Покахонтас - Доннел Сюзан - Страница 22

• Предыдущая
• 22/79
• Следующая

— Ка каторавинос йово. Прекрасный день.

Ее глаза распахнулись так широко, что заполнили собой все лицо. Затем она заговорила быстро, слова лились потоком. Ее руки жили своей отдельной жизнью, проворно двигаясь. Двое мужчин присоединились к ней.

— Вхоа! — улыбнулся Смит и поднял руку. — Я знаю только эти несколько слов. Я не говорю на вашем языке.

Плечи девочки разочарованно опустились. Она поняла, что он сказал, и быстро заговорила со своими спутниками.

Затем она снова повернулась к Смиту и Ньюпорту и принялась жестикулировать медленно, изящно, в то же время терпеливо и тщательно выговаривая слова. Было ясно, что она передает добрые пожелания от своего брата, правителя Кекоутана. Смит так же неторопливо вернул ей приветствия. При этом он подумал, что язык жестов вполне достойный способ общения. Но все равно он чувствовал разочарование: нужно научиться их языку. Покахонтас дала понять, что ее брат, король, хочет подробнее узнать об инструментах, привезенных чужестранцами. Его также мог бы заинтересовать обмен некоторыми вещами, которые новы для них. Смит ответил, что они с большим удовольствием обменяются, в особенности на еду. Она улыбнулась. Смит возликовал и подумал, что эта встреча — лучшее, что случилось за многие месяцы. Когда она спросила, могут ли они с братьями походить вокруг, Ньюпорт и Смит дали понять, что местность в их распоряжении. Потом они низко поклонились гостям, дабы соблюсти приличия. Все три дикаря рассмеялись. Затем сами попытались поклониться. Теперь смеяться настал черед англичан.

Смит смотрел, как уходит девочка, неотступно сопровождаемая своими друзьями. Он повернулся к Ньюпорту:

— Как жаль, что наша встреча с пасапегами прошла не так же дружелюбно. А юная принцесса держится весьма властно.

— Да, мы поняли, что она занимает особое положение, когда увидели ее в Кекоутане. С ней обращались с большим почтением. Я приставлю к паухэтанам юнгу, чтобы он смотрел за ними. Шлюп будет готов к завтрашнему дню. Путешествие займет пять часов, может, меньше. Я хочу, не откладывая, извлечь пользу из их предложения об обмене.

— Я тоже, Ньюпорт. Я тоже.

Джеймстаун, 18 мая 1607 года

Покинув форт, Покахонтас шла быстро, чтобы поспеть за братьями, и громко разговаривала с деревьями:

— Его глаза! Через его глаза на меня смотрел бог неба! А его волосы! Как раннее солнце на золотистом поле!

Она и не подозревала, что кто-нибудь может выглядеть, как этот тассентасс. Он был ниже ее братьев, и одежда его была уродлива и закрывала слишком много тела... Ей хотелось бы взглянуть, на что похожи его грудь и ноги. И какое у него положение? Почему эти люди не носят знаков отличия? Тем не менее он казался тем, кто отдает распоряжения. Он не был земледельцем или носильщиком.

— Интересно, а что, если бог неба направил его как посланника или как предупреждение, а может, он — наш новый повелитель? Но этого не может быть. Мой отец хороший вождь. Но я должна следить за этим тассантассом. Он такой красивый, так отличается от остальных. Когда я увидела его, из моей головы ушли все мысли, а это опасно. Я должна сосредоточиться на том, что поручил мне мой отец. И приходится помнить, что он — мой враг.

Прошло уже две недели с тех пор, как она прибыла в Кекоутан. За это время от ее отца, великого вождя, пришло несколько посланий. Он хотел, чтобы она присоединилась к нему в его путешествии в Уттамуссак, маленький поселок, где находились три королевских хранилища. Там он хранил свои огромные богатства: жемчуг, шкуры, медь и оружие. Каждое строение охраняли сорок самых доблестных воинов. Покахонтас поняла, что отец намекает, что если ее не привлекает Кокум и замужество, то подошло время собирать дань. Именно поступлениями от данников до потолка заполнялись сокровищницы. Она согласилась вернуться домой и обсудить все, что он находит для нее полезным. Затем она отложила отъезд. Она послала гонца, спрашивая, не лучше ли ей сначала покончить со своей задачей: как можно больше узнать о врагах. Паухэтан согласился.

В ее новом положении женщины и дочери великого вождя на выданье ее должны были сопровождать Секоин и Памоуик, еще три женщины и два воина. Она попросила Наху войти в их число, потому что ей понравилась эта сбежавшая жена. Но Наха сказала, что не в состоянии покинуть Починса. Постоянно чувствовать его запах было для нее так же необходимо, как дышать. Зато Чивойа, новая подружка Секотина, согласилась с радостью. Покахонтас задумалась, мудро ли брать этих двоих — ведь они были влюблены друг в друга и постоянно ускользали, чтобы провести часок на груде листьев или в теплой реке, или на удобной ветке.

Для Покахонтас их пример был соблазнительным. И она лежала ночью без сна, думая, как это было бы, если бы Кокум лежал рядом с ней. Но это все было до того, как она встретила тассентасса. Теперь она отправила мысли о Кокуме подальше. Не то чтобы она хотела разделить ложе с этим чужеземцем: он был слишком чужой, слишком неведомый, но он интересовал ее. Ей хотелось узнать все о нем и его товарищах. Десятки вопросов вертелись у нее на языке, и она страстно желала выучить их язык.

— Матоака, Белоснежное Перышко! Ты опаздываешь!

Она отстала от братьев на тропинке, ведущей к их лагерю.

— Я сейчас вас догоню. Какой прекрасный день! Так много всего хочется увидеть!

Она чувствовала легкость во всем теле, ее ступни едва касались земли. Было ли это оттого, что она наконец встретилась с тассентассами или оттого, что перед ней открывался новый мир? Я не должна так предаваться радости, — виновато подумала она. Неужели в обличье бога неба пришел враг или некто, посланный им? Этого просто не может быть, подумала она. Бог неба никогда не шутит над своими людьми. Загадочность происходящего делала его вдвойне завораживающим. О да, обстоятельства сложны, очень сложны: тассентассы были так добры к ней. Как она объяснит тепло их встречи отцу? Хитрость, скажет он, хитрость. Ей надо быть осторожной с тассентассами, осторожной в суждениях, осторожной с отцом, осторожной со своими людьми.

— Матоака, Матоака, ты нас не догонишь!

Она почти бросилась бежать. Ее братья ушли далеко вперед, их не было ни видно, ни слышно. Они больше не боялись наткнуться на монаканов. Когда великий вождь узнал об их чудесном спасении по пути в Кекоутан, он выслал два воинских отряда. Все монаканы были либо захвачены в плен, либо убиты. Великий вождь послал вождю монаканов большие пальцы левых рук всех плененных и умерщвленных воинов и предупредил, что та же судьба постигнет всех, кто вторгнется в его земли. И теперь все тропы в лесах Паухэтана были безопасны, по крайней мере, на некоторое время.

Догоняя братьев, Покахонтас на бегу прочитала благодарственную молитву Ахонэ за то, что та избавила их от врагов с северо-запада. Теперь она сможет направить все свои мысли на тассентассов.

Братья ждали ее на поляне, где был разбит их лагерь. Отсюда было удобно наблюдать за тассентассами, поскольку возвращаться каждый день в Кекоутан было слишком далеко. Их целью было как можно больше узнать о тассентассах за пару недель. С ними были несколько воинов, включая двух гонцов Починса. С ними была также Чивойа и две сестры Покахонтас — Мехта и Квимка. Они прибыли из Веровокомоко и присоединились к Покахонтас вскоре после того, как она оставила женский дом. Они тоже сгорали от нетерпения увидеть тассентассов. Но двумя днями раньше на совещании в узкой ложбине рядом со старым волчьим логовом, где и находился их лагерь, было решено, что первые два-три раза к тассентассам они пойдут только втроем.

Они уже дважды ночевали в лагере. Из циновок и коры деревьев воины соорудили переносные домики. Боковины можно было скатывать кверху, чтобы проветривать жилища в теплую погоду. Это было весьма важно, потому что циновки не пропускали влагу, и зимой в домах было тепло, но слишком жарко летом. Великий вождь использовал такие домики во время выездов на охоту. Случалось, до половины жителей поселка следовали за ним, неся эти домики, когда он отправлялся загнать оленя и затравить медведя.

• Предыдущая
• 22/79
• Следующая