Мой (не)сносный сосед (СИ) - Гранд Алекса - Страница 27

– Нет, Алена не беременна, – поражаясь избирательной глухоте собеседников, я повторяю в третий раз, когда мы усаживаемся за накрытый стол, и разливаю в бокалы красное итальянское вино, рассчитывая, что очная ставка под небольшим градусом будет восприниматься легче.

– А вы служили, Иван? – подает голос невзрачная Васькина сестра, ничуть не похожая на мою жизнерадостную и яркую соседку, и я явственно ощущаю, что вопрос с подвохом.

– Два года в военно-морской академии считаются? Их мне хватило, чтобы окончательно убедиться в том, что армия – не мое, и перевестись в Краснодар на гражданскую специальность, – по сведенным к переносице бровям Филатовой-старшей понимаю, что сморозил что-то не то, и получаю подтверждение своим догадкам от Ларисы, монотонно постукивающей бесцветными короткими ногтями по столешнице.

– Жаль, папа расстроится…

– А папа у нас кто? – наклоняюсь к Кнопке, чтобы прояснить деталь, которую по-хорошему прояснять нужно было в тот день, когда мы съезжались, и получаю поистине сногсшибательный ответ.

– А папа у нас военный со стажем, – вдоволь насмеявшись и пронаблюдав гамму противоречивых эмоций на моем ошеломленном лице, Аленка находит под столом мои пальцы и крепко их сжимает. Трет кончик носа свободной ладошкой и на полном серьезе выдает: – а папе ты в любом случае не понравишься, будь ты хоть трижды младший лейтенант и дважды Герой России. Прошлого моего ухажера он выпроваживал воздушкой. Почему, думаешь, Ларка до сих пор не замужем? 

– Ва-а-аська! – с разных краев стола раздается синхронный страдальческий вздох, на который моя вредная соседка не реагирует никоим образом, сгружая сначала мне в тарелку, а потом и себе сочную свиную отбивную. А я думаю, что, если чувством юмора Аленушка пошла в отца, то мы с ним точно поладим.

– На самом деле, она до сих пор в девках ходит, потому что нудная до невозможности, – отвлекаясь от умопомрачительно пахнущего мяса, сообщает мне доверительным шепотом Кнопка, и я не врубаюсь, шутит она или серьезно.

До тех пор, пока Лариса со священным ужасом не отодвигает от себя пиццу, бормоча что-то, вроде «здесь же одни углеводы», и не начинает фанатично жевать унылые листья салата без единой капли оливкового масла и, уж тем более, без майонеза. Просветить ее, что ли, что мужики любят девушек с хорошим аппетитом и округлыми формами? 

  В остальном, ужин проходит достаточно спокойно, если не брать в расчет падающие на нас градом вопросы Васькиной сестры из разряда «сколько детей вы планируете» или «как назовете ребенка, если первым родится мальчик». И если Аленка сердито фырчит, норовя бросить в родственницу остро заточенный нож, то я расслабленно рассуждаю о достоинствах имени «Александр» и честно заявляю, что хочу троих.

– Да ты издеваешься! – чуть слышно шипит Кнопка и пытается воткнуть мне в бедро вилку, но безуспешно, потому что эти маневры мы уже проходили и выучили назубок.

Немного повозившись, я забираю из тонких музыкальных пальцев орудие мести, и, повернув Аленкину ладонь тыльной стороной вниз, целую нежную кожу. Отчего Васька совсем по-детски смущается, заливается неровным румянцем и торопится поскорее высвободить захваченную мной конечность. Смешная.

Под конец наши мамы обмениваются номерами телефонов и рецептами теста для блинов, и я запоздало понимаю, что теперь атаку придется отражать в двойном объеме со всех флангов. А уж обещание навестить чету Васильевых с ответным визитом, когда глава их семейства вернется с боевых учений, если не приводит меня в состояние, близкое к панике, то внушает вполне оправданный страх.

Покончив с любезностями, мы перебираемся в коридор, в котором сразу же становится тесно. И я смотрю на невысказанные сомнения, застывшие в глазах Аленкиной матери, отмечаю, что сестры не обнимаются, и со всего маха влетаю в осознание того факта, что хочу сделать Кнопку частью своей жизни. Как будто у нас с ней все по-настоящему и не было брошенных в запале слов «притворись моей невестой».

Да, иррационально. Да, нелогично. Но правильно, если прислушаться к внутренним ощущениям, толкающим меня к девушке.

– Собирайся.

Роняю отрывисто и радуюсь, что Васька ничего не уточняет и молча достает из шкафа светло-голубые джинсы и мятного цвета толстовку. Подкатывает свободные рукава до локтя и стягивает волосы в хвост. Такая уютно-домашняя и очаровательная в своей простоте. И ей, действительно, не нужно краситься, чтобы привлечь к себе внимание.

– Хочу с друзьями тебя познакомить, – поясняю Аленке, когда мы забираемся на ямаху, и завожу двигатель, млея от тепла прижавшегося ко мне тела.

А спустя полчаса мы сидим на даче у Захара, таскаем из большой пиалы запеченные куриные крылышки в кисло-сладком соусе и запиваем их крепким черным чаем с двумя ложками сахара. И мне нравится, как Кнопка уплетает мясо за обе щеки, не парясь по поводу лишних калорий, как большинство моих знакомых девушек, помешавшихся на веганстве и безглютеновой пище. Совершенно дурацкая мода, как по мне.

И то, как Васька прижимается к моему боку, поджав под себя ноги, мне тоже нравится.

 – А наутро мы нашли Захара с Феликсом спящими в обнимку на втором этаже коттеджа, – рассказываю, как весело мы встречали Лагутина из армейки, и с явным удовольствием вслушиваюсь в хрустальный смех спутницы, звучащий мелодичным колокольчиком и трогающий какие-то потаенный струны моей весьма испорченной души. А еще игнорирую красноречиво изогнутую бровь Захарки и материализовавшийся перед моим носом внушительных размеров кулак. Пусть скажет спасибо, что я видео не показал.

Вдоволь нахохотавшись и поблагодарив друзей за приятный вечер, мы с Аленой выходим на улицу, где я облокачиваюсь на резные деревянные перила и вдыхаю свежий воздух полной грудью. Хорошо все-таки за городом.

– А что будет через неделю? Когда все… это закончится, – голос Кнопки дрожит то ли от волнения, то ли от осенней прохлады, и я отрываю взгляд от утопающего в сумраке пейзажа и перевожу его на сосредоточенное лицо, на котором причудливо отражаются тени. Делая изящный профиль еще более фантастическим.

– А если я не хочу, чтобы это заканчивалось? – стягиваю с себя куртку и заботливо укутываю в нее Ваську, потому что она обнимает себя руками за плечи и наверняка озябла. Осторожно провожу ладонью по ее щеке и спускаюсь к подбородку, будучи уверенным, что сейчас Алена вывалит на меня с десяток нелепых аргументов и, по меньшей мере, сотню надуманных причин.

– Вань…

Я отрицательно качаю головой и надавливаю подушечкой большого пальца на ее аккуратную нижнюю губу, призывая замолчать.

– Давай мы обо всем поговорим нормально, когда мама уедет. Разберемся и решим, как будем жить дальше. Хорошо?

Алена

Мы воем от отсутствия мужчин, и

воем от их навязчивого присутствия!

(с) к/ф «Секс в большом городе».

– Прям так и сказал? – Зорина смотрит на меня округлившимися глазами, и я вполне понимаю всю степень ее изумления. Я и сама не могу свыкнуться с мыслью, что прожженный ловелас и бабник со стажем решил встать на путь исправления и завести отношения с самой обычной девушкой, вроде меня.

– Угу, – я неторопливо облизываю шарик клубничного мороженого и испытываю чистый, ни с чем несравнимый кайф. Забив на то, что на улице свежо, дует промозглый шквалистый ветер, и, возможно, завтра я слягу с ангиной.

– И с друзьями познакомил? – допытывается Лилька, пряча нос в отвороте кашемирового пальто, я же не чувствую холода, как будто невидимое пуховое одеяло согревает меня.

– Угу, – с аппетитом надкусываю хрустящий вафельный рожок и блаженно щурюсь, понимая, что счастье в этом бренном мире есть. Оно не может не есть, в конце концов.

 – Обалдеть! – громко восклицает подруга, пугая проходящего мимо молоденького аспиранта, кутающегося в колючий шарф в бело-коричневую клетку, и устремляет мечтательный взгляд в пасмурное осеннее небо, грустно вздыхая. – Готовый сюжет для мелодрамы. И где мне такого соседа взять… У тебя, случайно, нет еще одного на примете?