Олег Верстовский — охотник за призраками (СИ) - Аллард Евгений Алексеевич "e-allard" - Страница 43

— Возьми мне стакан апельсинового сока, пожалуйста.

Когда, мы удобно расположились за столиком, Милана с укоризной взглянула на мой стаканчик с виски и строгим тоном предупредила:

— Олег, не напивайся. Нам сегодня работать и работать придётся.

— Мне нервы надо успокоить, расслабиться, — объяснил я.

— Чего это вдруг? Мы только начали, а ты выдохся уже? Привыкай, по шестнадцать-восемнадцать часов сниматься. Это тяжёлый труд, а не развлечение.

— Я не от съёмок устал. Зашёл в бар, а на меня какой-то урод напали. Я еле выбрался, поцарапал рожу, руки.

Она внимательно взглянула на меня и спросила:

— Что за урод? Может быть, тебе в медпункт сходить?

— Все в порядке. Я хотел в тишине и покое почитать сценарий. Только сел, появился человек с руками-крюками и напал на меня. Думаешь, я несу бред? — поинтересовался я, пытаясь оценить по выражению лица Миланы, верит она или нет.

Она нахмурилась, пригубила сока и спросила:

— Это не съёмки были? Точно?

— Не знаю. Камер, софитов или техперсонала я не видел. Но рожа у него была загримирована под что-то жуткое, одет в замусоленный костюм. Ну как для фильмов о зомби делают. Что за чертовщина здесь происходит?

— Не знаю, Олег. Место тут, честно говоря, странное. Лучше бы ты не ходил один. Ты плохо ориентируешься, а я знаю, куда можно, а куда нельзя проходить. Сейчас Мельгунов уедет, и мы опять начнём снимать. Приготовься. Господи, как он мне надоел! — вырвалось у неё с тихим стоном. — Носятся с ним, как с писаной торбой.

— Мегазвезда европейского уровня, — продемонстрировал я осведомлённость.

— Олег, прошу тебя! — воскликнула с болью в голосе Милана. — Зажравшийся, зазнавшийся, разжиревший боров! Ведёт себя так, будто все его глубоко достали. Ты знаешь, сколько его съёмочный день стоит?

— Пару тыщ, — предположил я.

Милана зло рассмеялась.

— Одиннадцать тысяч! Он за эту роль получит миллион! Появляется на площадке по большим праздникам. Но за каждый день получает. Репетировать терпеть не может. Сразу в кадр, что сыграть — не важно.

— Его публика любит, особенно женщины. Когда он приехал, бабы лезли со всех сторон, охали, ахали. «Игорь Евгеньевич выглядит потрясающе, у него такая энергетика и магнетизм», — добавил я, передразнивая фанаток.

Милана так тяжело вздохнула, будто у неё сердце разрывалось от тоски. Выпила сок и только потом, собравшись с силами, проговорила:

— Ему женщины до фонаря. Ты видел, с кем он приехал?

— С приятелем, — осторожно сказал я.

— Ага. С приятелем, — ехидно повторила Милана. — Таскает его везде за собой — в каждый фильм, спектакль. Если Ромочка не получит роль, Игорь Евгеньевич работать не будет. Мерзкий ублюдок.

— А тебе в эротических сценах сниматься придётся с Игорем Евгеньевичем.

— Хвала небесам — не придётся! — театрально воздев руки, изрекла она.

— Постой. Я видел в сценарии кучу таких сцен. Твоя же героиня уходит к нему по большей любви. Как же так? Или вы уже все сняли?

— Олежек, у него же дублёр есть для таких вещей, — лукаво улыбнувшись, объяснила она. — Мускулистый, в хорошей форме. Мачо. Из стриптиз-клуба. Чтобы Игорь Евгеньевич мог продемонстрировать рельефную линию ягодиц. Правда, зрители не догадываются, что чужую.

Какое-то время я не мог осознать, что она сказала, и лишь через паузу, подобрав упавшую челюсть, пробормотал:

— Как это? Я думал, дублёры только на сложных трюках заменяют актёров. Из самолёта прыгнуть, или из горящей машины выбраться.

— Для него любовная сцена с женщиной посложнее трюк, чем выбраться из горящей машины. Только, Олег, я тебе ничего не говорила, — вдруг помрачнев, быстро предупредила Милана. — Если журналисты пронюхают, то мне несдобровать.

Один журналист уже точно пронюхал, — подумал я с усмешкой. И хотел сказать милой собеседнице, что сексуальные девиации не по моей части, но решил не светиться.

— А что будет? — спросил я с иронией. — Убьют?

— Неприятности. Очень большие. И у меня, и у Димы, — объяснила Милана. — Ты не представляешь, какие влиятельные друзья у Мельгунова. И что они могут сделать.

— Например? Убить? Как Северцева? Я слышал, у него были серьёзные разногласия с Мельгуновым.

— Только профессиональные. Хотя, Гриша, конечно, таких, как Мельгунов терпеть не мог. Гриша был настоящим мужчиной. Сильным, надёжным, — добавила она, её голос дрогнул, я подумал, что мои подозрения о связи Северцева и Миланы не безосновательны. — Но он бы никогда не стал бы трепаться о своих партнёрах в прессе.

— Я слышал, они часто ссорились. Ругались так, что пыль столбом стояла на площадке.

— Если ты думаешь, что Мельгунов мог убить Гришу, то ошибаешься. Этот слизняк на такие вещи не способен.

— Ну а дружки Мельгунова? Может быть, Северцев чем-то им не угодил?

— Зачем убивать Гришу? Это Мельгунова стоило прикончить! Гриша должен был играть главную роль, а Розенштейн отдал её Мельгунову. Видите ли, у него популярность больше. Знал бы ты, как Мельгунову создают эту популярность. Сколько денег вбухивают, чтобы поддерживать ореол великого гения. Зорко следят, чтобы ни одно критическое замечание не просочилось в интернет, или газеты.

— Ну, возможно, между Северцевым и Мельгуновым произошла очередная ссора и…

— Олег, почему тебя это так интересует?

— Любопытно же. Это же я нашёл тело Северцева в пещере.

— Какая разница теперь? Гришу уже не вернёшь. Кто его убил, уже совершенно не важно.

Милана ведёт себя странно, с одной стороны явно переживает из-за смерти Северцева, а с другой пытается защитить убийцу. Мужа?

— Прости, что сую нос не в своё дело, — я нежно руку Миланы. — Кстати, я без дублёра могу линию ягодиц продемонстрировать. Собственную.

— Наивный ты, Олежек, — проговорила с усмешкой Милана, но руку не убрала. — Такие сцены — это тебе не как в жизни. Залез на бабу, получил удовольствие. Это тяжёлая работа.

— Я согласен на самую тяжёлую работу! — воскликнул я с пафосом. — А чтобы лучше её сделать, хочу прорепетировать. Для правдоподобности.

— Олег, хватит, наконец! Думаешь, актрисы — все поголовно шлюхи? Прыгают из постели в постель. Да?

— Нет, не думаю.

— Скажи честно, я для тебя очередная галочка в твоём блокнотике побед?

— Милана, я никогда ничего не обещаю. Кроме того, что со мной можно неплохо провести время. И совершенно не скрываю этого.

— Да пошёл ты! — буркнула она и отвернулась к окну.

Милана почему-то имеет на меня виды? А как же угрозы её мужа?

— Прости меня, — сказал я серьёзно. — Я ничего плохого не хотел сказать, неудачно пошутил.

Она повернулась ко мне, в её глазах светилась неподдельная печаль. Милана одинока и несчастна, со всей своей популярностью, знаменитым мужем-режиссёром. Всё есть — деньги, слава. Нет только счастья. Милана подняла глаза выше. Я тоже бросил взгляд и увидел Лифшица. Он шёл к нам, расплывшись в счастливой глупой улыбке.

— Мельгунов уехал? — поинтересовалась Милана, как ни в чем, ни бывало, хотя, казалось, секунду назад готова была разрыдаться от отчаянья. Железное самообладание.

— Да! — подтвердил радостно Лифшиц.

— Что-то слишком быстро, — проворчал я. — Неужели все снять успели?

— Ничего не успели. Стали репетировать, а Мельгунов сбежал, — объяснил Лифшиц.

Я изумлённо уставился на него.

— Как это сбежал? Может он просто в сортир ушёл, — предположил я.

— Да нет. Сказал, что болит голова, он не в форме и сбежал.

Я представил физиономию Верхоланцева и чуть не расхохотался. Мы вернулись на съёмочную площадку. Техники переставляли осветительные приборы, отражатели, устанавливали камеру. Я не заметил Верхоланцева, наверно, он решил повеситься или застрелиться. Я вскочил на сцену, сел за чёрный рояль. Открыв крышку, наиграл пару нот.

— И что играть умеешь? — спросила Милана недоверчиво.

Она оказалась рядом, облокотившись на крышку, снисходительно изучала меня. Я провёл быстро по клавишам и стал наигрывать бодрый мотивчик. Конечно, получалось у меня плохо, но в глазах Миланы зажёгся интерес.