Внутри пустота и лишь желание понять, за что со мной так обошлись. Просто, ради интереса.

На ватных ногах, цепляясь за предметы мебели, я нахожу свою сумку, а в ней визитку с ароматом грейпфрута и перца.

Дрожащими от слабости пальцами набираю номер с синей карточки.

— Здравствуй, София, — слышу его бархатный голос.

— Я согласна встретиться. Вы сможете меня забрать? — присаживаюсь на пуфик у своей кровати.

— Конечно. Когда и куда подъехать? — вспоминаю, какими путями мы в детстве сбегали из дома.

— Я скину геолокацию, как выйду за территория двора, — отвечаю Эмину.

— Буду ждать, — слышу в ответ и без сил роняю трубку на пол.

Глава 42. София

Покинуть дом оказалось не сложно. Я взяла плед, заварила чай и сделала вид, что просто иду в беседку, чтобы подышать воздухом и побыть одной.

На лестнице меня поймала мама. Она обеспокоенно осмотрела, попыталась поговорить, но я лишь покачала головой и пошла дальше.

Вышла во двор и остановилась на крыльце, чуть не выронив из рук мамин любимый чайник. Расслабленно привалившись плечом к «будке» охраны стоит Давид и беседует со Стасом. Сердце сдавило тисками, захотелось подойти и вылить на его башку весь кипяток.

Чтобы не разреветься я отвела взгляд и бегом спустилась по ступенькам, завернула за угол на дорожку, добежала до беседки сгрузив там все, что принесла из дома. Села и стала оглядываться по сторонам, чтобы понять, смогу ли я дойти до старой детской лазейки.

С внутренней стороны двора никого нет, но я уверена, что там, с улицы за домом наблюдают. И еще камеры. Стас здесь не просто так. Он контролирует все лично, но сколько раз я от него убегала не счесть. Уследить за всем просто невозможно, даже ему.

Сделав вид, что гуляю, я побрела в самый заброшенный уголок двора. У старого садовника руки не доходили там разобрать, а у нового еще не дошли. Отцу не до этого, мама слишком добрая, чтобы настоять, а мне на руку, ведь никто и не думал, что дети Дмитрия Дрейка лазают по деревьям.

Влезла ногами на плотный кустарник, которой так сплелся, что представляет собой квадратную тумбочку. Ухватилась за толстую ветку, свисающую ниже остальных. Фил в детстве любил это дерево. Если забраться на макушку, оттуда видно весь район.

С куста на ступеньку из деревянных ящиков, затем, задрав выше ногу, наступила на нижнюю ветку и стала подниматься вверх, царапая ладони о шершавую кору.

Теперь самое сложное. Чтобы добраться до забора, нужно пройти несколько шагов по толстой ветке, нависающей прямо над ним. В детстве я весила несколько меньше, да и дерево было крепче, но я должна это сделать и первый шаг на дрожащих ногах дается легко. Послышался хруст, я замерла прикидывая, что сломаю при падении.

Выдох. Еще шаг. Верхняя ветка, за которую я держусь руками, гнется, снова замираю.

«Еще пару шагов и все» — говорю себе. — «Ты больше его не увидишь. Их всех!»

Шаг. Хруст и разговор по рации за стеной. Черт! Мне не может так не везти. Просто не может.

Стараясь даже не дышать, чтобы ветка не переломилась и меня не заметили, прислушиваюсь к шагам. Охрана обходит периметр переговариваясь между собой. Как только голос отходит дальше, я делаю последний шаг и встаю на широкую площадку кирпичной стены.

«Вот так» — стараюсь успокоить дыхание и унять слабость. — «Теперь слезть»

Я уже и не помню, как мы спускались с такой высоты будучи мелкими. Бесстрашные, однако!

Вариант один. Сначала на корточки, спустить одну ногу вниз развернувшись боком, затем крепко уцепиться пальцами за стену и спустить вторую ногу скользя ею по поверхности. По сути, мне надо стечь с этого забора, чтобы максимально плавно приземлиться ничего не повредив. Здесь выступала пара кирпичей и было легче. Похоже, это исправили и теперь стена абсолютно гладкая. Но я упрямая, потому едва сдержав испуганный крик, рухнула на землю больно ударившись спиной. Дыхание выбило из груди, но у меня нет возможности прийти в себя. Я не знаю, с какой периодичностью ходит охрана, так что надо бежать.

Подорвавшись на ноги, наплевав на боль и шум в голове, я побежала и только успела скрыться за углом соседского дома, как на том месте, куда я рухнула, появился мужчина в форме и с автоматом. Он остановился, стал разглядывать место побега.

Пока до него не дошло, что объект сбежал, мне нужно уйти как можно дальше. И через двадцать минут я вышла на объездную дорогу, за маленькое золотое колечко поймала попутку до центра и оттуда отправила сообщение Эмину.

— Здравствуй, София, — его бархатный голос прошелся по телу. Я машинально сделала шаг назад. Мужчина удивленно приподнял бровь. — Садись, — звучит приказ.

— Здравствуйте, — отряхнувшись, чтобы не запачкать сиденье, все же сажусь в салон. Я едва успела закрыть дверь, как Эмин сорвался с места. — Вы хотели поговорить, — напоминаю ему цель нашей встречи.

— Сначала нужно привести тебя в порядок, — заявляет он.

У меня звонит мобильник. На экране появилась белозубая улыбка Лекса и меня словно прошило электричеством.

— Дай это мне, — Эмин забирает трубку и выбрасывает в окно, прямо под колеса проезжающих мимо автомобилей.

— Зачем?! — кричу понимая, что сотворила очередную глупость решив, что именно этот тип сможет мне помочь. Мне никто не сможет помочь. Я просто никому не нужна…

— Ты ведь не желаешь, чтобы тебя нашли. По телефону отследят в считанные минуты. Теперь ты невидимка. Но, — он осмотрел меня с ног до головы. — Украшения я бы на твоем месте тоже снял.

— Не понимаю, — хлопаю ресницами в попытке собрать мозги в кучу.

— Ты знала, чем занимаются мужчины, крутившиеся возле тебя в последнее время? — новый виток боли скрутил все мои внутренности. Кожу обожгли касания любимых рук, а сердце — предательство дорогих людей. — Твои дружки профессионально занимаются охраной «золотой» молодежи. Избалованных деток, считающих, что им все можно, — выплевывает он с каким-то пренебрежением. — Их задача втереться в доверие и не давать делать глупости, чтобы дитятко не спилось или там, в тюрьму не угодило, пробив под наркотой кому-то башку.