Последние часы. Книга II. Железная цепь - Клэр Кассандра - Страница 10

– Надо было пойти кататься на санях с Паунсби, – буркнул Джеймс.

– Ты не против тихого вечера наверху? – сочувственно предложил Томас. – Я сейчас проложу нам дорогу.

Когда они протискивались следом за Томасом сквозь толпу существ Нижнего Мира, Мэтью, который в это время продавал билеты на приватные танцы Кларибеллы, заметил их и спрыгнул со сцены.

– Ищешь блаженного уединения? – спросил Мэтью, подхватив Джеймса под руку. От него пахло, как обычно, одеколоном и бренди – и еще почему-то немного дымом и опилками.

– Я собираюсь сидеть наверху с вами троими, – сказал Джеймс. – Не назвал бы это «уединением».

– Значит, назовем это покоем, – хмыкнул Мэтью. – «Ты цепенел века, глубоко спящий, наперсник молчаливой старины…»[8]

Когда они начали подниматься по лестнице, Эрни, хозяин таверны, взобрался на сцену и попытался пуститься в пляс с Кларибеллой. Русалка, взмахнув короткими плавниками, без труда увернулась от кабатчика и прыгнула в ванну с джином, обиталище водяного Пиклза. Мгновение спустя она вынырнула и выпустила изо рта фонтан алкоголя, а Пиклз заржал от восторга.

Через несколько секунд друзья очутились в своей комнате, и Томас как следует запер дверь на засов. В помещении было холодно, сквозь прореху в крыше на истертый ковер капала вода, но Джеймс почувствовал себя так, словно вернулся домой. Это была «штаб-квартира» «Веселых Разбойников», их убежище, надежное укрытие от внешнего мира; и это было единственное место, где Джеймсу хотелось сейчас находиться. Снегопад усилился, и ветер швырял белые хлопья в окна со свинцовыми переплетами.

Пока Томас искал пустой горшок, чтобы подставить под дыру в потолке, Кристофер, опустившись на колени у очага, переворачивал отсыревшие поленья, которые, очевидно, долго лежали в снегу. Повозившись с дровами, он вытащил из кармана странный предмет – небольшую колбочку, к которой была подсоединена металлическая трубка. Над этим новейшим изобретением, «химической зажигалкой», Кристофер трудился несколько недель. Он щелкнул переключателем, и колбочка наполнилась розовым газом. Раздался негромкий хлопок, и из трубочки вырвался язычок пламени; однако пламя тут же погасло, и из трубки повалил густой черный дым.

– О, прошу прощения, я не думал, что так получится, – пробормотал Кристофер, пытаясь заткнуть трубочку носовым платком. Джеймс и Мэтью, возмущенно переглянувшись, ринулись к окну. Все начали кашлять и судорожно хватать ртом воздух. Томас схватил с полки потрепанную книгу и принялся махать ею, пытаясь выгнать черный дым в форточку. Друзья распахнули все окна и двери и с помощью полотенец, пиджаков и каких-то тряпок, оказавшихся под рукой, стали помогать Томасу. Через некоторое время ядовитый дым рассеялся, однако в комнате по-прежнему висел едкий запах, а стены и мебель покрылись тонким слоем сажи.

Мэтью и Джеймс захлопнули окна. Томас сходил в соседнюю комнату за сухими дровами, и когда Кристофер попробовал разжечь огонь – на этот раз обычными спичками, – и у него все получилось. Все четверо, дрожа от холода, собрались у круглого стола, стоявшего посередине комнаты; Мэтью взял руки Джеймса в свои и начал яростно их растирать.

– По-моему, неплохой способ провести последний вечер в качестве холостяка, – заметил он.

– В любом случае я предпочитаю провести его в вашей компании, – ответил Джеймс, стуча зубами. – Во-первых, только вам известна правда об этой свадьбе.

– И поэтому мы даже не надеялись на то, что последний вечер будет веселым, как это обычно бывает, – фыркнул Мэтью. Он отпустил руки Джеймса и принес из буфета четыре бокала. Словно по волшебству, в его руках появилась бутылка бренди, и он налил каждому по щедрой порции.

Он говорил легкомысленным тоном, но Джеймс уловил в его голосе нотки горечи и подумал: интересно, сколько бокалов Мэтью успел выпить до появления в таверне?

– А мне, наоборот, показалось, что представление Кларибеллы развеселило посетителей, – возразил Томас.

– А ты знал, что она – «обратная русалка»? – с невинным видом спросил Кристофер, широко распахнув лиловые глаза.

– Э-э… – протянул Мэтью, снова наполняя свой опустевший бокал. – В общем, нет. То есть ее агент сказал, что она не такая, как все, но я просто подумал, что она совсем необразованная, или немая, или что-то в этом духе. Я все равно нанял ее, потому что мне не хотелось выглядеть снобом.

Томас подавился спиртным.

– Тебе следовало взглянуть на нее, прежде чем платить агенту, – заметил Джеймс и отпил немного бренди. Янтарная жидкость обожгла внутренности, и он почувствовал, что постепенно согревается. Огонь весело трещал в камине, создавая уютную атмосферу.

Он всего лишь хотел пошутить, но Мэтью состроил обиженную гримасу.

– Я же старался, – оправдывался он. Потом обратился к Томасу и Кристоферу: – А от вас я не услышал ни одной идеи насчет сегодняшнего вечера.

– Ты даже спрашивать не стал, сразу сказал, что уже обо всем позаботился, – огрызнулся Томас.

– Самое важное, – вмешался Кристофер, стремясь задушить ссору в зародыше, – что мы вместе. И еще, конечно, важно вовремя доставить Джеймса на завтрашнюю церемонию.

– Конечно. Ведь жениху не терпится стать законным мужем своей нареченной невесты, – медленно проговорил Мэтью, и друзья в тревоге переглянулись. Они почти никогда не ссорились и редко спорили, и уж тем более никто никогда не слышал о ссорах между Джеймсом и Мэтью.

Мгновение спустя до Мэтью, по-видимому, тоже дошло, что последнее замечание было лишним. Из шкафа выглянул скелет, о котором предпочитали не упоминать. Мэтью трясущимися руками достал из кармана флягу и приложился к ней, но оказалось, что она пуста. Он швырнул флягу на диван и посмотрел на Джеймса. Глаза его неестественно ярко блестели.

– Джейми, – заговорил он. – Сердце мое. Брат мой. Ты не обязан это делать. Ты не обязан взваливать на себя это бремя. Ты ведь и сам это знаешь, верно?

Кристофер и Томас затаили дыхание, вцепившись в подлокотники кресел.

– Но Корделия… – начал Джеймс.

– А тебе никогда не приходило в голову, что Корделия тоже не хочет выходить за тебя замуж? – перебил его Мэтью. – Фиктивный брак – знаешь, вряд ли можно назвать это мечтой любой девушки…

Джеймс медленно встал из-за стола. Сердце отчаянно колотилось в груди.

– Ради того, чтобы спасти меня от суда Конклава и тюремного заключения за поджог, уничтожение чужой собственности и бог знает за что еще, Корделия солгала Инквизитору. Она сказала, что ту ночь мы провели вместе. – Он говорил хрипло, но четко, уверенно. – Ты знаешь, что это означает для женщины. Ради меня она навеки погубила свою репутацию.

– Но ее репутация спасена, – возразил Кристофер. – Ты…

– Предложил ей руку и сердце, – сказал Джеймс. – Нет, к черту, я просто сказал ей, что мы поженимся. Потому что Корделия действительно отказала бы мне, если бы я предоставил ей такую возможность. Она ни за что на свете не согласилась бы принуждать меня, не потерпела бы, чтобы я пожертвовал ради нее своим счастьем.

– А ты, выходит, это сделал? – спросил Томас, глядя на него в упор. – Ты пожертвовал ради Корделии своим счастьем?

– Ты можешь думать что хочешь, но для меня большим несчастьем было бы видеть ее опозоренной, – ответил Джеймс, – и знать, что это моя вина. Год брака с Маргариткой – это ничтожная цена за наше спасение. – Он вздохнул. – Вы что, забыли? Вы же все говорили, что это будет чертовски забавно! Чертовски забавная шутка!

– Видишь ли, чем ближе эта шутка становится к воплощению в жизнь, тем менее забавной она нам кажется, – пробормотал Кристофер.

– Какие уж там шутки, – буркнул Томас. – Брачные руны, нерушимые клятвы…

– Я это знаю, – прошептал Джеймс и отвернулся к окну. Лондон тонул в снегу. Они сидели в теплой комнате, освещенной уютным светом ламп, а снаружи лежал белый холодный мир.

– И Грейс Блэкторн тоже знает, – заметил Мэтью.

В комнате воцарилась гробовая тишина. Никто из них не упоминал имени Грейс при Джеймсе со дня приема в честь его помолвки. Это было четыре месяца назад.