Разочарованные (СИ) - "WeiBe_Lilie" - Страница 100

Поэтому, когда двенадцатилетний Драко зашёл на кухню, то был тепло встречен. Парень почувствовал прилив тепла, когда маленькая сморщенная ручка Добби легла на его плечо. В тот вечер, как и во все последующие, Драко взахлёб рассказывал о Поттере и его подруге – Гермионе.

Чем ближе была дата отъезда в школу, тем Драко становился более нервным. И в один из порывов, он признался, что тому самому Поттеру может грозить беда. Тогда Добби пообещал мастеру Драко, что сделает все возможное, чтобы защитить мистера Гарри Поттера.

Именно мастер Драко. Люциус был хозяином, от которого Добби бросало в дрожь, как и всю прислугу в их доме. Нарцисса была госпожой, которая лишний раз никого не дергала, а Драко был мастером.

В те же каникулы Драко имел глупость восхищенно рассказать об успехах Гермионы Грейнджер. Хоть он и рассказывал с лёгкой завистью, Люциус четко уловил первую влюбленность. В тот же вечер ничего не подозревающий Драко спускался с отцом в подземелья, и неожиданно получил удар тростью. Не успел Драко опомниться, как на него ещё несколько раз опустилась трость. Так Люциус объяснил сыну, что такое любовь и как сильно она делает больно. Четыре дня Драко провёл в подземелье собственного дома, осознавая, что на самом деле любовь слишком преувеличенное понятие.

В день, когда Поттер на машине прилетел в Хогвартс, Драко нанёс себе этот порез, который означал, что каким бы ты не был маленьким, ты можешь бороться.

Палец опустился ниже, на волнообразный шрам, что поперёк проходил по самым венам. Он был похож на змею, как любил считать Драко, но в тот день, когда он нанёс себе этот порез, он думал, что его будет сложно залечить, или вовсе не смогут спасти. В тот день он думал, что потерял ее.

Ещё летом в книжной лавке, где все студенты закупаются к школе, он нашел одну книгу и вырвал оттуда страницу. Быстро спрятав кусок бумажки в карман, Драко знал, что рано или поздно настанет ее час. И он настал.

В Хогвартсе царила паника. Часть студентов эвакуировали. Поттера стали считать наследником Салазара Слизерина, а Гермиона плотно засела в библиотеке, где Драко мог любоваться ею целыми вечерами. Он видел, что у девушки ничего не получается, поэтому достал аккуратно сложенный лист бумаги и написал своим красивым почерком всего одного слово – трубы. И аккуратно вложил записку в зеркальце. А затем подбросил ей на стол, когда она отошла за новой книгой.

Спустя два дня замок сотрясся от очередного нападения – в этот раз напали на Грейнджер. А до противоядия, что варили Стебель и Помфри, было как пешком до луны. В этот же день Малфой заперся у себя в комнате и беспощадно изуродовал себя. Нашли его верные Крэбб и Гойл. Им хватило мозгов не трепаться об этом и отнесли его в лазарет, где мадам Помфри чудом успела его спасти и ещё не успела сообщить об этом его родителям, декану и директору.

На вопрос «зачем» Драко просто пожал плечами и уставился на перебинтованное запястье. Когда Помфри сообщила, что должна рассказать об этом, то Драко лишь безразлично пожал плечами.

– Мог бы и спасибо сказать, – всплеснула тогда руками Помфри, – я ведь жизнь тебе спасла.

Малфой отчетливо помнит тот момент. Как он повернулся, уставился на неё своими бездонными серыми глазами и прошептал:

– Разве вам не страшно в замке? Что может быть страшнее, чем ожидание собственной смерти? – тон серьезный, не по годам. – Если вы расскажете об этом, то просто перечеркнёте мое будущее. Меня отец просто-напросто убьёт, – пожимает мальчик плечами. – Вы забрали у меня возможность уйти на моих условиях, – и Драко отвернулся к стене, натянув одеяло по самый подбородок. Он уже не видел слез, что стояли в глазах Помфри.

Уже вечером он вернулся в гостиную своего факультета как ни в чем не бывало. Мадам Помфри никому ничего не сказала.

– Что это было? – спросил Гойл.

– Да я же водолей, – улыбнулся Драко. – Вот и хотел пустить волну, – он поднял руку, демонстрируя бинт на запястье.

– А в итоге чуть коней не двинул, – засмеялся Крэбб.

– Давайте сохраним это в тайне, – предлагает Драко, и друзья соглашаются.

День рождение у Драко в начале июня.

Так Малфой понял, что его друзья не только туповаты, но и не внимательны, но конкретно в этой ситуации он был этому рад. С другой стороны – другие вообще не заметили его отсутствия.

Малфой вновь проводит рукой по змейке – двенадцать зигзагов, как букв в слове грязнокровка.

Он тогда так боялся, что она вспомнит или поймёт, что это именно он подсунул ей эту несчастную страницу из книги. Но она не помнила ничего, а эти два тупоголовых ею восхищались. Тупицы. Грейнджер ни за что не вырвала бы страницу из книги. Только не его Гермиона Грейнджер! Она бы скорее переписала целую страницу или же сделала дубликат, но ни за что бы так не осквернила книгу.

Он пришёл к ней, когда всех окаменевших, при помощи зелья, возвращали обратно. Он как бы случайно зашёл в больничное крыло и увидел ее. Живой и невредимой. Улыбка озарила его лицо. Но Гермиона тут же его осадила:

– Не дождёшься! – бросает она ему в лицо. – Всех грязнокровок оживили, так что можешь не любоваться своими трудами.

Он молчит, не зная, что сказать, а она стоит такая красная от гнева и сверлит его глазами.

– Ты не помнишь? – наконец спрашивает он.

– Твою «грязнокровку» сложно забыть, – кривит она губы. – Лучше бы ты назвал меня гриффиндорской шлюхой, а не вот так! – кричит она ему.

Он тогда посмотрел на неё долго, стараясь запомнить, а потом кивнул и вышел.

Драко открывает глаза и смотрит на следующий шрам, который отдельно от всех. Его вклад в будущее. Его время еще не настало.

Когда весь волшебный мир содрогался от известия о том, что Сириус Блэк сбежал, Драко был абсолютно спокоен. Ничего не предвещало беды, но на всякий случай он расспросил мать и отца. Отец даже рассказал несколько моментов из школьных лет. И это было не странно, ведь Сириус вроде как их родственник, хоть и выжжен с фамильного древа. Даже Северус, поджав губы, что-то, но рассказал.

Уже в самом Хогвартсе, Драко узнал, что Грейнджер доверили маховик времени. Чисто из вредности, чтобы задеть Золотое трио и доставить неприятности поттеровскому любимчику, а именно Хагриду, Драко затеял весь этот балаган с гиппогрифом.

Затем, как-то после отбоя, Драко услышал в одном из темных коридоров, как Гарри говорил профессору Люпину, что видел на карте Питера Петтигрю.

Сложив побег Блэка, преподавателя Люпина и давно мертвого Петтигрю, Малфой снова проявил чудеса дедукции. На следующий день он тут же доложил профессору Снеггу всю ситуацию, и тот уронил голову на руки. Плечи профессора содрогались от беззвучных рыданий, а Малфой не мог понять, в чем дело. Тогда под большим секретом Снегг сообщил, что Петтигрю – виновник одной трагедии, и Снегг лично с ним разберётся. Без помощи министерства.

Малфой целую неделю думал, что и как. Определенно все линии сходились на Поттере, но Малфой не обладал полной картинкой. Как-то раз его взгляд блуждал по ученикам на трансфигурации и зацепился за гриффиндорцев. А именно – за рыжего из троицы. На сколько он помнил, у Рона никогда ничего не получалось сделать со своим крысенышем. Даже Невилл мог трансфигурировать свою жабу, но не Рон. Интересно, почему?

И спустя два дня Драко понял, почему. Потому что крысёныш – анимаг. Все просто.

Всеми правдами и неправдами он смог уговорить какую-то гриффиндорскую девчушку вынести ему питомца Уизли. Он заплатил ей один галеон, когда крыса была у него в руках. Надежно спрятав ее во внутреннем кармане пиджака, Драко дошел до кабинета зельеварения, где Снегг проводил отработку у некоторых студентов.

– Смотри, – Драко достал животное и сжал в кулаке. Крыса стала водить головой и царапаться, отчаянно пытаясь выбраться. – Смотри, Питер, – шепчет Малфой в крысиное ухо. Крыса сразу перестала барахтаться и замерла. – Это Северус Снегг, узнаешь? – животное вновь стало агрессивно вырываться, но Драко лишь посильнее сжал кулак, вызвав жалобный писк у Коросты.