Лицей. Венценосный дуэт (СИ) - Чернов Сергей - Страница 28

Прячу зеркальце. Очередная задачка… сейчас мы её распотрошим. Тихо переговариваюсь с Викой, я чуточку быстрее соображаю в точных науках. Апполинариевна бросает на нас взгляд и тут же теряет интерес. Отучила я её замечания нам делать. Как и других учителей. Конкретно Апполинариевну выстроила жёстким вопросом, когда она стала доставать нас с Викой замечаниями за разговоры.

— Ирина Апполинариевна, зачем вы запрещаете нам с Викой Конти осваивать ваш предмет? Иногда я Вике что-то подсказываю, иногда она. Если вы не хотите, чтобы мы понимали ваш урок, то в чём смысл вашей работы?

Ничего вразумительного, естественно, она ответить не смогла. И приставать к нам прекратила. А нечего тут…

На переменке.

— Вика, нам надо прекращать в коротких юбках форсить, — Ледяная ждёт, что скажу дальше, — я прямо чувствую, что успеваемость готовится уйти в штопор.

Делюсь своими наблюдениями.

— Ты — первая, — отдаёт мне инициативу. Соглашаюсь. На уроках именно я внимание отвлекаю, Ножки Вики в это время для просмотра не доступны.

Это мы быстро перебросились мнениями, и я принимаюсь за дело. Третий день таскаю с собой фотоаппарат, и вот момент пойман. Учителей никого, перед кабинетом — пикет, вокруг только доверенные люди. Быстро насаживаю кольца для макросъёмок. Встаю над столом делаю несколько снимков первой страницы, потом последней.

— Неправильно вы, ваше высочество, делаете, — замечает Гоша, худощавый, среднего роста брюнет. Реагирую быстро, сую фотоаппарат ему.

— Действуй.

Гоша быстро компонует кольца по-другому. Для того, чтобы отдалить точку съёмки. На ходу поясняет:

— Когда близко снимаешь, резкость по краям кадра размывается. Надо увеличить расстояние, тогда разница от объектива до центра и до краёв станет меньше. И глубину резкости лучше увеличить…

Объяснения делу не помеха, Гоша быстро отснял нужные страницы с разной экспозицией.

Я сразу после снимаю кольца. Это пока тренировка, журнал-то нашего класса. Я выхожу на тропу войны, вывожу бронепоезд с запасного пути. Папочка дал мне полный карт-бланш, ещё в воскресенье.

4 ноября, воскресенье, время 21:30

Квартира Молчановых, комната Даны.

— Не прошло желание отомстить директору за лишение вас первого места? — папахен стоит сзади, пока я навожу вечерний туалет.

— Нет. Это же не личное, он весь наш класс за борт выбросил. Вика тоже за.

— Тогда нет никаких препятствий, — по тону видно, что папахен доволен. — Тебя интересует мнение моего ордена?

— Ну, па-а-а-п! Как оно может меня не интересовать?

— Мой шеф велел передать тебе одно слово, — положив руки мне на плечи, наклоняется и негромко произносит это слово в ушко.

— Твой шеф совсем уже, пап… — слегка ёжусь от щекотки при токах воздуха в ухо, — я ему что, бойцовская собака по команде «фас!» на всех бросаться…

10 ноября, суббота, время 10:48

Лицей, конец перемены после третьего урока.

Пока английский не начался, вспоминаю, что сказал папахен. Так-то он прав. Чем короче команда, тем лучше. Пожалуй, я даже на вооружение её возьму, в моём мире не поймут, что это собачья команда. Война дело такое, кто быстрее, тот и побеждает. Давно это знаю. Как можно перевести короткое «фас» на человеческий язык? Допустим, так: «В атаку! Пленных не брать!», целых семь слогов против одного. Лишняя секунда на получение команды, за это время лёгкий пехотинец до десяти метров преодолеет. А конный — до двадцати.

«Фас» можно перевести так: рвать всех подряд насмерть. Врагов всех подряд, понятное дело. Действительно, здорово. Хорошо, когда руки не связаны, кроме естественных ограничений.

Заходит англичанка, мы встаём, садимся, дежурный довольно бойко выдаёт доклад по-английски. Надо всем сообщить, что сегодня внеплановый классный час. Санкция сверху получена, Ледяная одобряет, остаётся довести до личного состава высочайшую волю…

— Мисс Молчанова, хау мач тайм?

Чего это она? Прокручиваю запись, а, понятно. Дежурный при докладе ошибся с формулировкой. Поправим…

10 ноября, суббота, время 13:10

Лицей, время шестого урока.

Шестых уроков по субботам не бывает, для облегчения учебного напряжения перед выходным. По понедельникам тоже пять уроков, но обычно классный час все в это время устраивают. В итоге, воскресенье обрамлено облегчёнными днями, что создаёт хоть какой-то ритм.

— Дана, мне кажется, ты слишком круто поворачиваешь, — Яша Зильберман, если не брат Лейбовича, хотя бы двоюродный, то я ничего в людях не понимаю. Впрочем, их семитские черты объединяют и общий вид субтильного интеллектуала.

Тревожный звоночек. Я заигралась? Привыкла ненароком думать, что под рукой у меня именно подданные, которых можно считать личным составом под присягой? Не важно. Новобранцы даже под тремя присягами всего лишь новобранцы, которые наверняка побегут в первом же бою. Серьёзных дел мы не проворачивали.

Настораживает, что он меня по имени назвал и теперь поблёскивает на меня своими интеллектуальными линзами. Намекает, что все эти «высочества» и «величества» всего лишь весёлые, но детские игры. И негоже из песочницы бросаться в бой, размахивая пластмассовыми совочками.

— Яша, есть альтернативные идеи? — на бедного Яшу уставилась не только я. Он очутился под прицелом всего класса, в том числе, Вика смотрит на него немигающими глазами. Даже меня пробирает, когда она смотрит так. Но, видимо, у Яши волшебные линзы в очках. Отражают выстрелы взглядов, как щит из танковой стали простые стрелы.

— Есть, — говорит этот интеллектуальный хмырь и вдруг излагает совершенно убойное предложение. Сама чувствую, как разгораются мои глаза. Пуская ими зелёные блики по классу, выруливаю прямо к нему, сопровождаемая шлейфом взглядов почти всего класса.

— Это замечательная мысль, Яша, — моя рука уже на его слегка дрогнувшем плече, наклоняюсь и легко целую его лоб. Вот теперь посмотрим, какой ты непробиваемый! Защитят ли тебя зачарованные линзы, хи-хи… При таком близком контакте я обдаю визави лёгким запахом очень дорогих духов. Лёгкий дурманящий (как утверждает Эльвира) запах, поцелуй, очень близко мои глаза и вообще лицо. Давай, попробуй устоять! Такой же почти незаметно глазу раскачивающейся походкой под вздох всего класса возвращаюсь на авансцену, к доске.

— Идея напрячь своих родителей, которые затерроризируют директора своими звонками или даже визитами, замечательная. Обязательно её используем. Но сначала общий стратегический план.

Прошлась немного, надо делать паузы для большего воздействия. Длинные доклады неизбежно навевают скуку.

— Вы должны понимать, что это всего лишь артподготовка. Она заставит директора нервничать, терять самообладание, но никаких результатов мы не добьёмся. Артподготовка она и есть артподготовка.

Пауза.

— А какого результата ты хочешь? — сразу несколько человек спрашивают вразнобой, но одновременно.

— Мы, дорогие мои, мы хотим, — поправляю я, — Минимум — наш законный приз, путёвка на кремлёвскую ёлку. Максимум — снять директора с его поста.

Пауза. Молчание.

— Как-то ты слишком, Дана, — бормочет Паша.

— Директор второй раз пытается пожертвовать нашими интересами в угоду своим. Напоминаю, первый раз мы победили. Вы — наивные детишки, если думаете, что на этом кончится. Если мы уступим без боя, без боя с предельным ожесточением, он ещё не раз на нас оттопчется.

— Вряд ли… — бурчит Яша. Вообще-то он прав, поостережётся директор с нами связываться. Но мне очень не хочется упускать такую вкусную возможность подраться.

— Яша, ты сам предложил нанести сильнейший удар по директору, — напоминаю события трёхминутной давности. — Странно тут же слышать от тебя намёки на отступление. Ограничившись действиями родителей, мы сведём всё к пошлой мелкой мести, приличной только маленьким детям. Нас обидели — мы с плачем бежим к папочкам и мамочкам.