Подвалы твоего сердца (СИ) - "hazy forest" - Страница 166

Трепещущий неподалеку огонь бросал на молочную кожу матовые блики, неизменно притягивающие взгляд, и Малфой провел пальцами от лодыжки до бедра, повторяя взглядом каждый изгиб. До сих пор ему не удавалось рассмотреть Гермиону в настолько откровенном положении. Распростертая под ним, она шумно дышала и рассеянно водила пальцами по груди, то ли пытаясь прикрыться, то ли лаская себя. Раскрасневшиеся щеки и блестящий взгляд, губы, припухшие от поцелуев — все это способно было свести с ума любого, кто имел хоть какое-то понятие о красоте. Кудри, прилипшие к влажным вискам, змеями струились к острым худым плечам и выступающим ключицам. Её кожа горела золотом, каждая впадинка и выступ на теле были мягко очерчены глубокими тенями, и оттого манили ещё больше. Драко хотел бы постичь её всю — пальцами, губами, языком, телом — но понимал, что на это не хватит и десятка ночей. Ощутить пульс, бьющийся под кожей на изящной шее, соединить ломаной линией прикосновений родинки на теле, опалить горячим дыханием каждый выступающий позвонок сладко изогнутой спины… Картины рождались в голове с мимолетной быстротой, и Малфой не понимал, за какую из них следует зацепиться.

Гермиона нетерпеливо закусила губу и запрокинула голову. Ей казалось, что мир вокруг них начал кружиться с невероятной скоростью. Прикосновения отзывались жаром в теле и приятным теплом в сердце. Все земное оставило её, и нечто, недоступное для понимания человека, окутало со всех сторон, щекоча внутренности и заставляя кожу становиться влажной. Наконец ласкающие до сих пор пальцы скользнули под резинку белья и потянулись вниз. Пришлось на секунду соединить ноги, и Гермиона с наслаждением ощутила, что при этом движении мучительное желание внизу живота немного укрощается. Удовлетворение было жалким и кратковременным, а последовавший за ним жар показался еще сильнее прежнего. Взгляд Драко блуждал по её телу лихорадочно и жадно, и Гермиона никогда бы не подумала, насколько приятно ей будет это наблюдать. Она осознавала себя абсолютно желанной, и это чувство было одним из лучших среди тех, что ей удалось пережить. С каждой секундой, которую он тратил на промедление, терпеть становилось все невыносимей. Покинутая теплом его тела, Гермиона чувствовала себя брошенной и обделенной. Ей тоже хотелось прикасаться, ласкать и целовать, но тело отказалось функционировать. Она могла лишь инстинктивно приподнимать бедра, не ведая, как на самом деле искушает его. Осторожно разведя худые ноги, Драко остановил свой взгляд на лице волшебницы, в последний раз убеждаясь в искренности её намерений. Полностью обнаженная и раскрытая перед ним, Гермиона была воистину прекрасна, и Малфой, искоса посмотрев на нити чар, постепенно обволакивающие их, прикоснулся губами к подрагивающему животу.

К черту.

Ни магия предков, ни скорбное «завтра» больше не имело значения. Они были втроем в эту секунду: два близких как никогда ранее человека и их иллюзия счастья. Блики танцевали на обнаженных участках кожи, молодость и свежесть пропитала воздух слабым пряным ароматом, в комнате стало душно. Свеча догорала и, словно задыхаясь от недостатка кислорода, постепенно гасла, обрекая плавные переливы сладких прикосновений на темноту. Драко призвал палочку и наполнил комнату десятком свечей, подобных той, что догорела. Он не хотел упускать ни одного взмаха ресниц, пока это было возможно.

Где-то за пределами комнаты веял могильный холод, уже протягивающий к юному Малфою крючковатые ледяные пальцы, но он не мог пробиться через тепло помещения, оцепленного нитями чар и наполненного горячим напряженным воздухом. Смерти здесь не было места, и её досадливый скрипучий голос слышался в унылом завывании ветра за окном. Драко же слышал лишь дыхание весны и жизни, срывающееся с искусанных губ, и эти звуки грезились ему единственным, что он желал бы слышать в мгновения до и после смерти.

Мокрые поцелуи спускались ниже, и Гермиона задрожала, сминая в пальцах грубоватые простыни. Руки Драко медленно путешествовали вдоль её ног, пальцы щекотали кожу, но вскоре влажные ладони легли под колени. Лодыжка Гермионы оказалась уложена на твердое горячее плечо, а вторая нога слегка отведена в сторону. Пальцы нетерпеливо пробежались по влажной плоти, слегка погружаясь меж половых губ. Гермиона слабо вскрикнула, но эти звуки донеслись до слуха Драко с опозданием. Он вскинул затуманенный взгляд на лицо девушки и, успокаивающе погладив нежную кожу на внутренней стороне бедра, заменил пальцы, до сих пор скользящие внутри, губами. Малфой делал это впервые, но ни разу не усомнился, когда его язык собрал влагу и двинулся вверх, лаская чувствительную плоть. Изумленный и хриплый выдох задавил тихий стон. Гермиона потянула простыни на себя. Её сердце неистово билось, и ему вторила неистовая пульсация внизу живота. Внутри разрасталось нечто огромное, и с каждым прикосновением губ и языка Драко оно разрасталось, подобно опухоли. Она подрагивала и закусывала ладонь, когда пальцы, вторя языку, надавили на припухшую от возбуждения плоть. Впервые Гермиона не могла понять, почему её тело совсем не слушается её. Оно подчинялось Малфою, принимало удобные ему позы и податливо выгибалось вперед, словно увлекаемое магией.

Драко замер, когда она изогнулась особенно сильно, и пальцами почувствовал напряжение, предшествующее оргазму. Оторвавшись от ласки, он поднял голову и вцепился жадным взглядом в полуоткрытые глаза. Дрожащая ладошка протянулась к его щеке и мягко опустилась на неё. В противовес царящей внутри и вокруг них страсти это движение казалось почти невинным и нежным, и Драко, почувствовав, как с теплотой её руки внутрь него проникает нечто, похожее на приятную боль, оставил сбивчивый поцелуй на ладони. Пальцы продолжали скользить между влажных губ, иногда погружаясь немного глубже, словно дразня, и Гермиона зажмурилась, предвещая то, как в глазах потемнеет от накатившего оргазма. Жалобно вскрикнув, она сделала поступательное движение бедрами, а потом дернулась и обмякла.

— Да, сладкая, — он поглаживал пальцами обнаженный живот, хищно наблюдая за тем, как Гермиона подрагивает и закусывает губу. — Вот так.

Когда она смогла снова открыть глаза, его лицо было напротив, а взгляд пылал нетерпением и страстью. Не теряя времени, Гермиона скользнула пальцами в светлые волосы, и, сжав их, притянула Драко ближе. Её неловкий, но, безусловно, благодарный и страстный поцелуй накрыл новой волной безумия. Широкие ладони хаотично скользили по груди и шее, оставляя за собой дорожки мурашек. Слегка приподнявшись, Гермиона поцеловала горячую шею и прижалась к ней щекой, восстанавливая дыхание. Её пальчики спустились ниже, проникая под рубашку, и ногти впились в спину на уровне лопаток. Драко что-то неразборчиво простонал, притягивая её за талию. Почувствовав настойчиво прижимающуюся к ней эрекцию Драко, волшебница согнула ногу в колене, касаясь её. Малфой вцепился пальцами в мягкую плоть, стараясь удержать себя в руках. Все, к чему привело их бездумное следование своим желаниям, казалось опасным. Он уже поймал себя на мысли о том, что мог бы наплевать на чары и войти в неё — такую влажную и готовую сейчас — и ни о чем бы не жалел. Но если собственная жизнь не стоила и поломанного галеона, подвергать опасности Грейнджер было в сотню раз страшнее. Да, может быть, он не хотел, чтобы кто-то другой наслаждался её невинностью и доверчивостью, её нежностью и чистотой, читающейся в теплом взгляде. Но Драко скорее пожелал бы смерти всех мужчин в целом мире, чем её гибели.

— Просто прикоснись, — шепотом попросил он, умоляюще взглянув на неё. Гермиона медленно улыбнулась и, задумчиво склонив голову, подарила ему короткий поцелуй. Пальцы в кои-то веки ловко справились с оставшимися пуговицами на рубашке и жадно прошлись по торсу, слегка оцарапав. Драко шумно втянул воздух, понимая, что скорее всего не выдержит подобных пыток. — Гермиона, — укоряюще прошипел он, отстраняясь и садясь на постели, но тут же замолк. Пальцы волшебницы добрались до пряжки ремня и быстро расправились с ней. Глухо звякнула молния, и комнату разрезал полный наслаждения выдох. Драко запрокинул голову и зажмурился, ощущая, как она обхватывает его ладонью и медленно скользит, слегка сжимая у основания. Дыхание начало сбиваться заново, но внезапно пальцы покинули его плоть, и вздох разочарования сорвался с губ. Малфой снова посмотрел на неё, но в глазах Грейнджер блестело нечто странное. Радужки, подернутые страстью, казались совсем темными, и оттого взгляд её был подобен самому пороку. Драко впервые видел её такой, и потому не спешил возмущаться.