Разочарованные (СИ) - "WeiBe_Lilie" - Страница 119

– Джинни! – но Джинни уже и след простыл.

Гермиона смотрела в спину подруге, и не понимала, где она повернула не туда.

Рон старательно ее игнорировал, а Гарри, после небольшой заминки с утра, был немного грустным. Неприятно, когда говоришь о любви к девушке, а утром эта самая девушка заявляет о том, что его враг сексуален. И пусть Джинни об этом ничего не известно. Гарри было неловко, ведь он уже знал, что девушки поссорились, а Гермиона молча стерпела очередное оскорбление, чтобы сохранить секрет друга. Было обидно.

– Может, сходим на вечеринку Слизнорта вместе? – предлагает Поттер.

– А так можно? – шепотом спрашивает Гермиона.

– Ну если хочешь, можешь позвать кого-то другого, – кивает он на противоположную сторону класса.

– А надо кого-то приглашать?

– Это не обязательно, но в пригласительном стоит плюс один, – улыбается девушке.

– Я подумаю, хорошо?

– А я смотрю, ты совершенно не ревнуешь? – кивает Драко на противоположную сторону кабинета.

– Зачем? – пожимает Нотт плечами. – Они ведь друзья.

– Именно.

– Но они гриффиндорцы, Драко, – тихо смеется Теодор.

Спокойствие Теодора просто убивало Драко. Драко не мог смотреть на нее, не мог думать о ней спокойно, не мог представить ее под кем-то или на ком-то, а Нотт так философски к этому относился.

«Что-то тут нечисто», – подумалось Малфою.

Из размышлений его вывел противный звук звонка.

Казалось, все вернулось на круги своя – он прилежно учился, вечерами, а иногда ночами, пропадал в Выручай-комнате, иногда позволял себе трахнуть Паркинсон. Он даже смог пересилить себя и пару раз в неделю проводил вечер в компании Забини, Нотта и Грейнджер. Именно после этих посиделок он шел и вколачивался в горло Паркинсон чуть ли не до потери пульса. Его не было всего две недели, а эта Грейнджер уже сменила свои колготки на чулки! Когда Малфой заметил, как Теодор играет с краем чулок, он чуть не поперхнулся огневиски, которое пил. В тот вечер Панси кричала далеко не от удовольствия.

– А где Нотт и Забини? – спросил он, влетая в гостиную.

– Готовят какой-то доклад в библиотеке, – говорит Гермиона, отрываясь от Истории Хогвартса.

– А, понятно.

– Если придешь позднее, то обязательно их застанешь.

– А может, я не хочу уходить?

– Да делай ты, что хочешь, – слишком звонко говорит девушка.

– Ну давай подождем их вместе, – предлагает он, усаживаясь к ней на диван в их гостиной.

– Прости, что?

– Подождем, говорю, вместе.

– Ни за что, – она захлопывает томик и уже встает, но он дернул ее обратно. – Что ты себе позволяешь?

– Жду твоего обожаемого Нотта.

– Убери от меня руки, – говорит Гермиона. – Мне больно.

– Потерпишь.

– Малфой, когда ты вернулся весь разбитый и помятый, я хотела тебя поддержать и выразить сочувствие, но ты, упрямая задница, снова все испортил. А теперь ты думаешь, что мы вместе тут посидим?

– Ну да.

– Малфой, я … Катись к черту, в общем, – Гермиона не стала распространяться насчет его умственных способностей, поэтому решила подождать остальных слизеринцев в одиночестве.

– Мне не нужны лживые ободрения, Грейнджер. Поэтому думай своей очаровательной головкой, когда в следующий раз откроешь свой рот.

– Я никогда не вру, Малфой! – она даже встала в приступе ярости. Да кто он такой, чтобы обвинять ее во лжи? – Я была искренна! Мне правда жаль, Драко.

Драко.

Как серпом по яйцам. Даже сердце пропустило удар. Он поднимается со своего места.

– Покажи, – приказывает, нет, просит он.

– Что? – не понимает девушка.

– Покажи, как тебе жаль.

Она непонимающе смотрит на него, ожидая расшифровки его фразы. Она кажется такой беспомощной и растерянной, что Малфой с удовольствием дает ей понять, как это показывается. Один шаг – и он уже ее целует. Гермиона делает шаг назад, он шагает следом, не размыкая губ. Она пытается ослабить хватку его сильных рук на своих плечах, он лишь закидывает ее руки себе за спину, где им самое место. Его губы такие уверенные, что вся решительность Гермионы тает. Несколько раз ей снились такие реалистичные сны, где он ее целовал. И кто бы мог подумать, что правда оказалась такой же, как и ее романтический сон.

«Один раз, – решила Гермиона. – Я дам ему поцеловать себя только один раз».

Поцелуй стал более жарким, более требовательным, его руки на ее талии стали более смелыми. Они уже сползли на ягодицы и несильно их сжимали, пробуждая какое-то неведомое, но тягучее чувство где-то внизу живота. Затем руки стали наглыми, и ласкали ее задницу не через ткань юбки, а нежно скользили по хлопковым трусикам, щекоча натянутые нервы пальцем, что ловко поддевал край белья.

Мгновение – и он уже ее приподнял, словно девушка ничего и не весила. Гермиона сама не поняла, как так получилось. Только что она твердо стояла на ногах, а сейчас прижата к стенке, закинув ноги на талию слизеринца. Никто не понял, кто первый застонал, но этот стон снес головы обоим. Ее язык первый проникнул в его такой манящий рот и робко коснулся языка, и тут же дернулся обратно, словно испугавшись. Но упорно вернулся обратно, проникая глубже, изучая, лаская, сводя с ума. С хриплым стоном парень втянул ее язык глубже, тесно переплетаясь с ним своим. Малфой чувствовал себя таким живым в этом момент, что абсолютно все ушло на задний план.

– М-м-малфой, – прервала Гермиона поцелуй.

– Драко, – поправил он. – Ты меня так уже сегодня называла.

– М-малфой, – упорно повторила она, уворачиваясь от его губ. Но парень не растерялся, пусть его губы промазали по ее губам, но они тут же нашли чувствительное местечко на ее шее. – Ах, – простонала девушка. – Д-драко-о-о, – она попыталась вырваться.

– Нет, Грейнджер, – прошептал он, лаская ее шею.

– Сюда сейчас ребята придут, – пыталась она вразумить слизеринца.

– Знаешь, Грейнджер, – он оторвался от ее тонкой шейки. – Так похуй, – и в следующее мгновение он снова ее отчаянно целует, словно это может помешать приходу Нотта.

Ее губы уже опухли от поцелуя, а он все продолжается и продолжается, терзая их. Она совсем потеряла голову, а Драко был в шаге от этого. Пока Гермиона умоляюще цеплялась за его широкие плечи, одна его рука запуталась в копне ее каштановых волос, а вторая балансировала по краю ее трусиков, словно решая, сойти с ума или нет. Решившись, он быстро отодвигает одним пальцем ткань в сторону, а указательным проводит между половых губ.

Стон Грейнджер стал ему ответом, что он все делает правильно. Воодушевленный этим фактом, он ускорил движения руки в районе ее бедер, и женские стоны стали чаще сыпаться, ублажая его слух. Пальцы оросились ее влагой, и он нежно размазывал ее смазку по половым губам, клитору, аккуратно проникал пальцем во влагалище.

Гермиона выгнулась и спрятала лицо на его плече, заглушая такие позорные для нее стоны. Он чувствовал, что она хотела ему что-то сказать, но он лишь ускорял движения пальцев, сбивая девушку с мыслей. Она полностью потерялась в этих прикосновениях – они были такими нежными, такими чуткими. Девушка в жизни бы не поверила, что Малфой может быть таким, что он может не требовать, а дарить.

– Черт, Грейнджер, – прошипел он. – Блять, пожалуйста. Хотя бы один раз, – молил он непонятно о чем. Мозг Грейнджер совершенно отключился, полностью сосредоточившись на приятных ощущениях между бедер.

Она вскрикнула и вцепилась в него ногтями. Драко был уверен, что если бы не плотная ткань пиджака и рубашки, она оставила бы на нем следы. Он даже зарычал от такой возможности и вонзился в девушку двумя пальцами, не забывая поглаживать свободным пальцем клитор. Девушка заскулила.

– Знаю, знаю, – шептал он ей. – Я все чувствую, – поцеловал он ее в макушку.

Девушка заметалась в его руках, и Малфой довел дело до конца. Он чувствовал, как она кончает, как его пальцы покрылись новой влагой, которую он размазывал по ней – по ее бедрам, ягодицам, коленям, животу, помечая девушку, показывая ей, как им может быть хорошо.