Каменный ангел (СИ) - Амусина Юлия - Страница 43

Вера подошла ближе и подняла с края стола фотографию с нарисованным поверх лица красным вопросительным знаком. Глеб внимательно следил за ее лицом, но девушка нисколько не изменила равнодушного, отстраненного выражения — только усмехнулась и вернула снимок обратно.

— Вот, значит, как он развлекался в свободное время, — только и сказала она.

— Еще писАл, — подсказал Глеб, в доказательство помахав тетрадным листком, который все еще держал в руке.

— Сказки?

— Мемуары, — возразил он, не спуская взгляда с ее лица ни на секунду.

— Интересно? Мне уделил хоть пару строк?

— Он уделил тебе каждое слово, — медленно проговорил Глеб, испытывая в данный момент смешанные чувства.

Он не мог только на основании бредней такого ненадежного фуфела, как Павлуша, обвинять черт знает в чем ту, которую, кажется, в самом деле полюбил. Если выбирать между ее словами и тем, что Глеб только что прочитал, Хаос, несомненно, склонился бы в сторону девушки, тут без вопросов. Но гнилые мысли уже царапали душу изнутри, заставляя его маяться, испытывать дискомфорт неизвестности, догадываться и предполагать, строить собственные варианты развития давних событий.

Совсем недавно Вера говорила — и он ей верил. Она не сказала много, но суть ее слов Глеб чутко уловил. Ее держал в плену на дне каменного колодца сумасшедший псих, истязавший и впоследствии убивший всех, кроме невзрачной маленькой девчушки. Почему он ее не трогал? Не привлекала, как предположила сама Вера?

Но зачем тогда вообще схватил ее?

С другой стороны накарябанное Павлом, словно цельный ответ на ярый вопрос, возникающий из вывода от слов Веры. Маньяк не трогал девушку потому, что… не было никакого маньяка? И она сама — исчадие ада, порочное создание, тяготеющее к женскому полу и убийствам?

Бред!

Павел — помешанный урод. А Вера — невинный ангел с вырванными из окровавленной плоти крыльями.

Она не походила на ангела. Перед Глебом вновь встала картинка — девушка на фоне проклятого каменного мешка. Вот так было правильно, она стопроцентно вписывалась в жуткий вид страшного дома, словно в самом деле была там хозяйкой, а не узницей.

— Любой гений после смерти находит свою благодарную аудиторию, — задумчиво протянула Вера, подразумевая, очевидно, интерес, который вызвали у Глеба откровения Павла.

— Я бы этого гения еще раз закопал, — мрачно бросил Хаос, протягивая девушке листок. — Зацени, блин.

Он передал ей фонарь, отвернулся и принялся усиленно обыскивать ящички, хотя мысленно уже был далек от флешки и ее содержимого. Все мысли Хаоса занимала Вера, ее история, слова Павла — все это, вроде бы связанное одной тематикой, но не имеющее общих точек соприкосновения.

Было, от чего поехать умом.

— Лучше бы занимался своими делами, — бросила Вера, резко смяв в ладони тетрадный лист.

— Ничего не хочешь разбазарить?

— Нет, — на удивление четко проговорила девушка. — Мы уже говорили. Ты жалел о том, что заставил меня вспоминать прошлое, что же теперь изменилось?

— Вот эта писанина, — Глеб ткнул подбородком в сторону Веры — смятый листок по-прежнему находился в ее ладони. — Полный бред шизанутого на всю макитру болвана. Павлуша был таким? Да, ясен пень. Но в твоей истории тоже много непоняток, я должен разобраться, сечешь, а?

— Значит, ты веришь в его писанину? По-твоему, я убийца? Резала в свое удовольствие незнакомых девчонок, а потом как-то устала от этого дерьма и сделала ход конем, заперев саму себя внизу, под землей?!

— С чего-то же он взял весь этот бред!

— В любом случае, тебя это не касается, — отрезала она, мрачнея прямо-таки на глазах. — Хочешь разбираться — пожалуйста. Тогда проваливай и делай, что хочешь. Я останусь здесь.

Он вскочил на ноги и остановился в шаге от Веры, как раз напротив.

— Я тебе щас реально останусь! Хорош валять дурочку — то, что связано с тобой, автоматически касается и меня. Мы с тобой тянем одну цепь, моя дорогая. Твоим языком бакланю — мы закованы в одну цепь. Если верить шизанутым мемуарам твоего фуфела, так тебе будет яснее.

Она развернулась и, не говоря ни слова, направилась двери. На пороге Вера остановилась и, сделав паузу, обернулась к Глебу.

— Убирайся. Флешка на столе — забирай и уходи. Я не копаюсь в том, что меня не касается, а ты берешь на себя слишком много.

— Нет уж, — он в два счета преодолел расстояние до двери, но увидел только спину девушки; Вера спускалась по лестнице. — Черт! — взвыл, забыв об осторожности, быстрым шагом направился следом и догнал ее у входа в темную гостиную. — Че за дела, Вер?

— Глеб, ты можешь делать все, что только придет тебе в голову — мне плевать. Я устала. От тебя, твоих дружков, от всего кипиша, который ты постоянно поднимаешь вокруг себя. Я хочу остаться в одиночестве, понял? Или как там тебе понятнее — сечешь? Оставь меня в покое. Забирай флешку и укатывай ко всем чертям.

Сказав так, она исчезла в ближайшей комнате. Хаос понимал, что послание, оставленное Павлушей неизвестно кому, слишком сильно цепануло девушку; понимал и то, что знакомая обстановка, куда она вернулась после долгого отсутствия, также налагала на ситуацию свой отпечаток. Чертов особняк, казалось, прямо-таки на глазах засасывал в свои готические роскошные недра девушку, без которой Глеб уже не видел своей жизни.

Особняк, Павел, темное прошлое Веры — все это в совокупности норовило отнять у Хаоса самое ценное, самое дорогое.

Глеб стиснул кулаки, сделал было шаг по направлению к Вере, как вдруг…

Громкий звук снаружи заставил его вздрогнуть и перевести взгляд на непонятный предмет, который неизвестный швырнул в окно, разбив при этом стекло. Непонятный предмет исходился странным сизым дымом, одного вида которого Глебу хватило, чтобы тут же сорваться с места.

— Охренеть! Двигай давай, — рявкнул, хватая опешившую Веру за руку и поспешил выскочить из комнаты, соседней с гостиной, в коридор. В ту же секунду с громким треском разбилось стекло и здесь, а на полу оказался такой же предмет, что и в гостиной. Почувствовав, как дым щекочет ноздри, Хаос ощутил, как засвербило в носу, а воздух постепенно начал испаряться. Вера закашлялась, и Глеб, вновь чертыхнувшись, сильнее сжал пальцы на ее руке.

Они быстро взлетели на второй этаж, так как все пространство первого уже наполнялось вредным дымом. Глеб остановился на секунду, осмотрелся, прикидывая, куда следует идти, чтобы не прогадать, и в конце концов двинулся по направлению к бывшей комнате Павла.

— Там есть балкон, — быстро заговорила Вера, словно отмерев. — Можно попытаться выбраться из особняка…

— Незамеченными — вряд ли. Весь головняк в том, что нам неизвестно, сколько их здесь.

Он коснулся пальцами уха, поправляя наушник.

— Макс, че за дерьмо там творится?

Ответа не последовало. Либо нападавшие вычислили хакера быстрее, чем он их, и сумели нейтрализовать, либо… Глеб заученным движением достал оружие, с которым, кажется, вообще никогда не расставался, быстро выбил обойму и проверил, сколько патронов в наличии, одновременно с этим протолкнул девушку внутрь комнаты, вошел сам и плотно закрыл дверь, чтобы дым не проник и сюда.

— Что это за штуки там, внизу?

— Гранаты с газом, — пояснил Хаос. — Еще немного, и мы бы надышались этой хренью. А тогда с нами можно было бы делать все, что угодно.

— А что дальше?

— Если бы у тебя был винторез, я б сказал, что все путем. Сейчас же придется положиться на удачу, ну и глупость этих бивней снаружи, конечно. Подожди… — он сделал девушке знак рукой, призывающий оставаться на месте, и, присев, быстро юркнул на балкон.

Вера замерла, лихорадочно соображая, каким образом может внести свой вклад в решение стихийно возникшей проблемы. Воздух накалялся от напряжения, страха перед неизвестностью. Казалось, к остаткам кислорода примешивался едкий запах гари. Девушка повела носом и тут же подскочила к двери на балкон от неожиданной догадки: особняк действительно горит.