В августе сорок первого (СИ) - Тарханов Влад - Страница 7

— Обойдемся без фотографий! — тихо прошептал Филя. — Нам нет смысла светиться, а тут без вспышки никак. В горах темнеет быстро. Надо воспользоваться моментом и быстро сделать осмотр и забрать материал. У тебя все готово?

Дитмар утвердительно кивнул головой. У него было все готово.

— Вот и хорошо, как только начнет темнеть — пойдем.

В горах темень наступает не только быстро, но и неожиданно. Вот — вроде бы до заката еще далеко, но закат оказывается за вот той горой получается, что накрывает вас шапкой тьмы, когда вы к ней совершенно не готовы. Но именно в отсутствии сумерек преимущество для разведчиков: именно тогда, когда тьма неожиданно наступает, постовым нужно время, чтобы адаптироваться к новым природным условиям. Вот в это время и проскочили трое к амбару, тем более, что находился он удобно — не совсем на отшибе, но от ближайшего поста густой кустарник дикого кизила надежно прикрывал и позволял подобраться к входу в амбар практически незаметно. Трое проникших были в масках и с резиновыми перчатками, но в костюме биологической защиты по кустам не сильно пошаришь, потому обмундирование их было обычным. Риск, а что делать? Дитмар при беглом осмотре трупа поморщился — разрезал рубаху и сразу увидел чумной бубон, аккуратно вырезал кусок ткани, поместил его в сосуд с формалином, во второй контейнер с охладителем поместил еще один образец — там должна была сохраниться живая культура. Автоматически обработал перчатки и инструмент спиртом, посмотрел на застывших в ожидании разведчиков и утвердительно кивнул головой. Все стало ясно: теперь вопрос выживания стал для него вопросом времени и не более того. Кажется, запас везения Дитмар Айзенау уже исчерпал.

Я не знаю, как можно охарактеризовать то спокойствие, с которым Дитмар и сопровождавшие его разведчики выбрались обратно, наверное, дисциплина и четыре газовые атаки приучили оберфельдфебеля к тому, что выживает только тот, кто не поддается панике. Издали Дитмар подал знак Филе, теперь они будут следовать в некотором отдалении от основной группы. Тут же радист вышел в эфир передав короткий кодовый сигнал. Через несколько минут он получил ответную шифрограмму. Группе следовало выходить к горе Чивчин, где пограничные посты не наблюдались, видимо, всех перекинули на оцепление сел Верховинского края. Там была организована точка перехода, вместе с карантинным пунктом, в котором предстояло отсиживаться разведгруппе.

5 июля утром группа вышла к горе. Дитмар был даже немного доволен: никаких признаков чумы ни у него, ни у его сопровождающих не было, может быть, и на этот раз удача улыбнулась ему. А вот дорога назад оказалась довольно непростой: местность патрулировалась бипланами большевиков. Летящие с небольшой скоростью самолеты представляли для разведчиков большую опасность, приходилось долго выжидать, да и ходьба по горам большого удовольствия не вызывает. В шесть тридцать четыре они вышли на подготовленную к их приему поляну, оставили в специально оборудованном большом контейнере захваченные образцы, после чего направились к домику, в который упиралась стрелка-указатель. Пятерке снайперов понадобилось сделать всего по два выстрела, чтобы вся разведгруппа вместе с окончательно исчерпавшим запас удачи оберфельдфебелем санитарной службы Дитмаром Айзенау перешла в разряд мертвецов. Снайпера сразу же и очень быстро покинули место засады. А на поляне появились двое в защитных костюмах, которые отобрали биологический материал у убитых, поместили его в контейнер, который обработали дезраствором, после чего загрузили его в спецавтомобиль. Тела и поляну уже выжигали огнеметом люди в таких же защитных костюмах, которые потом провели дезинфекцию и остались в карантинной палатке, ожидать своего приговора. За ними присматривала группа эсэсовцев, получивших очень строгий приказ и настроенных более чем решительно, да и ручной пулемет на хозяйстве у поста охраны способствовал укреплению решительности этих молодчиков.

[1] Осторожно! Опасность! (нем)

[2] Первые упоминания о буркутах относятся к временам самого Чингис-хана, клан буркутов разделился на несколько ветвей, одна из которых осела в современном Узбекистане. Пчему ученые относят буркутов именно к узбекским племенам для меня историческая загадка.

Львов. 2 июля 1941 года

Этого человека в городе Льва Галицкого звали Охрим. В миру Дмытро Клячкивский сменил уже не один псевдоним, имея за плечами более шести лет нелегальной борьбы в составе организации украинских националистов (ОУН). Довольно высокий худощавый блондин родился в захудалом провинциальном русинском городке Збараж, который входил в состав Австро-Венгерской империи. Своего расцвета Збараж достиг, когда принадлежал могущественному клану Вишневецких, при польских королях, а вот при австрийских монархах стал откровенно хиреть. С детства Дмытро, сын мелкого банковского служащего, ненавидел слишком шумных евреев (в городе была довольно большая хасидская община), заносчивых поляков, презиравших всех австрийцев и немцев. Получил неплохое образование, обучившись во Львове на юриста, тогда же стал активно интересоваться деятельностью националистических украинских организаций. Отслужил в армии, руководил организацией «Сокол» в Збараже, был арестован панской полицией, но подозрительно быстро отпущен на свободу. Но вот наступили сложные времена: Освободительный поход Красной армии закончился присоединением Западной Украины к СССР, Блондин (Клячкивский) стал руководителем краевой организации юнацтва ОУН на Станиславщине. Поначалу была некоторая эйфория от того, что ушли поляки и власть стала «нашей», но потом большевики стали закручивать гайки, пошли аресты среди украинской интеллигенции, настроенной националистически, всюду запестрели лозунги про пролетарский интернационализм, а в местных органах власти вычищали поляков и брали туда евреев. Во всяком случае, в искривленном зеркале восприятия оуновца Блондина все выглядело именно так. Ожидалась волна коллективизации, руководство ОУН считало, что крестьяне начнут возмущаться коллективизацией и они смогут нарастить «мускулы». Но насильственного обобществления крестьянского имущества и организации колхозов не произошло. Наоборот, крестьянам (и не только этническим русинам) стали нарезать дополнительные морги земли, освободившейся после исчезновения крупных землевладельцев. Тогда было решено усилить влияние организации среди молодежи и перенести центр агитации в небольшие городки, где украинское население сочувствовало оуновцам, длительное время бывшим единственными защитниками интересов украинского нацменьшинства в панской Польше. Его взяли в городке Долина, приблизительно в двухстах километрах от родного Збаража, чуть ближе к границе. Большевики умудрились приговорить его к смертной казни во время «Процесса 59-ти» во Львове, но советский адвокат составил удачную апелляцию, после чего Дмытро получил свою законную десятку и был упрятан в Бердичевскую тюрьму, откуда сумел бежать 11 мая 1941 года. Уже в качестве Охрима он появился во Львове и стал наводить порядок в местной организации ОУН, в которой царили разброд и шатание, вызванное противостоянием Бандеры и Мельника. Будучи последовательным сторонником Бешенного Степана, Охрим поспособствовал тому, что с улиц Львова исчезло несколько самых отъявленных мельниковцев, а сама организация стала активно готовиться к приходу новой власти, на этот раз немецкой. Офицер Абвера Степан Бандера настраивал своих соратников на то, что освобождение наступит со дня на день!

Во Львове с первого числа был объявлен комендантский час, людям рекомендовали не покидать помещения и ждать распоряжений власти. Город был блокирован частями НКВД. Охрим не переживал — у него были хорошие «чистые» документы, с которыми можно пройти не одну проверку, вот если только не попасться к матерым энкавэдэшкинкам, но тут вообще мало что спасет. Ровно в двадцать три часа ночную тишину прорезал шум автомобилей. Он выглянул в окно и заметил, что перекрестки патрулируются солдатами, а к домам подъезжают грузовые тентованные автомобили и автобусы, из которых выходят те же солдаты, сопровождающие сотрудников НКВД. Попытаться оказать сопротивление? Ну, получится вырваться из дома, а дальше-то куда? Перекрестки контролируются, уйти тихо не получится. В комнате появился Тарас, хозяин конспиративной квартиры, в его руке был обрез, в который тот дрожащими руками запихивал патроны с картечью.