Dragoste în ciuda (СИ) - "Joanne X" - Страница 17

— Сделаем всё для того, чтобы спасти Валахию, её народ, наших детей, нам отступать нельзя, если не мы, то никто…

Покои Влада и Лале. Вечер.

— И жили они долго и счастливо, — проговорила Лале и сдержала улыбку, когда увидела, как личико её старшего сына вытянулось в предвкушении счастья, что всё хорошо в этой сказке закончилось.

Михня спал, повиснув на её руке. Женщина кинула взгляд на мужа, сидевшего в кресле напряжённым, мрачным, раздумывавшим, будучи где угодно, но только не с ними в одной комнате. Михаил встал, немного потянулся и поцеловал мать.

— Спокойной ночи, матушка, — сонно проговорил он и подставил голову для благословения, тут же получая его.

С некоторой насторожённостью старший подошёл к отцу, боясь разрушить уединение того. Его тонкие пальчики коснулись крепкой руки мужчины. Влад вырвался из пелены тяжёлых мыслей и с улыбкой взглянул на сына, неожиданно притягивая его к себе настолько сильно, что у Лале зашлось сердце, навсегда поселив там тревогу.

Старший сын не стал сопротивляться, как обычно, а словно бы вжался в сильные объятия отца сам. Влад приласкал его голову, погладив по непослушным каштановым кудрям. Затем встал и подошёл к жене, белая льняная рубашка была распахнута на вороте, а чёрные узкие брюки не сковывали движение. Он освободил её руки, беря на свои Михню, тот лишь невнятно что-то пробормотал, так и не открыв глаза. Лале встала и почувствовала лёгкое головокружение, задержавшись руками за спину Влада, тот обеспокоенно обернулся и, наклонившись к её лицу, оставил поцелуй на сладких губах, так же быстро обернувшись к улыбающемуся сыну.

Лале в задумчивости переоделась и в одной тонкой рубашке села за туалетный столик. Её изящные узкие ладони нашли гребень, под плавными движениями рук волосы распушились, а немудрёное занятие принесло немного облегчения.

«Что, если Мехмед победит, это вероятно, возможно, пощадит ли он хотя бы своих племянников? — пробежала у неё ужасная мысль, которая заставила сердце биться чаще, из глаз прокатились две дорожки слёз. — Влад не должен видеть, не хватало, чтобы он ещё и этим был подавлен».

Она смахнула влагу со щёк, и вовремя. В зеркале она увидела отражение мужа, несколько шагов, и он стоял возле неё. Тёплая ладонь легла на шею, чуть сжав её, рождая в теле отзыв на лёгкую ласку. Он встал сзади на колени, положив подбородок на плечо женщины, и спросил у неё в отражении:

— Раду предложил укрыть тебя и детей в Европе на тот случай, если…

Лале побледнела и положила расчёску на стол, сфокусировав зрение на ней, собираясь с мыслями, затем вновь воззрилась на него:

— Никто из нас не хотел бы разлучиться с тобой, — тихо, но тем не менее твёрдо произнесла она. — И доверяешь ли ты хоть одному европейскому королю?

Резонные слова жены заставили задуматься. Влад, обернув руки возле её тонкой талии, сжал её в своих тёплых, уютных объятиях. Взгляды через стекло мгновенно стали огненными.

— Я никуда не поеду и не доверю наших детей никому, кроме их отца, — твёрдо прошептала Лале.

Влад отвёл её волосы с шеи и поцеловал, медленно, не отводя взгляда от отражающей поверхности, видя, как Лале прикрывает глаза и откидывает голову на его плечо. Нетерпеливые движения пальцами, и он обнажил её грудь с крупными горошинами сосков, что распустились только при одном его взгляде на неё. Его губы ласково резали поцелуями нежную кожу шеи, в то время как ладони сжимали груди, играя с расцветшими сосками, пропуская их сквозь пальцы, затем отпуская и оттягивая, пока из её уст не вырвался гортанный стон. Крепкие ладони поглаживающими движениями спустились к бёдрам, чуть сжав их так, что дыхания обоих пунктирно оборвались, замедлились для того, чтобы сорваться в бешеный аллюр. Ладонь спустилась ниже и сжала место, где сходились бёдра, так, что Лале охнула, уткнувшись спиной в грудь мужа.

Она посмотрела на себя в зеркало, отметив, как её бледные до этого щёки налились румянцем. Коварная улыбка Влада.

— Моя Лале, — прошептал он и, вставая, потянул за собой и её, увлекая к разобранной постели.

Три шага как страстный танец, мгновения ожидания для обоих: любовь, желание дать и взять. Не ожидая от Лале, неловко повернувшись, упал в душистые простыни, перина приняла в свой плен. Лале, ловко поддев рубашку, уронила её на талию, соблазнительно поведя плечом, а затем и бедром, когда ткань бесшумно упала к её тонким щиколоткам. Влад улыбнулся, чувствуя, как ещё сильнее натянулась ткань его брюк. Женщина прикусила нижнюю губу и перебросила волосы с одного плеча на другое. Мужчина наскоро снял рубашку, чувствуя, как её ноги коснулись его. Через короткое мгновение она устроилась на его бёдрах, потеревшись о его напрягшуюся плоть сквозь грубый материал. Тяжёлое дыхание, придержанная стройная спина, нетерпеливое освобождение от оставшейся на теле одежды, и Лале ощутила, как он упёрся в её влажные складочки, изнывая от желания. Хищное выражение его лица, и она, приподняв бёдра, пропустила его в себя, чуть вздрогнув. Взаимный стон на грани какого-то безумства. На фоне происходящего ужаса хотелось любить друг друга так, словно бы завтра никогда не наступит. Движения отчаянные, его руки горящим железом прошлись по её чувствительному в этот момент телу. Она, вся отдавшаяся эмоциям, раскрепощённая своим мужчиной до гортанных криков удовольствия, не смущающаяся ничего, стремящаяся показать, насколько ей с ним хорошо, дрожащая от его частых ударов по её влажной трепещущей сути. Он, любящий её в любую точку их бесконечно конечного существования, настолько хрупкого, что обстоятельства за пределами их покоев стремились разрушить их уклад, даже жизнь, жизнь, наверняка. В голове у Влада мелькнула мысль о том, что Лале — единственный постоянный ориентир в его жизни, может измениться небо над ним, люди, время, а она — та, что не изменится, не покинет, не разлюбит…

«За одну только мысль об этом надо держаться», — её стоны рождают в нём волну разрядки, проходящей через всё тело, бьющей наотмашь в голову до полного секундного беспамятства, до счастья на коже от сознания того, что тот, кто тебе нужен, рядом с тобой и вас не удастся разлучить никому, даже смерти.

Лёгкие затухающие поцелуи, ласка нежных рук, объятия… Когда Лале заснула, Влад оставил её, нежно поцеловав в лоб. Он оделся, снарядившись для боя; проверив меч и подпругу коня, господарь Валахии, ужасный колосажатель, уехал в ночь, туда, где его уже ждали, до этого дня изучая каждый его шаг.

Комментарий к Глава 5.

* - имя, данное Лале при крещении

========== Глава 6. ==========

Непроходимые Валашские топи. Ночь.

Влад нёсся быстрее ветра по размытой дождём дороге. Окружающие его деревья стояли нерушимой стеной, сопровождая его путь треском разгулявшейся стихии. Вот-вот. В воздухе чувствовалось предстоящее ненастье, холод пытался объять разгорячённое поездкой и принятым разрешённой дилеммой тело мужчины. Решимость. Твёрдая. Непоколебимая. На заднем плане сознания мелькали мыслеобразы Лале и детей. Горечь оттого, что им не защититься теми силами, какими располагает Валахия. Понимание, что и это тоже не выход.

— Байки отца Иллариона, — прошептал он.