Под парусом «Фортуны» (СИ) - Полякова Маргарита Сергеевна - Страница 42

— Они действительно могут примириться? — поинтересовался я у дона Мартинеса, который оказался в числе переговорщиков между высокопоставленными особами.

— А что вас удивляет?

— Ее величество жестко обошлась с друзьями дона Хуана. Я бы… не простил такого.

— Друг мой… это высокая политика. Здесь не место чувствам и эмоциям.

— Но дон Хуан популярен в народе. А Карлос II, ходят слухи, весьма болезненный ребенок. И других претендентов на испанскую корону нет. Дон Хуан мог бы воспользоваться ситуацией, чтобы стать регентом, а затем занять трон.

— Никогда не говорите таких вещей вслух, — одернул меня дон Мартинес, враз построжевший и даже оглянувшийся по сторонам.

— И все-таки…

— Дон Хуан не царедворец. Он вовсе не стремиться к власти. И очень хорошо относится к малолетнему королю. К тому же, он не горит желанием взваливать на себя бремя власти.

— Дон Хуан не похож на того, кто боится ответственности, — удивился я.

— Нет, дело не в этом. Дон Хуан прекрасный руководитель и неплохой дипломат. И он достаточно умен, чтобы понимать, что корона может оказаться неподъемной ношей. Ему никогда не простят его происхождения.

— И все же не верю я в это примирение.

— Никто не верит, — усмехнулся дон Мартинес. — Не думаю, что ситуация сильно изменится. На смену одному фавориту королевы просто придет другой.

— И в чем тогда был смысл этого вооруженного похода на Мадрид?

— Дон Хуан больше не мог прозябать в провинции. Иначе он утратил бы свое влияние. А теперь, примирившись с ее величеством и получив новое назначение, он может открыто собирать сторонников.

«И возможно, набрав достаточно сил, все-таки подвинет Марианну Австрийскую», — домыслил я. А что? Не самый плохой вариант. Сторонников действительно проще набирать, когда ты при деньгах и у власти. Несправедливо изгнанный бастард — роль, безусловно, тоже неплохая. Но долго ее играть нельзя. Иначе в тебе разочаруются. Какой ты предводитель, если даже над собственной судьбой не властен? Вот и дон Хуан Хосе подтвердил свою репутацию отважного человека, подойдя к стенам Мадрида и заставив королеву к себе прислушаться.

Собственно, дон Мартинес оказался прав. Никаких кардинальных изменений в политике не случилось. Да, Марианна Австрийская вынуждена была удалить от себя Нитарда, отправив его «чрезвычайным посланником в Рим». Но на это решение повлиял не только дон Хуан, но и несколько влиятельных грандов, которые настоятельно рекомендовали сместить Нитгарда, пока они сами этого не сделали. Вот королеве и пришлось уступить. Более того, она даже пообещала провести некоторые реформы в управлении и администрации. Но кто, интересно, будет отслеживать, как выполняются обещания? Дон Хуан, вырвавшись на свободу, абсолютно не желал связывать себя лишней ответственностью.

Мда. Похоже, дон Мартинес действительно знал, о чем говорит. Власти дон Хуан не хотел. Я-то думал, что он поимеет с Марианны Австрийской все, что только можно, но он даже в кастильский совет войти отказался. Вот кто мне скажет — почему? Неужели не желал влиять на политику в свою пользу? Напуганная королева пошла бы ему навстречу. Да она и так пошла! Назначила его вице-королем Арагона. Хотя… мне-то тоже предлагали остаться в Испании.

Надо сказать, что мое появление при испанском королевском дворе произвело эффект взорвавшейся бомбы. Ядерной. Местным властьимущим вполне хватало одного бастарда, а тут им на голову свалился второй! Причем если в происхождении Хуана еще были какие-то сомнения (его мать была очень увлекающейся особой, и меняла любовников как перчатки), то мое родство с королем под сомнение не ставилось. Никем. Дон Мартинес с удовольствием поведал, что даже слухов подобных не зародилось. Дескать, слишком уж я был похож на Филиппа IV. И никто, знавший его величество лично, не мог оспорить наше несомненное сходство.

Я этого самого сходства по-прежнему не находил. Рассматривал портреты короля кисти Веласкеса, и не видел ничего общего между мной и долговязым рыжеватым мужиком. Что ж. Окружающим виднее. А мне было только на руку, что меня, пусть и неофициально, но признали. Конечно, такого положения, как дон Хуан, я не добьюсь никогда. Это надо, чтобы сам король меня признал, а он давно уже умер. Но по мне так было даже лучше. Официальный статус несет с собой слишком много проблем.

Испанский королевский двор надоел мне через несколько дней. Официоз и причудливый этикет выносили мозг. Местные спесивцы вызывали желание начистить им физиономию. По-простецки. Без всяких вызовов на дуэль. Хотя этого я тоже не миновал. Напыщенные юнцы из старых семей тщились что-то там доказать и чуть не распрощались со своей жизнью.

В общем-то, могли бы и распрощаться, будь я менее сдержанным. Однако портить отношения ни с кем не хотелось. Особенно из-за подобной ерунды. Так что мои соперники отделались только ранением. А чтобы ни у кого не возникло желания повторять их подвиг, я устроил тренировки себе и своим ребятам. Посмотрев, как я владею шпагой в реальности, присутствующие прониклись и сделали определенные выводы. Дон Мартинес, довольный, как плотно пообедавший удав, передал, что отцы семейств оценили мое благородство, сохранившее жизни их беспутным сыновьям. Ну вот и славно.

А чтобы время не пропадало совсем впустую, я решил заказать свой портрет. Давно мечтал. Жаль, что Веласкес уже ушел из жизни, но зато был жив и здоров Хосе Антолинес. Стоило это удовольствие дорого, но я мог себе позволить. И позировал художнику не в роли испанского гранда, а в своем пиратском наряде, на «Фортуне». Вполне вероятно, что вскоре мне придется вести оседлую жизнь, так что пусть останется на память о бурно проведенном времени.

Мое желание стать вице-королем Сицилии Марианна Австрийская приняла с явно заметным облегчением. Для нее это чуть ли не задворки мира (дальше только колонии), под ногами я мешаться не буду, на политику влиять не стану, и она может чувствовать себя спокойно. Королева даже выдавила из себя пару фраз о том, как украшает человека скромность. И что если мне удастся себя проявить, то награды ждут своего героя. Причем по глазам Марианны было видно, что она абсолютно не верит в то, что на Сицилии можно как-то себя проявить.

Я не стал ее разубеждать и доказывать свою полезность. Зачем? Во-первых, слова ничего не стоят, гораздо важнее дела. А во-вторых, я надеялся, что со временем к власти в Испании придет кто-нибудь более адекватный. Тот же дон Хуан, если вдруг передумает. Да и дон Мартинес на высоком посту выглядел бы неплохо. И для меня полезно. Вряд ли он вытащил меня, как шулер туза, только затем, чтобы я поучаствовал в восстании. Не-е-т. Тут намечается большая многоходовая политическая игра. А я… ну, может, не пешка, но и не самая важная фигура.

Вмешаться в дела Испании я не мог бы при всем своем желании (а желания у меня не было совершенно). Фигура я новая, неоднозначная, и союзников у меня нет. Не считать же таковым дона Мартинеса, впутавшего меня в политические игрища! Поэтому, как только с официальщиной было покончено, моя «Фортуна» направилась к берегам Сицилии. А при мне была небольшая шкатулка с официальными бумагами, свидетельствующими, что теперь я — вице-король острова.

Свое знакомство с Сицилией мне хотелось бы начать с прибытия в Мессину. Это было бы символично — в прошлой жизни именно оттуда я начал свое знакомство с этим прекрасным островом. Однако ситуация к символизму и прочим сентиментальным глупостям не располагала, и я принял более практичное решение, выбрав Палермо. Король я, в конце концов, или нет? Пусть даже с приставкой «вице»? А значит, и прибывать следовало прямо в столицу, где, собственно, и сообщить о своем статусе. Колесо Фортуны сделало очередной поворот, и я начал новый этап своей жизни.

Встретили меня скорее настороженно. Ничего удивительного. Насколько я помню, Сицилия находилась под испанской властью шесть веков, однако не особо благоденствовала. Плюс, недавно произошло извержение Этны, от которого остров сильно пострадал. Города на юго-востоке буквально сравняло с землей. Денег на восстановление требовалось много. Но с тех пор, как Испания обратила свой взор на колонии в Америке, Сицилией она интересовалась мало.