Трещины (СИ) - "VELVET ORCHID" - Страница 9

Оборотень не обращал ни на что внимания, запихивая в себя еду через силу.

Так продолжалось до тех пор, пока он не услышал высокий звук, будто что-то разбилось.

Алек повернул голову и увидел, что у раздачи столпилось несколько заключенных.

Какой-то оборотень спорил с незнакомым Палачом. Недалеко от них стояли Тристан и тот бугай, которого Алек сначала принял за Аластора.

Вот оборотень что-то сказал, вот неизвестный Палач ответил…

Похоже, назревал скандал.

Впрочем, драки пока не было, и волноваться Алек не стал.

Но как только Александр подумал об этом, оборотень бросился на Палача с кулаками.

Ну вот! Сглазил!

Но боя без правил не произошло. В полном смысле этого слова. Незнакомого Палача оттолкнул Тристан, он же огрел взбесившегося оборотня своим подносом - волк отлетел, но сразу вскочил, не собираясь сдаваться. И снова получил подносом по морде.

Тристан начал от души колотить оборотня импровизированным оружием, пока оно не разлетелось на части. Тогда мужчина отобрал поднос у Палача-бугая и вновь двинулся на противника.

Дракой это и не пахло. Тристан опять кого-то бил.

Ну что за псих?!

Александр так и не решил, как ему относиться к Тристану, но одно оборотень знал точно - он не хотел, чтобы мужчину заперли в карцере, неизвестно на сколько. Алек просто не выдержит, если лишится знакомого лица.

Почему-то этому Палачу он доверял на каком-то интуитивном уровне.

Поэтому Александр отодвинул от себя тарелку, встал из-за стола и направился к Тристану.

Видимо, история с лопатой его ничему не научила.

Увидев, что Алек направляется к нему, Тристан резко развернулся и впал в бешенство. Его глаза холодно засверкали от ярости.

- Что я говорил тебе, тупой волк?! - прошипел мужчина, - Не мешаться!

И от всего сердца и с полной самоотдачей Тристан врезал Александру подносом по лицу. А потом еще раз, и еще…

Теряя сознание от очередного удара по голове, Алек думал только об одном:

- Из чего были сделаны эти чертовы подносы?! Его пулями превращали в решето, а тут…

Просыпаться в медицинском блоке, похоже, стало нормой.

Алек поморщился от яркого света и обнаружил около своей койки Тристана. Тот вальяжно сидел на стуле, вытянув ноги.

Александр с обидой посмотрел на него.

Мужчина, не глядя на оборотня, равнодушно хмыкнул:

- Ну и что вылупился? Я же предупреждал… Разве нет? Мои дела - это мои дела. Я без твоего вмешательства разберусь.

- По-моему, нет, - буркнул Алек, - Вы совсем себя не контролируете.

Уголки губ Тристана едва заметно дернулись.

- Сколько тебе лет? - вдруг спросил он.

- Девятнадцать. В декабре двадцать будет, - ответил Алек, не понимая, зачем Палачу такая информация.

Тристан никак не отреагировал на сказанное, только задал новый вопрос:

- Посадили за что?

Палач выглядел так, будто ему совсем это не интересно, но по каким-то причинам мужчине нужно было знать ответы, и сейчас он пытался не умереть от скуки. Тристан напоминал средневекового князя, который с царственным и ленивым вниманием собрался выслушивать своего холопа.

Но в Алеке накопилось слишком много боли, и, несмотря на незаинтересованность Палача, слова полились из оборотня мощным потоком.

Он рассказал о Виктории, об их дружбе, о его любви к ней. Алек упомянул, как она пришла к нему в слезах, как волчица поделилась с ним тем, что совершила. Оборотень не забыл шепнуть и о своих преступлениях: о сокрытии улик, о нападении на лучшего друга, который обнаружил одну несчастную улику у него в комнате, о покушении на жизни Палачей, подозревавших Вики…

Тристан внимательно слушал. К концу речи Алека лицо мужчины будто треснуло. Это выглядело так, словно кожа сползла с лица Палача, обнажая его суть - пустыми глазами на оборотня смотрела тьма, и не было у нее дна.

Сейчас перед Александром сидел не Тристан - раб Божий, а Аластор - дух, демон мщения.

И судя по напрягшемуся телу, мстить он собирался прямо сейчас.

В ужасе Александр попытался отползти от существа перед ним.

Но куда там!

Аластор схватил своими тонкими и с виду слабыми пальцами оборотня за горло. Ладонь Палача сжалась на шее Алека, будто в предсмертной судороге.

- Ничтожество! - прошипел Тристан.

Его взгляд обещал все муки Ада.

Александр принялся вырываться, будто бешеный. Он царапал ногтями ладони Палача, но все было бесполезно. Тристан был соткан не только из противоречий, но и из стальных тросов.

Алек начал задыхаться. Он не мог понять, почему так происходило.

Александр был оборотнем, в конце концов, а Тристан - всего лишь человеком! Но Палач придавливал Алека к койке с такой силой, что избавиться от него было невозможно.

Тристан имел такую мощь, что демонам и не снилось. Это было за гранью фантастики.

Александр начал хрипеть.

Да за что?! Что он такого сделал?!

Тут каннибалы ходят - Алек настоящая лапочка по сравнению с ними!

Почему судьба столь жестока? Тристан сначала дал оборотню надежду, а сейчас он отбирал у Александра не только веру, но и саму жизнь.

Как только Алек подумал об этом, руки Тристана замерли. Мужчина будто заледенел и содрогнулся, словно игрушка, у которой сломались батарейки.

- Ты читал сказки братьев Гримм? - вдруг будничным тоном поинтересовался Палач.

Если бы руки мужчины все еще не сдавливали горло Алека, оборотень высказал бы ему все, что он о нем думал.

Какие нахуй сказки?! Его тут душат, черт возьми!

- Знаешь, у них есть замечательная сказка под названием “Вошка и блошка”, - продолжил говорить Тристан, ответа он, видимо, и не ждал, - Так вот, в ней по сюжету произошло следующее - ожог главной героини привел к великому потопу. Понимаешь, о чем я?

Да что за бред?!

Может, еще обсудим арабскую романтическую поэзию? Или скандинавский эпос?

Вся степень непонимания отразилась у Александра на лице.

- Я о том, что даже незначительное событие в далеком прошлом может вызвать колоссальные изменения в далеком будущем, - с неприятным смешком пояснил Тристан, - Это называется “эффект бабочки”. Кто знает, к чему привела гибель бабочки миллионы лет назад? И если наше будущее меняют такие мелочи, то что можно сказать о поступках более значительных? Опасных? Ты догадался, о чем я?

Алек похолодел. Нет, нет, нет… Он не виноват в смерти…

Но Палач не дал оборотню додумать мысль.

- Это все сделал ты… - вкрадчиво произнес Тристан, - Ты убил Викторию. Косвенно, разумеется, но основная вина лежит на тебе. Если бы ты сразу заявил на нее, то все были бы живы. И несчастные девушки, и твоя возлюбленная… Да, она сидела бы в тюрьме, но она бы не гнила в земле! Ты покрывал ее, продолжая эту цепь преступлений. Викторию. Убил. Ты.

После этой обличительной речи Тристан поспешно убрал руки с горла Алека и резко встал.

- Я ненавижу убийц, - с прохладой в голосе и тоской во взгляде выдохнул Палач, - И моя главная трагедия заключается в том, что я сам убийца. Я ненавижу себя всеми фибрами своей души. И каждый день я живу с этим. Но есть те, кого я ненавижу сильнее. Я готов разорвать голыми руками тех, кто укрывает преступников, вызывая в ответ волны насилия… Поэтому не подходи ко мне больше, Александр. Клянусь, если я еще раз увижу тебя рядом, я не выдержу… Я сломаю тебе позвоночник.