Сердце медведя (СИ) - "Мурзель" - Страница 19

— Пойдешь, куда ты денешься! — Он схватил ее за руку и волоком потащил по дороге.

Виола изо всех сил дергалась, извивалась и упиралась ногами в землю, тогда Бьорн, недолго думая, взвалил ее на плечо. Она отчаянно колотила его по спине, но все было тщетно. Через несколько минут он внес ее в дом и швырнул на кровать, застеленную мохнатой шкурой.

— Ох! — вскрикнула какая-то женщина.

Виола повернула голову и увидела пожилую хейдеронку в платье из грубого коричневого сукна, стоящую у очага с кочергой в руках.

— Не бойся, Биргит, — сказал Бьорн. — Это всего лишь я.

— Ах, господин, вы меня напугали!

Бьорн бросил в угол дорожную котомку и, усевшись на покрытую серым мехом скамью, принялся стягивать сапоги.

— А ты здесь какими судьбами? — поинтересовался он у Биргит.

— Дык я тут в Рюккене у сестры гостила. А как услышала, что вы приехали, дай, думаю, хоть огонь разведу, чтобы господину не в холодный дом возвращаться. Может, вам чего состряпать?

— Спасибо, мы не голодны, не стоило беспокоиться. Как дела в Грондале?

— Да все по-старому, — женщина поворошила угли и прислонила кочергу к накрывающей очаг решетке. — Милдрид уже третьих сватов отшивает, папаша ее волосы на себе рвет, уж не знает, бедолага, как ей угодить. Оддольф грызется с Фаральдом, а этот лоботряс Дарри, как обычно, грибы пинает…

— В общем, ничего нового, — заключил Бьорн.

— Ну да, — усмехнулась Биргит и, повернувшись к сидящей на кровати Виоле, окинула ее любопытным взглядом. — Может вашей спутнице надо чего?

— Ничего не нужно. Иди домой. Передавай всем привет.

— Тогда доброй ночи.

— Доброй ночи.

Женщина ушла, и Виола смогла, наконец, осмотреться. Посереди комнаты в каменном очаге пылал огонь, над ним с потолочной балки свисала цепь с крюком для котелка. Рядом стоял стол и две скамьи, а вдоль бревенчатых стен тянулись полки с различной утварью.

На первый взгляд казалось, что в доме нет окон, но, почуяв дуновение свежего ветерка, Виола заметила под самой крышей небольшие отверстия.

Кровать, на которой она сидела, была покрыта мягким тюфяком и медвежьими шкурами. У ног лежал коврик в желто-зеленую полоску, а на стене висел гобелен с вытканным кораблем.

Виола не знала, что делать дальше. Кричать, плакать, бить Бьорна ногами? Попытаться сбежать? Но тяжелый день, набитый желудок и захмелевшая голова отобрали последние силы, и Виола ощущала лишь опустошение и усталось. Она упала на кровать и с наслаждением вытянулась на пушистом меху.

Тем временем Бьорн подошел к большому деревянному ящику, снял с него волчью шкуру и, откинув крышку, принялся копаться в его содержимом.

— Эй! — окликнула Виола.

— Чего тебе? — буркнул он, не отрываясь от своего занятия.

— Я что, должна с твоей задницей разговаривать?

— Почему нет? Думаю, вы с ней поладите.

Вот козел! До дрожи захотелось запустить в него чем-нибудь тяжелым, но в этот момент Бьорн выудил из сундука огромный сверток и повернулся к ней.

— Что это? — поинтересовалась Виола.

— Тюфяк.

— Зачем?

— Чтобы спать. — Он постелил матрас возле кровати и улегся на него.

«Логично. Не ложиться же нам в одну постель. Хоть мы и спали вместе по дороге сюда, но в палатке мы были не одни… а после того, что случилось в бане, все окончательно изменилось… К черту баню! Бьорн втянул меня в эту дрянную историю, и нужно вытрясти у него побольше информации, чтобы решить, как быть дальше».

— Мы не договорили! — начала она, увидев, что Бьорн закрыл глаза. — Объясни, какого дьявола…

— Завтра, — отрезал он и повернулся к ней спиной.

Вот гад! Виола хотела было отвесить ему хорошего пинка, но из-за смертельной усталости не смогла даже пошевелиться. Ладно, черт с ним, утро вечера мудренее.

Веки закрылись сами собой, и через несколько минут она провалилась в глубокий сон.

Под меховым одеялом стало жарко, и Виола открыла глаза. Лучи утреннего солнца уже вовсю пробивались в комнату через маленькие окошки. В памяти всплыли вчерашние события, но при свете ясного дня они словно поблекли, и положение казалось не таким уж и безнадежным. Может, все еще обойдется? Ярл передумает, или его жена настучит ему по голове?

Пора вставать. Виола осмотрелась, но ни Бьорна, ни его тюфяка поблизости не обнаружила. В очаге весело потрескивал огонь, а в котелке побулькивала ароматная похлебка. Желудок тут же требовательно заурчал.

Виола вылезла из-под шкуры. Вчера она кое-как стащила с себя одежду и бросила ее на пол, а сейчас нашла свой сарафан аккуратно сложенным на сундуке. Она оделась — пришлось немного повозиться с бретельками и пряжками — и подошла к очагу.

Как аппетитно пахнет! Она помешала похлебку, попробовала ее на вкус — густая, наваристая и в меру соленая. Как же хочется есть! Но сперва хорошо бы привести себя в порядок.

Один из углов закрывала плетеная ширма. Заглянув за нее, Виола обнаружила зеркало и рукомойник. На крючке висело белое полотенце, а рядом на полочке лежал гребень.

Плеснув в лицо холодной водой, Виола уселась на колченогий табурет, распустила косу и принялась тщательно расчесывать волосы, невольно любуясь, как на каштановых локонах играет серебристый утренний свет.

Стукнула дверь, и в комнате появился Бьорн.

— С добрым утром. — Он положил на стол буханку хлеба и кольцо колбасы. — Проголодалась?

— Ага, — кивнула она, разделяя волосы на три пряди. — Поможешь косу заплести?

— Сейчас, только руки сполосну.

Вымыв ладони, он подошел к ней.

— А ты вообще умеешь? — поинтересовалась Виола.

— А сама как думаешь? — усмехнулся он, перебрасывая со спины на грудь толстую светло-русую косу.

— Черт, и правда. Вы же, хейды, любите замысловатые прически.

— А ваши мужики разве не любят?

Он встал позади нее и так ласково погрузил пальцы в ее волосы, что захотелось замурлыкать и потереться щекой о его ладонь.

— Кос, по крайней мере, не плетут, — ответила Виола, припоминая одного из сватавшихся к ней женихов. — Разве что по случаю торжества завивают локоны горячими щипцами.

— Никогда не пробовал, — хмыкнул Бьорн, ловко управляясь с ее прядями.

— Тебе и не пойдет, — фыркнула она, представив его в кудряшках.

— Не больно-то и хотелось! — Бьорн перехватил косу ленточкой и перекинул Виоле через плечо. — Готово.

— Спасибо, — она поднялась с табурета. — Будет нужна помощь с прической — обращайся.

— А ты виски выбрить сумеешь?

Виола с сомнением посмотрела на золотистую щетину по бокам его головы.

— Пожалуй, нет, скорей отхвачу тебе ухо.

— Эх, тогда лучше не надо, — вздохнул он. — Что ж, придется и дальше корячиться самому. Ну ладно, давай завтракать.

Он снял с очага котелок и поставил его на стол. Они уселись на лавки. Прихлебывая горячий суп, Виола задумалась — все эти разговорчики о прическах, конечно милы и прелестны, но что делать с намерениями ярла?

Подняв голову от тарелки, она натолкнулась на внимательный взгляд голубых глаз.

— Ты хочешь что-то спросить? — поинтересовался Бьорн.

— Конечно хочу! — фыркнула Виола. — Объясни мне, что за чушь взбрела в голову твоему ярлу?

Бьорн вздохнул, отправил в рот ложку супа, закусил хлебом и, утерев губы рукавом, сказал:

— Как ты уже догадалась, у Сигизмунда нет наследников.

— А Ингвар кто?

— Он — сын Фастрид от первого брака. Его папаша был предыдущим ярлом Рюккена. Сигизмунд прикончил его, захватил власть и женился на Фастрид.

— Ну и нравы! — Виола покачала головой. — И что, она вот так просто вышла замуж за убийцу своего супруга?

— Ну да, — пожал плечами Бьорн. — А какой у нее был выбор? Отправиться в изгнание, взойти с мужем на погребальный костер или стать женой нового ярла. Вот что бы выбрала ты?

— Не знаю. Изгнание, наверное.

— А она предпочла сытую жизнь. По-сути, сменился только мужик в постели, а все прочее осталось по-прежнему.