Змеиная осень (СИ) - Беляев Николай Владимирович - Страница 48

Валяясь на кровати и закинув руки за голову, я размышлял — наконец-то в мозгу сформировалась та мысль, которую я всё не мог ухватить.

У Управы есть смартфоны. Скорее всего, они есть и у боевой группы — я не думаю, что для «тестирования» военчасти и Порогов выезжал исследовательский отдел. Скорее всего гоняли «козелок» боевой группы, чтобы не подставлять под удар гражданских.

Впрочем, всё это лирика. А не лирика вот в чём: были ли смартфоны у кого-то, кроме меня, когда мы с боевой группой и ладожанами катались в Виковщину? По всем правилам — должны быть. То, что я не видел, как кто-то снимал, ни о чём не говорит — я вон Иксению тоже снял незаметно.

Вопрос один — что они увидели на фотографиях? «Пробил» ли фотоглаз иллюзию, наложенную на этот раз «лесной семейкой»? Или те сделали что-то намного серьёзнее, чем при нашем с Машей визите? Я ведь и сам не сразу понял, к какому дому мы подходили…

Если боевая группа — а значит, и Управа — знает истинное положение дел в Виковщине, то у них явно есть ко мне вопросы. Более того — они могут догадаться, что я тоже фотографировал, и попросят показать снимок. Ну ладно, снимок убран подальше, но вопросы всё равно будут.

Что нам даст, если они узнают правду? Сложно сказать. Точно известно лишь одно — «лесная семейка» явно пошла навстречу Вокзальному, разогнав живность на Расстанке. Причём так качественно разогнали, что даже Болото притихло — судя по отсутствию вестей. Означает ли это, что Болото в принципе возможно утихомирить?

А может… А может, его не удавалось утихомирить не из-за пробоя, на который реагирует моя долбанутая голова, а из-за того, что кто-то извне постоянно подзуживает тамошних водных существ?

Я даже сел. А ведь правда… То, что самая крупная тамошняя форма жизни — водяные — защищают територию, озвучивалось уже не раз. И они к нечисти не имеют никакого отношения. Да, рядом с ними обитает мелкая нечисть, типа тех же прыгунов, но она именно что мелкая. Размывы и проседание дорог, туманы, в том числе поглощающие стрельбу извне, суета мелкоты в этой широкой заболоченной полосе — это всё водные эффекты, которые вполне могут быть следом деятельности водняых, я ж не раз там катался. Вспомним обычного медведя, которых тут давно уже не видели — он ведь всегда защищает территорию, которую считает своей, и не всегда будет преследовать того, кто на неё вторгся. А если на секунду представить, что в этого медведя регулярно… пусть даже не стреляют — кидают камни, как он себя поведёт?

Он взбесится и выйдет за пределы своей территории, чтобы разобраться с обидчиками.

Так нет ли тех, кто регулярно «кидает камни» в водяных?

У этой версии есть один недостаток — её не проверить. Болото появилось не вчера, и если кто-то его постоянно раздражает — он это делает уже лет десять, а то и больше… И если ни разу не попался — он опытный. Точнее, они — слишком велик масштаб для одиночки.

Или мы не там ищем. К примеру, мы уже выяснили, что южное направление нам перекрыл не кто иной, как Колледж. Зачем?

А не затем ли, чтобы их союзники-Черепа могли безнаказанно действовать с южной стороны Вокзального, а заодно и Гидростроя?

Мимо. Бандитам нечего делать там, где нет коммуникаций. Что-то тут не то…

Есть там коммуникации. Старая железнодорожная ветка, выходящая с моста. Она идёт мимо Гидростроя, где мы тогда встретились с Колей Ильиным, а дальше? Жаль, нет карты.

Если рельсы не загромождены вставшим поездом, как у поворота на Морозково — по ней можно уехать очень далеко… и за пределы досягаемости сил Вокзального и Гидростроя.

Мои мысли прервал стук в дверь:

— Волков, спишь? Вставай, через полчаса собираемся на оперативку, там же.

Каращук. Неужели что-то выяснили?

— Буду, Олег Богданыч, — отозвался я, вставая с немилосердно скрипящей кровати.

На оперативке собрались почти все те, кто был на ночном совещании, и я почему-то совсем не удивился, увидев тут Машу. Девчонка уже сидела за столом — растрёпанная, но явно выспавшаяся. Ну вот, сразу ясно, куда я сейчас сяду…

— Привет, Маруся. Полностью переходишь в распоряжение Управы? — не выдержав, съязвил я, присаживаясь на соседний стул.

— Привет. Ты, я смотрю, тоже? — не осталась в долгу девчонка.

— Вроде того… Вчера наши некроманты опять появились, ты в курсе?

— Да, Олег Богданович сказал. Наверное, потому я и здесь, — она постучала по столу, давая понять, что имеет в виду совещание, а не Управу вообще. — Кого на этот раз пытались убить?

— Не поверишь, опять меня…

— Нельзя тебя, Волк, одного оставлять. Вляпываешься моментально, — резюмировала Маша.

— Так я тебя вчера весь день искал.

— Плохо искал, — не поддалась девчонка. — Ладно, давай послушаем, что скажут…

Появился Каращук — сел напротив нас, шлёпнул на стол какой-то сложенный лист. Такого удовольствия, как ночью, на его лице не просматривалось, но и уставшим он ничуть не выглядел. Подмигнул то ли мне, то ли Маше. Во главе стола устроился Лаврентьев — видимо, от Управы как раз он курировал нынешние происшествия.

— Докладывайте, Олег Богданыч, — начал он.

Каращук встал:

— Результатов немного. Держались стойко. Не исключаем, что организм допрашиваемых заранее усилен алхимическими препаратами. Допрос третьей степени, включая использование препаратов с нашей стороны.

— Ближе к делу.

— Единственная серьёзная зацепка — Беленец.

— Так, вот это уже интереснее, — протянул Лаврентьев. — Монастырь?

— Да.

Лаврентьеву нормально за полтинник — значит, он «старый мир» застал во вполне сознательном возрасте, как и наш Пашка Плотников. Выходит, он кое-что знает навскидку…

— Беленец был озвучен одним из допрашиваемых при применении препаратов, — невозмутимо продолжал Каращук. — При ответе на вопрос, откуда идут приказы. Также было озвучено перемещение по рельсам, — он развернул лист, оказавшийся картой — скорее всего, старой, довоенной. — Расстояние от Гидростроя до Беленца — порядка 30 километров по железнодорожной линии. По автомобильным дорогам раза в полтора больше, если они вообще есть. Состояние дорог указать затруднительно, территория к югу от Гидростроя толком не освоена из-за отсутствия жилых деревень.

— Довольно далеко, — отметил Лаврентьев, мельком глянув карту. — Есть информация, как они перемещаются по рельсам? Есть в распоряжении железнодорожная техника?

— Сомнительно. Любая тяжёлая техника давно была бы замечена патрулями Гидростроя — она слишком шумная. Предположительно, у них навесное оборудование для «козелков», позволяющее ставить машины на рельсы. Это подтверждают наблюдения боевой группы у моста.

— Сергей Михалыч! Вы сталкивались с бандой Черепов. Что можете сказать про их автомобили?

Я даже не сразу понял, что обращаются ко мне. Немного помешкав, встал:

— Автомобилей в Морозково мы не видели. Обходили деревню по большому кругу. Видели только людей.

— Мария Андреевна, вы?

— То же самое, — буркнула Маша, не вставая. — И бинокль был у Сергея.

— Ладно, это не так важно, — отметил Лаврентьев. — Куда выходит обходная ветка, на которой этот мост? Дайте-ка карту…

— К мосту через речку Линна, в районе станции Бурьяны. Мост, по имеющимся у нас данным, разрушен.

— По имеющимся данным… — буркнул Лаврентьев. — Возраст этих данных?

— Около пятнадцати лет. Данные с последнего выхода разведки Гидростроя в тот район. В связи с активностью диких зверей и бесперспективностью патрулирование на том направлении больше не производится, — Каращук добавил уже нормальным, не официальным тоном: — У Гидростроя тогда вернулось трое из десяти человек. Само собой, больше они туда не суются.

Лаврентьев отодвинул карту, и я подтянул её к себе. Ну да, карта, судя по всему, конца семидесятых — довольно качественная, явно не из тех, что в киосках продаются. Да в то время карты в киосках не особо и продавались, наверное — автотуризм был не развит. Скорее всего, какая-нибудь ведомственная.