Адамас. Чёрное сердце (СИ) - Tad Екатерина - Страница 31

— Что такое, чего ты испугался? — Растерянно тянув поводья на себя из-за всех сил, желая остановить и развернуть лошадь, хриплым голосом голосила я, хотя прекрасно понимала, что ответа от животного не дождусь.

И вот я уже держалась из последних сил, цепляясь руками за гриву лошади, которая неслась по лесу, то резко объезжая деревья, то перепрыгивая ямы. Но и это продолжалось не долго, когда не заметив очередной сук, я ударилась об него прямо сидя на лошади и слетела с неё в сторону, больно ударяясь головой…

Первое что я почувствовала приходя в себя после падения и пытаясь подняться на четвереньки, это то, что голова жутко болела, а в глазах метались чёрные круги.

Стараясь подняться, я все же смогла доползти до дерева и встать, все еще придерживаясь за голову. И вот наконец открыв глаза, видимость в которых была все еще плоха, принялась осматриваться.

Снова лес, тьма и моё одиночество. Некому меня спасти, некому меня забрать. Даже если кто-то и выжил, то скорее всего поскачет уже в Теамору, а меня попросту не найдут.

Мне было страшно… Я знала ЧТО можно встретить в лесу и какой у меня шанс выжить одной при таком раскладе. Я побрила… точно не знаю куда, назад к дороге или наоборот дальше от неё, при таком вертлявом и внезапном движении лошади, я не как не могла запомнить дорогу. Поэтому шла в неизвестность, потому что оставаться на одном месте это верная смерть. Найдут, убьют!

Я шла медленно, судорожно оглядываясь по сторонам и подпрыгивая на любой треск сучьев, который возникал после очередного порыва ветра. Настолько испуганная и жалкая, что лучше всего было просто умереть, немного сильнее ударившись головой.

Помимо телесной боли, меня терзала и душевная, даже будучи в таком плачевном состояние, я не переставала думать об Адамасе… Об его красивых зелёных глазах, в которых чаще был холод, но редкий блеск которых был словно искра, которая в одну секунду могла разжечь огонь такой силы, что он мог испепелить весь мир. Его губы, которые были почти всегда плотно сомкнуты, но при этом не скрывали своего умения дарить блаженство, от прикосновения которых мурашки бегали по коже. Эти руки, которые сжимали до хруста, до покраснения нежной кожи, обжигая и заставляя отдаваться безвозвратно и полностью. А его сердце, которое казалось мне чёрным и пустым, трепыхалось ради одного, жить и защищать. Этот мир и другие. Мне так хотелось узнать его ближе, спросить его о том, что он любит, что ненавидит, каким видет будущее, в моих мечтах — наше. А теперь я молилась и надеялась что бы он выжил, пусть даже не найдёт меня, не спасет. Но главное что бы жил, потому что достоин, потому что я этого желала. Для него…

И вновь мои мысли были прерваны, когда очнувшись от раздумий и осмотревшись я обнаружила что деревья вокруг изменились, они были похожи на те, которые встречались мне у озера, когда я попала в этот мир. Стволы искорёженные, листвы почти нет, а кора лопнувшая.

Я не могла вернуться к озеру, оно было далеко позади. Но если вспомнить слова Адамаса, тьма не должна была добраться так далеко, в близь Теаморы. И вновь странный звук…

Я остановилась, замирая и прислушиваясь, пытаясь хоть как-то определить откуда мне ждать очередную тварь. Но в этот раз было что-то другое, я медленно двинулась на звук, придерживая руками длинный подол платья, уже отчетливее слышал толи плач, толи не разборчивые слова, когда наконец до моих ушей дошла речь… человеческая!

— Помогииите, хныкала судя по всему девушка. И чем ближе я подходила, тем сильнее мне становилось не по себе. А все потому, что в мольбе о помощи я слышала знакомый голос, немного охрипший но знакомый. И после очередного плача о помощи я узнала кому принадлежал этот голос… Веронике.

Моей самой близкой подруге, которая тоже очутилась вместе со мной в лесу той злополучной ночи.

Приблизившись к источнику плача еще ближе, который исходил из небольшой поляны которая была впереди, я остановилась. Это бред какой-то, снова искаженные деревья, поляна… И голос Вероники, но откуда ей тут взяться быть не может?! Я уже готова была сделать шаг назад, когда от очередного «помоги», все же решила позвать в ответ…

— Вероника, ты ли это? — Да, возможно это огромная ошибка. Но что, в лесу мало полян? И если выжила я, почему не смогла бы она, ведь насколько я помню, когда я убегала от твари в последний раз, Вероника сделала тоже самое. Она была жива!

Подгоняемая мыслями о том, что подруге удалось выжить и ее перенес разлом в этот мир как и меня, я вступила на поляну и направилась к девушке, которая нашлась на другом её конце, сидя на земле и плача в ладоши…

— Ника, неужели это ты? — слезы уже начали катить по моим щекам, в предвкушении объятий с выжившей подругой.

Но стоило мне только приблизиться к ней на расстояние десяти метров, как хмыкнув носом последний раз, она приподняла голову и с новым порывом ветра, разнеслась туманом по полю, словно мираж, которым и оказалась…

— Что?! — лишь в недоумении шепнула я губами, принявшись пятиться назад. Как следом за исчезающим туманом, раздался мерзкий и ядовитый женский смех. Протяжной, громкий и ужасающий. Разносящийся эхом по безмолвному лесу.

Я зажмурилась, пытаясь сглотнуть и судорожно соображая что мне делать, понимая чего мне будет стоить сейчас эта ошибка, если я не придумаю выход. Как открыв глаза сжалась, замирая на подкосившихся ногах…

Впереди, там где минуту назад видением сидела подруга, стояла мерзкая до дрожи, с жутким, улыбающимся оскалом тварь. Эта бестия была ростом с человека, стояла на двух ногах и имела столько же рук. Она была прикрыта какими то корнями, скрывающими страшную наготу, но не прячущими ее отвратительного, серого, шершавого тела. Она стояла босиком, а на ее кистях были длинные, тонкие, костлявые пальцы, с острыми когтями — измазанными в засохшей крови. Но самым отвратительным было «лицо» этого существа. Длинные уши и нос как у гоблина, что-то подобное волосам на голове белого цвета, и белесые глаза, которые смотрели с прищуром и злобно.

Она была смышлёной, хитрой и безжалостной. Это читалось в её глазах, она показала это приманив меня, а потом рассмеявшись, удовлетворённая своей игрой. Я бы назвала её ведьмой, но выглядела она куда ужаснее и сущность её была куда страшней.

— Мертвааааа, — шипела все также улыбаясь эта бестия, — девчоооонка. И ты будешь мертрвааа. — захихикав мерзко, закончила эта тварь.

Конечно я поняла, о ком она говорила… Умерла Вероника, моя любимая и давняя подруга. Но оплакать её я не смогу, потому что моё сердце тоже остановится, вот уже совсем скоро. Но принятие грядущей смерти, все равно не унимало бьющееся от страха и болеющее от смерти дорогих мне людей сердце.

И я сделала единственное что могла придумать в этой ситуации… развернулась и побежала. Так быстро как только могла… а за моей спиной послышался недовольный рык…

Я бежала вперед из-за всех сил, спотыкаясь, задыхаясь и глотая урывками воздух. И слыша вновь этот ядовитый смех, с которым меня пронизывал страх такой сильный и первобытный, что адреналин бушевал и разносился по крови, не позволяя остановиться.

Но это была игра в кошки-мышки, когда в один момент рядом пронеслась страшная тень, вновь исчезая во тьме и тут же послышался свист от размаха, с силой которого тварь всполоснула мне спину, глубоко разрывая нежную кожу когтями и разбрызгивая алую кровь…

Я вскрикнула громко, болезненно и жалобно, заваливаясь на холодную, рыхлую землю. Меня пронизывала такая боль, что в глазах потемнело а сделать глубокий вдох я ни как не могла. Я лежала выгибаясь, не зная как унять боль и чувствовала липкую, теплую жидкость, которая истекала из меня, опустошая.

Но на этом мои страдания не закончились, когда затуманенными от слёз и боли глазами, я увидела возникшую вновь передо мной бестию, которая демонстративно разглядывала свою кисть, которая была в моей крови, и с очередным оскалом перевела взгляд на меня, давая понять что это ещё не конец.