Ночь самой дорогой любви (СИ) - Третьякова Марина - Страница 18

— Ты еще смеешься? Отец насильно выдает меня замуж, а тебе смешно?

Я сделал уязвленный вид.

— Насколько мне известно, жених не против свадьбы, ты одна ломаешь комедию. Заканчивай.

— Потому, что я не хочу портить жизнь нам обоим. Как ты не понимаешь?

Мне надоело обсуждать одно и тоже. Попытался сменить тему, пока настроение окончательно не испортилось.

— Как твоя нога?

Блондинка поняла намек и ответила.

— Врач сказал, через пару-тройку недель можно будет снимать гипс. Если заживление продолжится по плану. Унеси меня на диван.

Я покорно подчинился и аккуратно усадил подругу в гостиной, расположив поврежденную ногу на пуфик. Пришлось пройти в обуви. Но домработница Арины меня простит. Надеюсь. Ведь она по совместительству и моя.

Разувшись и скинув куртку, я направился на кухню и загрузил кофемашину. Пошарив в шкафах нашел горькую шоколадку и положил на стол. Как можно есть эту гадость? Арина любила сладкое, но для подержания фигуры ограничивала себя. Раньше, помнится, она ела шоколадки тоннами и не переживала за последствия. Но тогда она была чуть объемнее.

— Макс мне маккиато! — донесся до меня её писклявый голосок. На самом деле голос у Арины красивый. Как у большинства девушек в меру нежный, и тонкий. Но мне нравилось её подкалывать и издеваться. Она мне как сестра. А сестру «не подъебешь — ни проживешь», как говорится.

— А я думал гляссе… — три. Два. Один.

— Ты с ума сошел! Забыл, как меня может разнести от такого количества калорий?

Сварив кофе, я поставил чашки на поднос, туда же плитку шоколада и расположился на диване, рядом с подругой. Арина придвинулась к моему плечу, и я обнял её, поцеловав в макушку.

— Ты такой хороший, Макс. Твоей девушке повезёт.

— Если она переживет тщательный досмотр со стороны отца, — не удержался я.

— Зачем ты это делаешь?

Я едва заметно напрягся. Но Малиновскую не проведешь. Сквозь тонкую ткань серой футболки она почувствовала мой сбившийся пульс.

— Зачем идешь на поводу у Виталия Петровича? Со мной все понятно, я не смогу без финансовой поддержки моего папаши. А ты? У тебя свой автосалон! Разве ты не протянешь без его бабла?

С самого детства мы с Ариной были друзьями. Я знал её с тех времен, когда она еще бегала без передних зубов. Мы росли вместе, и знали друг о друге всё. Почти всё. Мы были братом и сестрой не по крови, но по призванию. Но одна тайна с самого детства стояла между нами. Я не хотел рассказывать Арине о своей семье. Не мог. Боялся, что если озвучу это вслух, обратной дороги не будет. А может, просто не знал, как начать об этом разговор. Так или иначе, у отца имелся рычаг воздействия на меня, и он им успешно пользовался, не давая мне возможности бросить всё и уйти. Я пытался скинуть поводок со своей шеи, но это оказалось сложнее, чем я думал. Пришлось терпеть, стиснув зубы. Но каждый день я просыпался в надежде, что сегодня удача улыбнется, и я наконец-то избавлюсь от влияния отца. Но мне не везло…

— Когда-нибудь я расскажу тебе. Но не сегодня.

Арина вздохнула и прикрыла глаза.

— Смотри, чтобы не стало поздно. Только бы не стало поздно…

Таню резко дернули за капюшон. Она не ожидала нападения со спины и грузно завалилась назад, напоминая упавший мешок картошки.

— Ты мразь, сука! — голос Генки был похож на лай подбитой шавки, что-то среднее между визгом и скрежетом. Его нога в обшарпанном, стоптанном кроссовке врезалась в живот блондинки, и та пискнула, попытавшись закрыться руками.

— Ты что творишь?! — я налетела на сутенера сбоку и попыталась оттолкнуть его, но не удалось. Сила, сопоставимая с несущимся на всех парах носорогом, откинула меня назад. Я завалилась на землю, задев край лавки задом, почувствовала, что джинсы хрустнули, и голой кожи пониже спины коснулся холодный октябрьский воздух. Да ё-ёбаный в рот.

— Думаешь, я не знаю? Шалава! — он снова замахнулся на блондинку, и я, помня про свою прошлую ошибку, в этот раз подошла сзади и смачно зарядила ему промеж ног. Он согнулся, но не упал. Схватившись руками за причинное место, взвыл и обернулся в мою сторону. И тут я поняла, что снова совершила тактическую ошибку. Таня продолжала лежать на грязном песке и судорожно втягивала воздух в легкие, согнувшись вдвое, значит, помочь она мне не могла.

Генка наступал, и я медленно двигалась спиной вперед, боясь снова завалиться в начавшую подтаивать грязь.

— Ты-то какого хрена здесь забыла? — он смотрел на меня пьяными глазами, нехорошо так улыбаясь. Скалясь.

Внезапно с лица громилы сошла краска. Он замер ловя ртом воздух. Хотел что-то сказать, но, вероятно не мог подобрать слов, беспорядочно закрывая и открывая рот. Как рыба, выброшенная на берег.

Я не понимала, в чем причина такой разительной перемены, пока не уперлась спиной во что-то твердое. Ноги, внезапно ослабшие от облегчения, что осталась жива, подогнулись, и я бы рухнула на колени, если бы сильные руки не поддержали мою тушку, обвив чуть выше талии, под грудью.

— Черный… — сипло прошептал Гена, сменив грозное выражение лица на заискивающее.

Я попыталась отпрянуть, но хватка усилилась, не давая отойти от этого монстра. Руки по-собственнически переместились ниже, и полоски кожи, оголившейся из-за перепалки, коснулась теплая ладонь. В аккурат, между кожанкой и поясом джинсов. Я вздрогнула, прогоняя ворох мурашек, вызванный этим простым движением. Казалось бы случайным. Если бы не потемневшие глаза дьявола, блеснувшие, когда я обернулась, чтобы увидеть, кто спас меня от падения.

Он удерживал зрительный контакт на секунду дольше, чем принято и мне стало страшно. Страшно от того, что с виду симпатичный парень на самом деле является скотом. Самым настоящим безжалостным ублюдком, готовым ломать жизни, словно спички из коробка.

— Какие люди…и без охраны, — фраза затерялась в моих волосах, когда он склонился к уху и опалил теплым дыханием нежную кожу.

Я дернулась, и он ослабил хватку. Нехотя разжал пальцы и дал мне возможность отойти от него. Воспользовавшись этим, я отступила на шаг и подошла к уже поднявшейся на ноги Тане.

— Ты как, нормально? — мой голос отчего-то дрожал. Вероятно, произошедшее произвело на меня гораздо большее впечатление, чем я думала.

— Норм.

Мы обе словно во сне наблюдали, как черный размахнулся и врезал своей шестёрке по роже, заставив того рухнуть на землю и начать оправдываться. Только после этого я заметила на руке дьявола блеск кастета.

— Нихера он ему втащил, — Таня неосознанно произнесла это вслух, заставив меня прыснуть в кулак.

Я вам уже говорила, какая я ебанутая? Смотрю, как у человека хлещет кровь из носа, вероятно, тот сломан, и улыбаюсь, испытывая удовлетворение.

Андрей заговорил со свой шестеркой очень тихо, почти для нас неслышно, но я уловила нить их беседы. Если это можно так назвать…

— Ты какого хуя руки распустил, пидор. Волю почувствовал? Я тебя обратно в тюрягу засажу, мудила, — Черный склонился к сутенеру, держа того за грудки, отчеканивал глядя в пьяные глаза. — Еще раз ты тронешь её пальцем, и я сам лично переломаю тебе каждый из них.

Выпустив полы куртки громилы, Андрей выпрямился, убрав оружие в карман. Генка подскочил на неверных ногах и быстрым шагом заковылял за угол дома. Кровь, хлеставшая из его носа, заливала серый, с пятнами луж асфальт, оставляя алые следы. Мы проводили его взглядом. Ну все, пора уходить. Я оглянулась и посмотрела на блондинку, не отрывавшую прозрачных глаз от Черного. Андрей убедился, что Генка скрылся за углом и обратил на нас внимание. Я порадовалась, что больше не должна ничего этой наглой воровской роже. И брат не должен.

Но мне стало не по себе, когда проститутка приосанилась, словно солдат при виде офицера.

Таня, какого хрена? Пошли отсюда живо. — Хотелось заорать мне, но язык прилип к нёбу. Я стояла и наблюдала, как Черный вынимает из кармана документы и передает блондинке.