Сила страсти (СИ) - Бер Надежда - Страница 1

Солнце садится за дальнюю сопку. Вечер опускается на землю. По деревенской улице устало бредут два вола за своим хозяином. Весь день животные трудились на пашне и теперь возвращались домой. А их хозяин — красивый парень, ростом высок, в плечах широк, темно-русый чуб набок, рубаха потом пропитана, но он молод и силен, шагает бодро, а как же, в деревне девушки на него глядят, любуются: Силантий Маркер с пашни идет, самый завидный жених села Чертогово…

Впереди пылит дорога, конная повозка едет навстречу Силантию. «Кого это принесло к нам в деревню?» — подумал он и присмотрелся.

Тарантасом управляет смуглый немолодой мужчина в городском костюме. На сидении — девушка в черном одеянии. Возле бревенчатого здания лечебницы мужчина натянул вожжи, и конь остановился. Мужчина ловко соскочил на землю и галантно подал руку своей спутнице. Но не успела она покинуть тарантас, как конь вдруг шарахнулся и поскакал, девушка, испуганно взвизгнув, упала обратно на сиденье, судорожно ухватившись за поручни. Чего испугался конь, почему понес, Силантий не понял, но быстро среагировал, не позволил повозке промчаться мимо, ухватился за оглоблю, задержал на ходу коня. Сила-то не меренная, недаром он Силантием зовется. Захрипел конь, бьет копытами землю, но Сила крепко его держит.

Тут же народ сбежался, охают, ахают, удивляются, силой Силантия восторгаются.

Силантий взглянул на юное создание в тарантасе — девушка совсем молоденькая, глаза темно-зеленые, огромные, волосы черные под платком слегка растрепались. Она с ужасом и благодарностью уставилась на своего спасителя. Просто богатырь былинный перед ней. Взгляды их встретились.

— Роксана, детка! Ты не ушиблась? Что болит? — взволновался приезжий мужчина, принимая из тарантаса испуганную девушку.

— Все хорошо… — пролепетала она.

Мужчина перевел взгляд на Силантия.

— Благодарю Вас, молодой человек! Позвольте представиться. Доктор Прайс, к Вашим услугам. Герман Иванович.

Доктор протянул свою руку Силантию, и тот, растерявшись, вытер свою ладонь о рубаху, прежде чем обменяться рукопожатием с доктором.

— Силантий — произнес парень.

— Ты храбрый и сильный, Силантий, — похвалил его врач, обнимая за плечи девушку, — ты спас мою Роксану.

— Ваша дочь? — спросил Силантий.

В глазах доктора мелькнул хищный блеск, а губы дрогнули в злобной усмешке.

— Роксана, моя жена — произнес он, обозначив свои права на юное создание.

Рот у Силантия непроизвольно приоткрылся, и он проговорил:

— Жинка? Вот как… Ну я… это пошел…

И Силантий глянул на Роксану разочарованно, она же, густо покраснев, опустила голову. Парень отправился дальше по улице, вслед за волами, которые неспешно шагали в сторону своего дома. Отойдя на приличное расстояние от собравшейся толпы, Силантий пробормотал недовольно:

— Жинка, она такая молодая. Старый козел…

Он думал никто его не слышит, но тут рядом возник его закадычный друг — шустрый Микола.

— Эй! Сила! Народ гутарит, ты опять отличился?

Силантий только рукой отмахнулся.

— Доктор новый в лечебницу приехал. Где он раньше был? Когда половина деревни от холеры помирали…

Сила был раздражен и недоволен, но рассказать другу в чем причина его недовольства не мог, да и сам не очень понимал. Увидев перепуганную девушку, он успел подумать: «Вот та, что судьбой мне послана!» А она оказалась замужем за стариком. Почему так жизнь несправедлива?

Тем временем, санитар Поликарп прибежал навстречу доктору и увлек приезжих в дом, где раньше жил врач Антон Антонович, который во время эпидемии, заразившись, умер, а больные жители села остались без медицинской помощи.

— Располагайтесь, господин доктор! Не сомневайтесь, здесь чисто. Жена моя все помыла, почистила — тараторил услужливый Поликарп. В лечебнице он числился и санитаром, и дворником, истопником.

Жена его Галина тоже пришла, принесла пирог и молока парного, на стол накрыла.

— Называйте меня Герман Иванович, без господина. Не принято нынче такое обращение — усмехнулся доктор.

— Как прикажите, Ваше благородие… Извиняюсь, Герман Иванович.

Доктор тщательно помыл руки в рукомойнике, прежде чем за стол сесть, пригласил и Поликарпа.

— Расскажи-ка, милейший, про парня того, что коня усмирил, про Силантия. Кто он такой?

— Силантий… он второй по силе силач в деревне.

— Второй? А первый кто?

— Знамо дело, кто. Его отец Остап Маркер — первый, а Сила — второй…

Поликарп, довольный вниманием нового доктора, начал свой неспешный рассказ про Остапа Маркера.

— Жил Остап Маркер на зависть всем соседям хорошо, в достатке. Хозяйство крепкое, хата богатая. Была у него жена работящая, да трое сыновей — помощников…

— Почему была, а сейчас?

— Пришла к нам в село зараза эта проклятая — холера, как смерть с косой и пошла косить народ. Сначала жена Остапа заболела, а за ней два младших сына. Унесла холера их души. Овдовел Остап. Было у него три сына, остался один, старший, первенец Силантий, самый крепкий, самый здоровый. С тех пор и живут Остап и Сила вдвоем в своей хате. Тяжело без бабы, конечно…

— Холера с китайской стороны приходит. Часто ли наши крестьяне с тем берегом контактируют?

Поликарп растерялся, не совсем понимая значение последнего слова, но мужик он был сообразительный, ответил:

— А-то как же! На Пасху целая ватага с той стороны приходила.

— Зачем?

— Ясно дело, в гости к друзьям, такой праздник китаёзы не пропускают. Наши тоже к ним шастают. Выпить да закусить все любят. Да и так, дела всякие, торгуются, меняются…

— А вот это напрасно — произнес доктор.

— Так уж повелось — пожал плечами санитар.

Поужинав и обсудив предстоящие дела в лечебнице, Поликарп с женой ушли. Доктор, откинувшись на спинку стула, внимательно посмотрел на Роксану. Она скромно сидела в уголке и помалкивала.

— Садись, поешь — великодушно пригласил доктор жену за стол.

Она послушно уселась напротив мужа. Запах пирога давно привлекал ее, но есть без разрешения мужа, она права не имела.

— Ты что, думаешь я не заметил, как ты смотрела на молодого крестьянина? — спросил доктор.

Она опустила глаза.

— Я не смотрела, я просто испугалась.

— Не ври мне, Роксана!

Он повысил голос, и она, втянув голову в плечи, замолчала.

— Вот так, лучше не спорь со мной, женщина. Быстро ешь и застели постель, буду отдыхать с дороги… Завтра много дел с утра.

В углу стоял дорожный сундук с вещами, привезенными с собой. Роксане нужно разобрать все это добро и обживаться на новом месте…

Тяжела, печальна участь вдовца. Остался Остап без жены. Некого стало за волосы оттаскать в минуты раздражения, плеткой отстегать за провинность. Остап бил жену свою Матрену в воспитательных целях, без злости, не в полную силу, понимал, что запросто может зашибить до смерти ненароком. Однако, нравилось ему это состояние — женский страх, покорность, власть над нею, когда она ползала в ногах, просила прощения. «Жена да убоится мужа своего» — так еще дед ему объяснял, читая Писание.

Как Остапу не хватало жены! Плетка висела на почетном месте, да кого ж ей отстегаешь? Сына единственного, так ему это, что слону дробина, да и силы у Силантия с каждым годом все больше, и Остап подозревал, что не совладать ему уже с наследником.

Бабских дел по дому выше крыши — коров подоить, свиней накормить, еду приготовить, воды наносить, стирка, опять же — это уж вовсе позорно: белье на реке полоскать с бабами. Приходится вдову Русакову нанимать, да невыгодно это, затратно.

А как не хватает жены в постели, нет рядом мягкого теплого тела, которое можно помять среди ночи… Жена и дети умерли ранней осенью. Зимой Остап очень тосковал. А весна наступила — пора поле пахать, боронить, семенами засевать. Как говорится: «Умирать собирайся, а рожь сей». Да и не собирался Осип помирать, жизнь хороша…