Подвалы твоего сердца (СИ) - "hazy forest" - Страница 130

— Драко, я… — несмело начала она, когда сердце перестало оглушительно колотиться в груди.

— Тсс… — щекой он прижался к её виску, прикрыв глаза. — Давай просто потанцуем.

Гермиона покраснела и позволила себе чуть склонить голову. Драко, на секунду отняв руку от её талии, мягко надавил на затылок девушки, прижимая её к своей шее. Им обоим вдруг стало очень тепло в этом оледеневшем зале, а остальные пары, проносящиеся вихрем совсем рядом, перестали привлекать внимание. Если секунду назад Гермиона до дрожи в коленях боялась, что больше не сможет почувствовать прежнего Драко, то теперь трепетно молчала, боясь отвергнуть его внезапный порыв. Только сейчас девушка поняла, как сильно скучала.

Даже повергнув в ужас добрую половину Пожирателей, Малфой не чувствовал себя настолько сильным, как сейчас. Тихое дыхание ласкало его шею и заставляло жмуриться от удовольствия. Грейнджер была здесь, с ним, в его руках, и не пыталась вырваться или убежать. Она была в чужом теле, но даже так Драко мог уловить тот трепет, с которым она прижималась к нему. То, что оба они утомились от холода и вечного противостояния, было правдой, а потому жалкие секунды этого танца были негласно объявлены временным перемирием, необходимым для того, чтобы вновь собраться с силами. Малфой знал, что победит — ему стоило только приласкать Грейнджер, окружить её властным шепотом и притянуть поближе. Планы по завоеванию непокорной гриффиндорки казались не такими уж важными, когда она добровольно покоилась в его объятиях. И пусть создавалось впечатление, что Гермиона полностью очарована, Малфой не терял бдительности. Он прекрасно знал, что сломить её волю будет не так просто, и главные битвы все еще впереди. Однако никто еще не думал о войне с таким сладостным предвкушением, с каким о ней мечтал Драко.

Закрывая глаза, юноша представлял их будущее. Тирания останется остальному миру, но с ней единственной он будет настолько осторожен, насколько значение этого слова вообще было ему доступно. Драко не был уверен, что Грейнджер по достоинству оценит редчайшие драгоценности и дорогие шелка, но точно знал, с каким удовольствием он будет их с неё срывать, повинуясь одному только её — их — желанию. Если бы Люциус был жив и видел своего сына, то констатировал бы, что тот совершенно сошел с ума. Драко не стал бы отрицать. То, что с ним творила Грейнджер, не поддавалось никакому объяснению. Ночами, просыпаясь от кошмаров, в которых он прикасался к ней, но не находил и малейшего отклика, Малфой много размышлял над тем, что его привело к такому неистовству. Ведь не могли быть всему виной одни лишь чары? Если бы дело было в родовой магии, Грейнджер не стала бы воротить от него нос, будь он хоть самим Волан-де-Мортом! Значит, здесь были замешаны силы куда более влиятельные. За все время размышлений Драко удалось прийти лишь к одному более-менее вразумительному выводу: всему виной была ненависть, копившаяся в нем с детства. Малфой никогда не верил в постулат о том, что любовь порой рождается из ненависти, и считал его смешным. Но, так как обстоятельства доказывали ошибочность его недоверия, Драко придумал еще один — промежуточный — пункт. По его рассуждениям, ненависть перерастала в желание, и лишь тогда — в чувства куда более глубокие. В его случае это звалось одержимостью. Все остальные слова меркли, когда это касалось Грейнджер, бывшей когда-то его злейшим врагом. И сейчас, держа её в своих руках, Драко чувствовал себя победителем и побежденным. Последним, наверное, даже больше.

Гермиона пропадала, но честно старалась удержать себя в руках. Страх увидеть воочию крушение Волшебного Мира отошел на задний план, уступая страхам куда более личным. Девушка знала, что должна сделать, но теперь непростительно сомневалась. Да, она могла заставить Малфоя последовать за собой, лишь пожелав, но что было бы потом? Драко потеряет свободу, а она — его доверие, и в этот раз навсегда. Подобная перспектива заставила девушку содрогнуться, и слизеринец покрепче прижал её к себе, наивно предположив, что та замерзла. Гермионе захотелось отчаянно разрыдаться. Именно в эту секунду она проклинала тот день, когда решила помочь Малфою выбраться из пропасти, в которую он катился. Оказалось, пропасть была приготовлена и для неё. И теперь, всего в шаге от пути к общему благополучию, Грейнджер замирала в нерешительности. На разных полюсах стояли её счастье и счастье людей, которых она могла спасти. Но разве не она убеждала себя в том, что может быть счастлива лишь в мире, лишенном зла и кровопролития? Стыдно и страшно было признавать это, однако теперь Гермиона боялась оказаться в собственной утопии, лишенной этих холодных рук…

И все же выбор был очевиден. Родители всегда учили девушку тому, что общественное счастье превыше личного, и до этих пор следовать такой установке было просто. Гермиона знала, чего хочет, и будущее в её представлении всегда было четким. До тех пор, пока Драко Малфой не дерзнул сменить свою скромную роль в её жизни, все вообще было предельно ясно. Она, Рон, семья Уизли… Гермиона видела, как она будет счастлива с другом детства, видела, как сложится её карьера в Министерстве, как дети последуют по стопам своих великих родителей. Солнечно и радужно. Сейчас Гермиона оглядывалась на свои недавние мечты с чувством тяжелой тошноты. Но, отчаянно презирая их, она все же боялась думать о новом мире, в котором смогла бы быть с Драко.

— Вьющийся локон, — констатировал Малфой, слегка отстранившись от девушки и перехватив пальцами кудрявую прядь. Как и предсказывал Нотт, действие оборотного заканчивалось довольно скоро. — Хочешь устроить небольшое представление, или все-таки поговорим наедине?

Гермиона, не найдя в себе сил ответить, только согласно кивнула, позволяя увлечь себя сквозь танцующую и в большей степени нетрезвую толпу. Невидящим взглядом уставившись на светлую макушку впереди, девушка передвигала ноги и едва дышала, осознавая неизбежное приближение момента свершения плана. Теодора не было видно, а это значило, что он уже ждал их в саду.

— Принеси в комнату огневиски и вина… — обратился Драко к домовику, возникшему у лестницы на второй этаж. — Какое тебе нравится? — Малфой посмотрел на опущенные ресницы волшебницы и приподнял её подбородок одними пальцами. — Принеси по бутылке каждого вида. Мисс определится чуть позже, — так и не дождавшись ответа, приказал Драко и потянул девушку вверх. — И чтобы никто и близко не подходил к моей комнате!

— Будет сделано, господин, — прошелестел домовик и с хлопком испарился.

Уже подходя к дверям нужной комнаты, Гермиона почувствовала, как корсет становится теснее. Тело неотвратимо менялось, а плечи уже покрывали пышные локоны. Предстать перед Малфоем в собственном теле оказалось еще страшнее, чем в чужом. Гермиона ощущала себя обнаженной, и сознание кричало о том, что пора приводить план в исполнение. Драко открыл перед ней дверь и мотнул головой, приглашая внутрь. По вспыхнувшему азартом взгляду слизеринца Грейнджер поняла, что эффект зелья рассеялся окончательно.

— Дай угадаю, — Драко запер дверь простеньким заклинанием, но Гермиона, даже зная обратное, все равно испугалась. В полумраке комнаты Малфой выглядел зловеще, но, несомненно, привлекательно. Впервые она подумала о том, почему всех девушек её факультета в последнее время так тянуло к юношам с зелеными нашивками. В той темной стороне, что была присуща каждому слизеринцу, было что-то вопиюще привлекательное. Драко же венчал вереницу «опасных парней» и выглядел в тысячу раз загадочнее, чем любой его однокурсник. Гермиона чуть не ударила себя по голове за такие идиотские мысли, но попыталась выглядеть спокойно и непринужденно. Малфой заметил её смятение и изящно привалился плечом к стене. Его поза выражала абсолютную расслабленность, но взгляд выдавал хищника перед броском. Волшебница повела плечами, мимолетно касаясь своей палочки сквозь ткань. Стало слегка спокойнее. — Ты пришла, чтобы поговорить со мной?

Момент был упущен. Гермиона ни в одном своем зелье не была уверена так, как в том, что сейчас Малфой её слушать не станет. Слишком уж очевидно на его лице играла улыбка, буквально кричащая: «ситуация под моим контролем». И даже если бы сейчас у волшебницы хватило духа на то, чтобы произнести желание, необходимо было приблизиться к Драко и установить малейший физический контакт.