Не моя девочка (СИ) - Каретникова Ксения - Страница 32

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Бэлла

Начинаю рассказывать, и перед глазами картинки встают. Да такие подробные, в мелочах. Как будто я сейчас там, возвращаюсь в те события и мгновения.

Помню, как в той кондитерской стоят такие потрясающие запахи. Живот урчит, желудок сжимается. Денег нет и я прошу у продавщицы булочку. Не дает, "пошла вон" говорит, ну я и иду, а по пути булку с витрины хвать — и бежать. Только до выхода добежать не успеваю, голову от голода и недосыпа ведет. Продавщица меня ловит, ор поднимает.

Что происходит в следующие несколько минут, не помню. Лишаюсь сознания. Глаза открываю и вижу мужчину перед собой. Взрослого, с бритвой головой, симпатичного. Смотрит он на меня добрыми глазами и спрашивает:

— Как себя чувствуешь?

А я смотрю по сторонам. Я валяюсь у той самой кондитерской на крыльце. Хотя нет, меня за спину придерживают. Мужчина этот.

— Не знаю, — отвечаю честно.

Мужчина хмурится, смотрит на меня внимательно.

— Деточка, ты когда последний раз ела?

— Позавчера.

— Так, поехали, — произносит он и на руки меня поднимает. Как вкусно от него пахнет, духами и корицей. А я грязная, пугаюсь, что одежда мужчины запачкается.

Он кладет меня в салон машины, припаркованной совсем рядом. За рулем другой мужчина сидит, а тот, что меня нес, тоже садится спереди.

Машина тут же трогается. Мужчины ни слова друг другу не говорят. А я лежу и пошевелиться боюсь. И того, что дальше со мной может случится — тоже боюсь.

Куда меня везут? Зачем везут?

Но я молчу. Потому что сил нет, в голове туман. И есть хочется все сильней.

Вскоре машина тормозит. Мне помогают выйти. С удивлением обнаруживаю, что передо мной не жилой дом, а здание с яркой вывеской "Baltas".

Меня ведут к стеклянным дверям. Охранник, что стоит у входа, смотрит хмуро. Но ни слова не говорит.

Внутри красиво. Понимаю, что это ресторан. Только сейчас пустой. За столиками никого нет.

— Лиза, — кричит мужчина и к нам подходит девушка, официантка, — принеси какой-нибудь суп, что-то на второе и горячий чай. Все по готовности.

Девушка кивает, на меня старательно не смотрит и удаляется.

Мужчина ведет меня к ближайшему столу.

— Садись, — велит он ласковым тоном, — сейчас поесть принесут, — послушно опускаюсь на стул, — тебя как зовут?

— И… Бэлла, — отвечаю почти правду.

— Какое красивое имя, — улыбается мужчина, — а меня Йонас… Томасович.

— Тоже очень красиво, — я пытаюсь улыбнуться.

Тут же к нашему столу официантка возвращается. И передо мной ставят тарелку с супом. От его запаха голову снова ведет и я, не дожидаясь разрешения, беру ложку и начинаю жадно есть. Тарелка пустеет очень быстро. А вкуснее супа я в своей жизни не ела.

— Ты откуда? — спрашивает Йонас Томасович, наблюдающий за мной с улыбкой.

Вру, что-то про деревню, в которой якобы жила, про умерших от пьянства родителей и про дядьку с тёткой, которые тоже пили, да на игле сидели, из-за чего наш дом со всеми документами сгорел. Не знаю зачем я вру. Наверно боюсь, что Йонас Томасович решит меня обратно к тётке в Дмитров отправить. Так что я должна быть не я.

— Сколько тебе лет? — спрашивает он в конце моего рассказа.

— Восемьнадцать, — снова вру. Но на пару месяцев.

— Что делать умеешь? — неожиданно интересуется он.

— Все. А если не умею, то я быстро учусь, — отвечаю сходу, — а вы… вы мне работу предлагаете?

Йонас Томасович смотрит меня оценивающе. Сомневается? Да, я грязная, сейчас тощая, сил во мне кот наплакал. Но я соберусь. Я смогу. Никакой работы не побоюсь.

И еще я почему-то безоговорочно доверяю этому мужчине. Он меня пожалел, накормил. Отнёсся по-человечески.

— Посмотрим, — отвечает мужчина задумчиво.

Тут приносят второе. Я уже не помню, что это. Но очень и очень вкусное.

— Лиза, — тормозит Йонас Томасович официантку, а сам поднимается из-за стола, — как только девушка поест, отведи ее помыться и найди чистую одежду, — он переводит взгляд на меня и спрашивпет: — Жить, как я понимаю, тебе негде? — я киваю. И Йонас Томасович вновь обращается к Лизе. Но что он там ей говорит, я уже не слышу. Я ем, господи, я вдоволь ем!

Йонас Томасович уходит. Не попращавшись. Но я точно знаю, что снова его увижу.

В этот день я наконец принимаю душ, прямо здесь, в этом здании, в подсобных помещениях у них есть душ, Лиза находит мне одежду, пусть не по размеру, но чистую. И спальное место мне тоже находят, в небольшой комнатке, забитой каким-то предметами. Там еще диван, вполне себе удобный.

Ночью я стираю свои вещи, сушу их там же, в комнатушке. И сплю. Впервые да несколько дней крепко и сладко.

Утром Лиза находит мне работу. Она учит меня быть официанткой. И я справляюсь. Но все равно прошу еще какой-нибудь работы.

Я мою полы, но не в ресторанном зале, а в подсобке. Уже неделю, когда в зале гости сидят — их обслуживаю, перед открытием и после закрытия полы мою.

Деньги мне платят каждый день. Я уже смогла себе кое-какую одежду купить. Здесь, недалеко, на рынке.

И несмотря ни на что, я чувствую себя немного счастливой. От чего мне хочется петь.

И я пою, прямо сейчас, натирая пол у комнаты, в которой я ночую, весёлую песню бременских музыкантов. И не сразу замечаю, что у меня есть слушатель.

— Хорошо поешь, — слышу я сзади.

Оборачиваюсь и смущённо улыбаюсь, затем произношу:

— Добрый день, Йонас Томасович.

— Здравствуй, Бэлла, — он подходит ближе, — где ты так петь научилась?

— В музыкальной школе училась.

Он задумчиво сдвигает брови:

— А что еще можешь?

— Много чего.

Он просит спеть. И я пою. От души, от сердца. Я люблю петь. Затем он меня на сцену тащит и просит спеть там, у микрофона. Хорошо что в зале сейчас пусто, клиентов нет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ И вот с того дня и начинается моя карьера певицы в этом ресторане. Первый раз выходя на сцену, в красивом, но в чужом платье, Лиза одолжила, в ярком макияже, тоже Лиза помогла, я жутко боюсь. Но ловлю среди гостей одобряющий взгляд Йонаса и страх отпускает. Он все выступление на меня смотрит. А после вызывает к себе в кабинет и денег дает. Чтобы я купила себе красивых нарядов для выступления.

Артем

Бэлла все не без эмоций рассказывает. Где-то она улыбается, где-то хмурится. Перерывы делает, попивая виски из стакана. И мне не хочется ее ни останавливать, ни ускорять. Мне почему-то кажется, что ей нужно выговориться. Что она это еще никому и никогда не рассказывала.

— Я начинаю чувствовать себя красивой, — продолжает она, — все эти наряды, походы в салоны красоты. Еще работа, которая приносит удовольствие. Да я живу, по-настоящему, впервые за долгое время. А Йонас для меня добрый и чуткий покровитель. Мой спаситель. Я ему в рот смотрю и чувствую себя благодарной. Он же за все платит, говорит, мол, это деньги за выступления. Деточкой меня зовёт, ласково со мной разговаривает. Потом он снимает мне квартиру. Вот эту, — Бэлла обводит пространство взглядом, — уже с ремонтом и мебелью. Потом выяснилось, что на самом деле он ее не снял. А купил. Для меня. Паспорт мне тоже делает он. Говорит, что это не дело, что я без документа живу. А так и уехать куда смогу, мир посмотреть. Я становлюсь обладательницей на только нового паспорта, но и новой жизни. Поехать обратно к тётке и потребовать у нее свою долю за квартиру, я уже не собираюсь, — она снова паузу делает, допивает остатки виски, — я не смотрела на него как на мужчину. Скорее как на отца. И да, я тогда уже замечала и понимала, что деньги он зарабатывает не совсем честно. Но… я была очарована. Я чувствовала, что должна ему. За все, что он для меня сделал. За новую жизнь, которую он мне дал. За заботу. А через некоторое время я стала замечать, что он уже смотрит на меня не как на девочку. Намёки начали появляться, он то приобнимет меня, то поцелует. Потом он ревностно нахамил клиенту одному, который начал мне знаки внимания оказывать… В общем вскоре мы оказались в одной постели. Честно, я толком и не вспомню как именно это произошло.