Золото Рейха - Доренко Виктор - Страница 4
- Предыдущая
- 4/70
- Следующая
Лишь один двор был разительно не похож на все остальные: ни аккуратных грядок, ни парников, ни хлева со скотиной. На вымощенную булыжником улочку выходил небольшой домик в два окна, покрытый поросшей изумрудным мхом, растрескавшейся шиферной крышей. А вот за ним, поближе к кладбищу, возвышался огромный, двухэтажный недостроенный домина.
С архитектурной точки зрения эти хоромы совершенно не соответствовали недавно возникшему стилю «нозое русское зодчество». Не было ни красного облицовочного кирпича, ни башенок, ни шпилей, ни флюгеров, ни черепицы. Простые гладкие бетонные стены, плоская, залитая битумом крыша — огромный куб с ленточными окнами; высокий фундамент, сложенный из обломков железобетонных свай. Чуть ниже уровня земли в нем чернели стальные, выкрашенные черным гудроновым лаком двери гаража, такие же простые и аскетичные, как и само строение.
Этот дом возник буквально за три недели в прошлом году. Его возвели из стандартных деталей, изготовленных на местном строительном комбинате — точно таких же, какие в основном шли на строительство современных многоэтажных панельных домов и в самом Смоленске. Возле сарая высилась небольшая горка вагонки и досок, предназначенных для отделки дома.
В оконных проемах уже поблескивали дюралевые рамы без стекол, мрачновато смотрелись стены, облепленные грязно-серой мраморной крошкой. Хозяин и не собирался облицовывать их чем-нибудь дорогим. Сантиметрах в двадцати от стен высились сваренные из труб металлические решетки. Снизу по ним уже взбирались молодые побеги плюща и винограда. Лет через пять этот неуклюжий, даже уродливый с виду дом мог бы стать утопающим в зелени живописным особняком, таким же органичным на фоне среднерусского пейзажа, какими когда-то были дворянские усадьбы.
Солнце уже миновало зенит и стало медленно клониться к закату. Несколько раз вспыхнули старинным фейерверком сполохи электрической сварки: еще одна труба закрепилась на каркасе, предназначенном для дикого винограда. Единственный строитель на этой стройке — он же и хозяин дома — снял шлем сварщика с темным слюдяным окошечком и вытер платком вспотевшее лицо.
— Жарко… хоть тут тебе и не Австрия, — сказал он, тяжело дыша.
Строитель-хозяин посмотрел на часы. Короткая стрелка приближалась к отметке «три». Мужчина лет тридцати с длинными волосами почти неестественного соломенного оттенка, собранными на затылке в аккуратный хвост, отряхнул от пыли свой порванный джинсовый костюм, в котором вел сварку, и ловко спустился прямо по металлической решетке.
— Ни одного дня не удалось поработать без этих дурацких мотаний в город, — пожаловался он самому себе и скрылся в двухоконном домике.
Минут через десять мужчина вновь вышел на улицу из халупы, которую ему пришлось купить у прежнего владельца лишь для того, чтобы сделаться полноправным хозяином земельного участка.
Все в строителе дома выказывало закоренелого горожанина, чуждого деревенской жизни: типично городская прическа, потертый, но явно не китайского происхождения темно-синий джинсовый костюм, модные высокие сапожки с окованными медью носами, тоже далеко не новые, но, по всему видать, из дорогого магазина.
— Черт, как ни старался, а кожу прожег.. — опять сказал он, ни к кому не обращаясь.
Мужчина отворил дверь сарая. Тут же ему в нос ударил запах истлевшего сена и сохнущих дров. Дырявая, словно по ней палили из автомата, крыша изнутри напоминала модель звездного неба в планетарии. Сквозь дыры пробивался солнечный свет, несколько сглаживая мрачную картину запустения. И вот в этом неверном свете заблестели никелированные детали, темно-вишневый лак крыльев и дверок дорогого английского джипа «Лендровер».
Пожалуй, летающая тарелка выглядела бы здесь более уместной, чем этот роскошный лимузин. Вдобавок и номера у джипа оказались не местные, австрийские.
— Может, ты и привык ко мне, а я пока еще — нет. Сбылась наконец-то мечта идиота.
Молодой мужчина любовно провел рукой по капоту, сбрасывая с него несколько коротких истлевших соломинок, снял с гвоздя старую военную рубашку и протер ею лобовое стекло. Он так сроднился со своей машиной, что разговаривал с ней, как с живым существом.
— Ну вот, отстоялся, а теперь — в дорогу. Правда, пока еще не далеко.
Блондин в джинсовом костюме уселся за руль, вынул из нагрудного кармана куртки документы, положил на сиденье слева от себя техпаспорт и права, оставив в руке лишь новенький паспорт с австрийским орлом на обложке. Мужчина раскрыл аккуратную книжечку и посмотрел на собственную цветную фотографию. Он еще и сам не привык к своему новому документу. Открытое русское лицо вязалось со строгими словами языка уставов и параграфов еще меньше, чем новенькая иномарка с ее «гаражом».
— Феликс Колчанов, — беззвучно, одними губами прочитал мужчина. — Видишь, Феликс, даже места для отчества твоего не предусмотрено. Европейский стандарт… У австрийцев отчеств не бывает. Ну что ж, ты сам этого хотел, вот и получил подарок.
Он сунул права и документы на машину в кармашек солнцезащитного козырька, паспорт опустил в карман куртки и повернул ключ в замке зажигания. Двигатель тут же завелся, заработал ровно, почти без шума. И джип, похожий на экзотическую птицу, случайно залетевшую в глухой участок Смоленщины, покатался по разбитой, вымощенной булыжником улочке, единственной на всю забытую Богом деревню Булгарино.
Один конец улицы уходил к заливному лугу и терялся среди травы, а другой огибал холм возле кладбища. Теперь за машиной тянулся густой шлейф пыли. Феликс Колчанов с явным удовольствием правил своим стальным конем. Он чуть поглубже утопил педаль газа, и джип послушно вышел на семьдесят километров в час — скорость нешуточную для печально знаменитых российских проселков. Понеслись за окнами еще зеленые поля ржи, машину высоко подбрасывало на выбоинах.
— Вот, черт, как слушается! — восхищенно приговаривал Феликс.
Джип ни на секунду не терял управление. Стоило лишь на несколько градусов повернуть руль, как автомобиль тут же послушно уходил в сторону.
— Мы с тобой подружимся… — мечтательно произнес водитель.
Впереди, за небольшой березовой рощицей, показался крутой откос автомобильной трассы, который смог бы преодолеть разве что танк или трактор. Ведущая к Смоленску трасса Брест — Минск — Москва была довольно оживленной. То и дело по ней проносились казавшиеся издалека разноцветными каплями легковые автомашины, проплывали редкие в выходные дни грузовики, солидно гудя, следовали трейлеры международных перевозок.
Перед самым откосом Феликс сбросил скорость, переключил рычаг передач на пониженную, подсоединил передний мост и почти до конца утопил в пол педаль газа. Нырнув в кювет, джип содрал крепким трубчатым бампером тонкий слой дерна и, высоко задрав нос, пополз по откосу. Слышно было, как ударяют в днище мелкие камешки, как натужно работает двигатель. Автомобиль медленно, но уверенно, нигде не срываясь вниз, двигался к вершине откоса.
Феликс Колчанов взглянул направо. Какой-то «Мерседес» явно собирался его обогнать. Джип пересек асфальт и, подскакивая на неровностях, спустился по противоположному откосу. Теперь он вновь мчался по извилистой, проложенной когда-то крестьянскими телегами, а теперь еще и укатанной тракторами и комбайнами проселочной дороге.
— На такой крутой машине ездить по хорошему асфальту — грех, — решил водитель вишневой иномарки.
Вскоре впереди показалась серая полоска разбитого асфальта. Из трещин кое-где высились стебли крапивы. Дорогой явно пользовались от случая к случаю, что было неудивительно. Прямо при въезде на нее стоял жестяной щит: «Опасная зона, проезд запрещен!»
«Обставился, однако, Котов, — подумал Феликс. — Словно знал, что я этой дорогой поеду».
Даже не притормозив у щита, владелец джипа выехал на асфальт и помчался к видневшейся в конце дороги приземистой будке из силикатного кирпича. Слева и справа от нее уходил нескончаемый забор, поверх которого тянулась спираль колючей проволоки. В одном месте его прорезали широкие трубчатые сварные ворота с ярко-красными пятиконечными звездами. Створки ворот были стянуты скрученным проводом.
- Предыдущая
- 4/70
- Следующая
