Ведьмина кровь - Рис Селия - Страница 32

Сара и Марта помогли Ребекке подняться. Я встала с ними, чтобы вывести ее на улицу. Но двое блюстителей у дверей преградили нам путь.

— Никому не выходить. Приказ преподобного Джонсона.

— Вы хотите, чтобы она родила прямо в доме собраний?! — Сара возмутилась так громко, что ее услышали мужчины. Тобиас, Джонас и мистер Риверс встали со своих мест.

Блюстители переглянулись. Они не могли ослушаться приказа.

Вдруг откуда-то появился Элаяс Корнуэлл.

— Пусть идут, — сказал он с выражением притворного милосердия на лице. — А ты, Мэри, останься, — он наклонился ко мне и сказал это шепотом. Зловонное дыхание коснулось моего лица. Худая рука подтолкнула меня к лавке. Он кивнул блюстителям за моей спиной и направился к кафедре.

Внезапно стало тихо. Даже одержимые прекратили бредить. В зале появился преподобный Джонсон.

Он пришел не один. Его спутника здесь раньше никто не видел. Кроме меня.

Замерев, я смотрела, как на кафедру поднимается Обадия Уилсон. Он двигался медленно, держась за перила лестницы. Костяшки его пальцев белели на скругленной балюстраде. Я узнала его сразу, хотя он заметно полысел, а бледное лицо осунулось и покрылось сыпью. Он тоже меня узнал. Его взгляд скользил по лицам собравшихся и остановился на мне. И тогда Обадия Уилсон собрался заговорить, но его тут же сотряс приступ кашля. Он прикрыл рот платком, а когда опустил его, на белоснежной ткани была кровь.

— Есть среди вас та… — его голос был низким и хриплым и больше напоминал громкий шепот или шуршанье листьев, но слова отчетливо разносились по залу. — Есть среди вас та, что явилась к вам волком в овечьей шкуре. Та, что отмечена печатью Дьявола!

Уилсон стоял, протянув руку в черном и выставив костлявый палец. Он указывал прямо на меня.

Его впалая грудь поднялась, и он собирался сказать что-то еще, но тут Ханна встала со своего места. В своем помешательстве она якобы утратила способность говорить членораздельно, но тут вдруг четко произнесла:

— Мэри! Это Мэри! Она является ко мне в виде призрака!

В зале раздались голоса:

— Она заговорила! Заговорила!

— Проклятье отступило!

— Слава Господу!

И тогда остальные девушки тоже поднялись и стали хором повторять:

— Мэри! Мэри! Мэри! — Они повернулись и протянули руки туда же, куда продолжал указывать палец Обадии Уилсона. — Мэри! Мэри! Мэри!

— Она является тебе одна? — спросил он у девочки, выжидающе глядя на нее с кафедры.

— С ней приходит сам Дьявол! Она требует, чтобы я служила ему! — ответила Ханна и тут же вскрикнула, словно ее ущипнули. Ее лицо исказила гримаса боли, а руки принялись цепляться за одежду и растягивать ее, будто желая разорвать ткань. — Она колдует! Она мучает меня! Мэри, перестань! Мэри, не надо!

— Мэри, не надо! Мэри, не надо! — закричали все девушки разом, трясясь и дрожа, словно марионетки, которых кукловод дергает за ниточки. — Это ее проклятье! Я замерзаю! Замерзаю!

Преподобный Корнуэлл подбежал к ним и стал трогать их лбы.

— Они холодные! — удивленно произнес он. — Это правда!

— Теперь она в образе птицы! — Ханна махнула рукой в сторону стропил. — Вон она летает! Летает!

Девушки все как одна подняли головы, вытянули шеи и стали оглядываться, словно бы наблюдая за чем-то, невидимым остальным.

Обадию Уилсона это убедило.

— Схватить ее и привести ко мне!

Повинуясь хриплому приказу, преподобный Джонсон подал знак блюстителям у двери. Они двинулись было в мою сторону, но в зале началась суматоха. Люди вставали с мест и толкались в попытках разглядеть, что происходит. Девушки по всему залу кричали, метались и падали в обморок. Я перелезла через скамейку и стала пробираться к двери. Тобиас заметил меня. Он встал со своего места и приподнял засов. Я проскользнула под его локтем, и дверь за мной закрылась. Я лишь успела услышать, как он кладет засов на место, и увидеть, как дверь выгибается от напора изнутри.

Сейчас я прячусь в комнате, где Ребекка готовится к родам. Они вот-вот начнутся. Марта говорит, что никто не посмеет сюда войти. Сара принесла мне то, что я просила: еду, мужскую одежду и покрывало. Я надела мокасины и повесила на шею оберег. Вот все, что я успела нажить. Я ухожу в лес. Если я останусь здесь, меня повесят. Мне бы так хотелось увидеть младенца Ребекки. Схватки уже начались, но я не могу больше ждать. Марта мечется по комнате, как испуганная птица, а

На этом дневник Мэри обрывается.

/ Свидетельство /

Следующие страницы были зашиты в углах одеяла.

Я женщина малограмотная, но из любви к Мэри хочу дописать ее историю (ту часть, что известна мне).

Она предпочла бы остаться с нами, но ей пришлось бежать. За ней пришли почти сразу. Угадали, что она примчится домой. Мы сделали все, что смогли: собрали еды и теплую одежду. Ночами уже холодно, а спать ей предстоит в лесу.

Они пришли толпой: преподобный Джонсон, Элаяс Корнуэлл, Натаниэль Кленч, блюститель и с ними целая толпа. Джон Риверс и Тобиас схватились за ружья, но Сара запретила им ввязываться в драку.

Пришедшим сообщили, что Мэри была здесь и ушла.

Джона и Сару в общине все уважают. Сара связана кровными узами с почтенными семьями, да и репутация у нее безупречная, как и у Джона. Приставы растерялись: их возглавлял Натаниэль Кленч, а они с Сарой родственники. Они хотели оставить нас в покое, но преподобный Джонсон приказал им обыскать дом.

— Ищите сколько угодно, — сказала Сара. — Ее здесь нет.

Они обыскали наши дома от стропил до погребов, но ничего не нашли и вернулись, требуя впустить их туда, где мужчинам не место.

И тут я вышла вперед.

— Вы не войдете, — заявила я. — Во всяком случае, он не войдет.

С ними был иссохший чужак, отмеченный смертью. Недолго ему осталось жить в этом мире. Я сказала:

— Он же кашляет кровью, не дай Бог чахотка! Неужели вы впустите к новорожденному заразу? Ступайте своей дорогой, здесь женские дела. Ребенок родится — тогда устраивайте обыск.

Так я и стояла перед ними. Руки у меня были в крови. Ребекка кричала от схваток. Мужчины смутились, но не уходили. Тогда Тобиас и Джон плечом к плечу встали в дверях. Теперь, чтобы войти в комнату, пришлось бы иметь дело с ними.

И мужчины ушли, но грозились вернуться.

Тобиас стоял на страже до самого утра. К тому времени ребенок родился, а Мэри скрылась в лесу. Джон Риверс предложил отдать ей свою лошадь, но она отказалась, потому что там, куда она собралась, лошадь не пройдет. Он проводил ее до опушки, дальше она отправилась сама.

Ребекка родила девочку и назвала ее Мэри-Сара, но крестить ее будут не здесь.

Мы покидаем поселение. Началась охота, и так просто она не закончится. Упустив одну жертву, они не успокоятся, пока не найдут другую. Наверняка это буду я или Джонас — я знахарствую, а он здесь чужак. Он со мной согласен. Риверсов, возможно, оставили бы в покое благодаря их репутации, но стоит ли рисковать? На виселицу не раз попадали даже знатные и богатые.

Джонас сейчас грузит телегу. Как только он закончит, мы двинемся в путь.

Сара и Джон уедут вместе с Ребеккой и Тобиасом, как только Ребекка поправится. Я советую им не тянуть.

Мэри показала мне, где спрятала свои записи. Когда я закончу писать, я зашью в одеяло и эти страницы. Мы заберем ее сундук и одеяло с собой. Возможно, когда-нибудь судьба сведет нас снова, и я отдам ей дневник. Я сберегу его до тех пор. Пусть она знает, что я всегда помнила о ней.

Мы держим путь в Сейлем. Нас не пытаются остановить. Вероятно, отправимся дальше, на юг. Джонас слышал о местах, где люди живут по законам совести, а разве не за этим мы пересекли океан?

В каждом месте, где мы побываем, мы будем оставлять весточки для Мэри.

Послесловие