Олег Верстовский — охотник за призраками (СИ) - Аллард Евгений Алексеевич "e-allard" - Страница 110

Она протянула маленькую ручку, которую я прижал к своей щеке, поцеловал пальчики. Не выдержав, стал так страстно целовать, что её глаза заполнились до краёв жалостью и печалью.

— Дорогой, не надо, — не вырывая руку, хотя чувствовала себя неудобно, она предприняла попытку ласково успокоить меня. — Прости, что не пришла сразу. Была очень занята.

Погладила меня по голове, вглядываясь в лицо, и добавила с чистой открытой улыбкой, что сделало её похожей на мадонну, которая молится за грешника:

— Я получила развод у Джефри, мы теперь можем пожениться.

— Лиз, ты серьёзно? Или шутишь? — в любой другой момент я бы рассмеялся. Но сейчас ощущал лишь растерянность. — Как ты представляешь нашу семейную жизнь?

Она так снисходительно взглянула на меня, словно я маленький мальчик, сморозивший глупость.

— Здесь есть помещение. Я буду приходить по воскресеньям, — объяснила она спокойно, словно давно все решила.

На миг я гордо ощутил себя декабристом на каторге, к которому пришла на свидание жена-дворянка. Но когда торжественные фанфары утихли в голове, я трезво оценил, что принимать это предложение совершенно немыслимо. Мы будем заниматься любовью в клетке, сделаю ей ребёнка. Она будет растить одна, а я буду сидеть в тюрьме? Невероятная глупость. Очаровательная девушка, убивающая молодость на бывшего «проклятого». Хотя, за эти несколько месяцев я так изголодался по женскому телу, что готов был пойти на любое преступление, только, чтобы удовлетворить сжигающее желание зверя, наконец заполучившего самку. Я не знал, как сказать нет. Обидеть, задеть до глубины души, когда она пожертвовала тихой, размеренной жизнью, бросив мужа? Сказать — да, я согласен? Я потёр рукой по лицу, повисла пауза, я лихорадочно перебирал в памяти все варианты отказа. И ни один не подходил к ситуации. Хорошо, что мне не пришло в голову ляпнуть, что я женат. Изменяла мне Милана или нет, уже не имело значения.

— Лиз, давай ещё раз все взвесим и подумаем, — выдавил я, наконец, от напряжения у меня выступили слезы.

На самом деле мне хотелось взвыть, как волк-оборотень на полную луну, грызть полированные поручни, броситься на охранника, чтобы он застрелил меня. Лишь бы унять накопившееся чувство безысходной чудовищной тоски, которую я сдерживал, словно пар под давлением в котле, а нежная ручка Лиз так неосторожно приоткрыла клапан.

Но тут же нахлынул стыд, я сжался в комок, машинально оглядев зал свиданий. Охранник также равнодушно стоял у дверей. Сзади нас сухонький седой старичок тихо втолковывал что-то тощему, нескладному парню с торчащими вихрами. Немолодая пара, мужчина в старомодном потрёпанном костюме и женщина в жакете, совершенно неподходящей для этого места элегантной маленькой шляпке выслушивали коренастого давно небритого мужчину с таким вниманием, словно они сидели где-то в кафе под звёздами и обсуждали вселенские проблемы.

— Милый, ты слишком долго думал и взвешивал, — прервав тягостное молчание, проговорила она. — Не хочу больше слышать твои оправдания. Сейчас, я тебе нужна. Я вижу. Не придумывай отговорок.

— Нет, Лиз, — твердо сказал я, наконец. — Не могу. Прости меня. Я рад, что ты приехала. Но больше не приезжай.

Не дождавшись окончания положенного часа встречи, я встал и молча ушёл, не оборачиваясь.

Глава 4

Освобождение

Бейсбольный матч состоялся через неделю. Но зэки не играли с «Янкиз». Директору Тодду явно не давала покоя слава его предшественника Льюиса Лейвиса, который в 1929-м году организовал такой матч. Но сейчас Люк лишь разделил набранных парней на две команды.

Игра проходила в углу обширной площади, усыпанной песком, которую с двух сторон ограничивали высокие стены из красного кирпича с колючей проволокой наверху, с башнями охраны под остроконечными темно-серыми крышами. Самая длинная трибуна, за которой открывалась ширь пролива Гудзона, предназначалась для зэков. Под прямым углом примыкала трибуна меньшего размера для гостей, которых было немного.

Из уважения к былым заслугам перед обществом, а именно дружбе с великим бейсболистом, мне разрешили наблюдать за игрой вместе с Люком. Я бездумно смотрел, как долговязый Стив подаёт мяч.

— Это не моё дело совсем, — начал Стоун осторожно. — Но за каким чёртом ты прогнал Лиз? Она ушла от мужа ради тебя.

Господи, я не просил Лиз уходить от мужа! Я вообще ни о чем не просил, ни о том, чтобы моя душа переселялась в американца, приговорённого к смерти. Ни о том, чтобы его маленькая Лиз уходила от своего замечательного, респектабельного, всеми уважаемого мужа ко мне! Если бы Стоун только знал, что я вообще не Кристофер Стэнли и Лиз перешла мне по наследству от несчастного американца. Я представлял в буйных красках, как мы поженились бы с Лиз здесь. Я трахал бы её под бдительным взором охранников в тюремном трейлере для семейных, который расположен напротив моего блока А. По воскресеньям. Но только в том случае, если хорошо бы себя вёл до этого. За малейшую провинность меня бы лишали свиданий с ней. И мне бы пришлось отказывать ей в исполнении супружеских обязанностей. Не знаю, как это карается по американским законам. А после её ухода, меня раздевали бы догола, долго, унизительно обыскивали. Нет, если бы я был американцем, согласился бы на соблазнительно предложение. Использовал бы её нежное тело, чтобы удовлетворить «зов плоти». Для здоровья полезно. Мерзкое, банальное словосочетание — «зов плоти», а по сути, обычный инстинкт, «гон», как у кобелей. Зачем он человеку в тюрьме?

— Зря ты расклеился, — продолжил Стоун, не услышав моего ответа, но заметив, видимо, мою хмурую физиономию. — Фокс сказал, без подробностей, что отыскал новые улики и дело могут отдать на пересмотр.

Ричард Фокс — мой новый адвокат, которого Люк все-таки смог мне навязать. Активный малый в безупречно сшитом костюме, идеальный с ног до головы, взялся за дело с бурной энергией. Уж не знаю, какой гонорар ему пообещал Стоун, но Фокс рыл носом землю, или делал вид, досаждая бесполезными звонками. Я не видел никаких результатов. Юрист в Америке — самая ненавистная и востребованная профессия. Они могут заставить присяжных объявить невиновным даже самого страшного маньяка. Все зависит лишь от красноречия защитника и, разумеется, количества нулей на счетах клиента. Получают почасовую оплату. Сколько натикает часов и минут их работы, за столько придётся платить. Некоторые даже ставят перед носом клиента часы, чтобы тот воочию мог убедиться в банальной, как мир истине: «время — деньги».

— Дэвис тоже так говорил. Толку — ноль.

— Дэвис — трус, тряпка, — зло выпалил Люк. — Ричард рассказал, что в твоём деле нашёл до черта нарушений. А Дэвис ни хрена не делал!

Высокий мускулистый парень, сильно выделяющийся из всех атлетическим телосложением, одетый в жёлтую футболу, игрок противника, мощно отбил по земле шикарный мяч и ринулся на вторую базу. Но не успел, Стив успел передать мяч игроку базы.

— Форс аут, — воскликнул я с удовлетворением. Люк сумел вдолбить в мою тупую башку базовые понятия, хотя это было посложнее, чем обучить квантовой механике обезьяну. — Пойми, Люк, ничего Фокс не сможет сделать. Это политическое дело, не уголовное. Я буду сидеть, пока господин сенатор Маккарти не соизволит уйти в отставку, — объяснил я, подумав с иронией: «тоже мне Ходорковский выискался». — Скажи, ты знаешь, почему Кронберг и Мортимера вызывали, как свидетелей? Какое они отношение к этому имеют? Ну, кроме того, что жаждали моей крови.

Стоун сморщился, словно глотнул уксуса, почесал шею, собираясь с мыслями.

— Кронберг опубликовала статью, где разорялась, что взрыв лаборатории — дело рук левых, таких как ты. Которые способны на все. Безжалостные мстительные ублюдки. И все в таком духе. И тебя сразу арестовали после этого.

Странно, откуда Кронберг знала, что взрыв в лаборатории подстроен? В газетах поначалу писали, что это несчастный случай. Может быть, она связана с теми, кто организовал взрыв? Как я жалел, что сижу здесь, прикованный невидимой цепью с чугунным ядром.