Матёрый - Донской Сергей Георгиевич - Страница 17
- Предыдущая
- 17/83
- Следующая
Закурив, мужчина в джинсах продолжал следить, как непринуждённо пердящий герой нового времени важно плывёт по своим двенадцати соткам, сопровождаемый свитой из зеленого боксёра, щетинистого баскетболиста и примкнувшего к ним пса. Отбросив редковатую чёлку с глаз, он остановился посреди участка и принялся водить руками, что-то поясняя охранникам, дружно кивавшим, как китайские болванчики. Вернее, болваны – с такими здоровяками уменьшительные суффиксы как-то не вязались.
Наверняка посреди владений планировался обязательный плавательный бассейн. На теннисный корт общая площадь размахнуться не позволяла, да и социальный статус соседа. Вот нагребёт бабок побольше, выкупит ещё несколько участков, тогда другое дело.
Словно прочитав чужие мысли, блондин в расписной гавайской рубахе-распашонке и бермудских шортах повернулся и принялся обозревать смежную территорию, на которой одиноко возлежал в продавленном шезлонге мужчина в линялых джинсах. Требовательно ткнул в этом направлении пальцем. Мол, покупаю. Боксёр занервничал. Вероятно, ему не хотелось, чтобы хозяйские денежки достались недавнему обидчику. Он тоже стал жестикулировать, увлекая внимание шефа в противоположном направлении.
Там, полуприкрытый зеленью, виднелся тот самый домик, в окне которого на рассвете мелькнула благодарная зрительница случайной потасовки. Мужчина невольно скользнул взглядом по обращённым к нему окнам второго этажа, и ему показалось, что за одним из них произошло неуловимое движение. Не знакомых друг с другом мужчину и женщину разделяли лишь десятки метров чужой территории. Мужчина отвёл глаза от дальних окон и невесело усмехнулся.
Странное дело, но от этой улыбки его лицо стало ещё более угрюмым и замкнутым.
Что за глупости лезут в голову на одуряющем солнцепёке! От симпатичной незнакомки его отделяло многое, слишком многое, чтобы это расстояние можно было выразить в метрах или годах. Ведь между ним и всем остальным миром стояла невидимая, но непреодолимая стена.
Мужчина надеялся, что рабочие скоро возведут настоящую кирпичную ограду, которая избавит его от вида соседского поместья. Но ещё больше ему хотелось остаться одному на целом свете.
Так всегда случалось с ним, когда он вдруг оказывался вне привычной игры. И в такие дни вся дальнейшая жизнь представлялась ему аутом, полным аутом.
Считалось, что майор ФСБ Громов прибыл в родной город отдохнуть, но на самом деле это было что-то вроде ссылки. Не имея права покидать пределы Курганска до особого распоряжения, он был вынужден ждать, какое решение будет принято относительно него наверху. «Наслаждайтесь покоем и ни о чем не думайте, – посоветовали ему, выпроваживая из Москвы. – Сейчас для вас главное – полностью восстановить физическое и психическое здоровье». Звучало напутствие заботливо, да только на деле Громов понятия не имел, чем закончится его десятидневный отпуск. Благополучным возвращением в подразделение экстренного реагирования ГУ ФСБ РСФСР?
Прохождением специального курса лечения? Переводом в разряд кабинетных работников? Отставкой?
Или чем-нибудь похуже?
Последнее было очень даже вероятно. Так уж заведено, что люди, допущенные к важным государственным тайнам, помирают значительно раньше, чем эти тайны переходят в разряд подлежащих разглашению.
Естественной смертью, разумеется. Хоть бы один из отставников утонул по пьянке или в автокатастрофе погиб. Нет, у всех сплошные инсульты с инфарктами. А когда знаешь, сколько коварных препаратов находится на вооружении спецслужб, невольно задумываешься, почему так много здоровых тренированных мужиков умирают в расцвете сил от нарушений кровообращения.
Что касается Громова, то он в свои сорок с небольшим лет находился в счастливом неведении по поводу собственной анатомии. За печень хватался лишь в тех случаях, когда ей доставалось от чьего-нибудь крепкого кулака, простудой маялся значительно реже, чем пулевыми ранениями, а что касается сердца, то ощущал его исключительно после хорошей физической нагрузки. Впрочем, медиков из комиссии, перед которой он предстал несколько дней назад, меньше всего интересовало его физическое здоровье.
Психика Громова – вот на чем зациклились все эти учёные мужи.
Его мытарства начались после ликвидации непосредственного начальника, полковника Власова, командующего подразделением ЭР. Сам президент озаботился состоянием героя недавних событий. Лично.
Дело, конечно, громким оказалось – до сих пор отголоски катились по всем средствам массовой информации. Мог получиться международный скандал, а вышла мировая сенсация.
Месяц назад Громов вышел на преступную организацию, во главе которой стояли высокопоставленные военные, правительственные и кагэбэшные чины. Все они принадлежали к так называемому Тайному Обществу «Ичкерия», ТОЙ. Чеченский госаппарат давно превратился лишь в один из филиалов Общества, но этого вчерашним полевым командирам было уже мало. Ограничиваясь у себя на родине малозначительными вылазками и боями местного значения, они перенесли направление главного удара на Москву.
В кратчайшие сроки на этом невидимом фронте было одержано столько решающих побед, что поражения на настоящей войне перестали иметь какое-либо значение. ТОЙ не просто скупило на корню десяток-другой видных российских политиков, влиятельных чиновников, телемагнатов и банкиров. Теперь для того, чтобы остановить созданную Обществом махину, пришлось бы сначала хорошенько пошуровать во всех институтах федеральной власти и прочистить звенья силовых структур. Мог бы, кстати, заняться этим по долгу службы и Власов, начальник Громова. Но полковник сам оказался замешанным в тёмные махинации Общества.
Короче говоря, колоссальный механизм ТОЙ был запущен на всю катушку. Он был отлажен, смазан финансовыми вливаниями и функционировал безотказно. Противодействовать ему можно было лишь одним безрассудным способом – сунуться в него собственной персоной и слушать, как хрустят твои косточки, перемалываемые беспощадными шестернями.
Громов так и поступил, но оказался слишком твёрдым орешком. Вместо того чтобы сгинуть без следа, он уцелел и наделал такого шороха, что на самых верхах запахло жареным. Беда его состояла в том, что никакого официального приказа на проведение операции у него не было – он действовал на свой страх и риск. И когда начался подсчёт трупов, наверху за головы схватились. С одной стороны, ликвидация верхушки ТОЙ подтверждала крутость политического курса, взятого президентом. Терроризм и коррупция не пройдут!
Но при этом пришлось бы признать, что правительство абсолютно не контролирует действие собственных силовых структур. Изучив выжимки из материалов дела, президент, морщась, произнёс: «Специалисты в нашем ведомстве, конечно, опытные подобрались, но… Не слишком ли много трупов наворочено? Этот ваш… э-э, Громов, он нормален?»
Вот и все. Ни рекомендаций, ни пожеланий. Но в президентской команде есть кому ловить на лету мимолётные реплики первого лица государства. Ловить, трактовать по-своему и придавать им вид распоряжений.
И был звонок, и был приказ пройти обследование в спецклинике ФСБ, и несколько дней кряду Громова тестировали, изучали, выворачивали душу наизнанку, тянули ему жилы, чуть ли не ланцетами ковырялись в его подсознании. Результатов анализов набралось столько, что до вынесения окончательного приговора спровадили Громова на родину. Таким образом, вместо заслуженного повышения в звании или ордена получил он десятидневный отпуск с перспективой на инфаркт миокарда.
В настроении, весьма далёком от радужного, сел он в машину, а на следующий день переступил через порог своей квартиры, где не появлялся вот уже почти год. Как оказалось, здесь его не ждали. Жена, дочь Ленка и крохотуля Анечка сидели на чемоданах – собрались на открытие бархатного сезона на Черноморском побережье. Ещё бы ладно, если просто сидели. А то ведь воротили лица, давая понять, что знать больше не желают блудного отца и мужа. Перед отъездом в аэропорт супруга высказалась от имени оскорблённой общественности примерно так:
- Предыдущая
- 17/83
- Следующая
