Артуриана (СИ) - Старкина Виктория - Страница 15

Волнение захлестывало меня, случайно, не сдержав небесное пламя — свой внутренний огонь, я спалила два дерева, когда творила заклинание, которое должно было создать величайшую иллюзию из всех являвшихся миру.

Ланселот прибыл ранним утром, солнце едва позолотило зеленые макушки деревьев на дубовой аллее. Я ждала его у поворота на тракте. Он спешился, вежливо поклонился и поднес мою руку к губам. Я расспросила о здоровье леди Вивианы, к счастью оно было в полном порядке. Рыцарь собирался в скором времени держать обратный путь в Камелот, но перед этим не мог не посмотреть, что же за необычайные чудеса готовил ему Броселианд.

— Идем за мной, клянусь, ты будешь удивлен, — сказала я с легкой улыбкой, и он последовал, куда я указывала.

Мы шли по зеленым дубравам, тропинка уходила все выше, к холмам, дальше и дальше от дорог, что пересекали лес, удалялись и от Зеркала фей, и от большого озера, и от хижины Нинианы, и от пещеры, в которой много лет жил волшебник Мерлин.

— Как мы далеко забрались, — улыбнулся Ланселот. — Никогда не бывал здесь прежде, хотя думал, что знаю каждую тропку! И все же — это такой же лес.

— Терпение, мой рыцарь, — рассмеялась я. — Осталось совсем недолго, мы почти пришли. Всего лишь подняться на ту гряду и спуститься в долину — там тебя ждет сюрприз!

И мы поднялись на вершину, откуда Броселианд казался безбрежным морем деревьев, а после спустились в небольшую долину у подножья гор и здесь остановились.

— Смотри же, рыцарь, видел ли ты раньше подобное чудо! — с этими словами я сделала вид, что раздвигаю ветви деревьев, но на самом деле, сняла невидимую завесу, отделявшую реальность от иллюзии, — и Ланселот увидел то, что должен был увидеть: роскошный, утопающий в садах и фонтанах дворец, от красоты которого захватывало дух.

На самом деле, никакого дворца не было, перед ним лежала зеленая равнина, покрытая кустарниками, цветами и травой, обрамленная с двух сторон высокими дубами, и однако магия моя была столь сильна, что рыцарь видел настоящий дворец.

— О светлые боги! — воскликнул в восхищении Ланселот, не веря своим глазам, он обернулся ко мне, — Чей же это дом? Кто мог построить такое великолепие посреди глухого леса?

— Это мой дом, — улыбнулась я. — Сэр Ланселот, будешь ли ты моим гостем здесь?

— Почту за честь! Леди Моргана, такого дома нет и у самого короля Артура! — воскликнул он. — Идем же, мне не терпится увидеть его!

С улыбкой я провела своего рыцаря через сады, показала ему пруды и фонтаны, а потом мы поднялись по серебряной лестнице в сам дворец, прошли по его огромным, украшенным великолепной мозаикой и гобеленами залам, послушали чудесные звуки арфы, доносившиеся неизвестно откуда, постояли у пруда, в котором плескались золотые рыбки, и Ланселот никак не мог прийти в себя, потрясенный увиденным. А я забавлялась, глядя на него, но в то же время радовалась, что наконец-то мой бесценный возлюбленный рядом и уже никогда не покинет меня.

— Дворец красив, — произнесла я, наконец, — Но пойдем, разве ты не голоден с дороги? Нас ждет чудесная трапеза. Идем в залу, где уже накрыты столы.

Он удивленно пожал плечами, снова улыбнулся и пошел за мной в залу, где и правда уже горели свечи, и были накрыты столы: на украшенных золотым шитьем скатертях стояли изысканные блюда и кувшины с вином, в которых, надо заметить, было вовсе не вино. В них плескался все тот же чудесный колдовской напиток, который некогда Мерлин дал королю Утеру, усиленный моей магией.

Я налила его в кубок рыцаря, потом в свой кубок, мы осушили чаши, после приступили к трапезе, и я все продолжала наполнять кубки. Рыцарь весело смеялся над историями, которые я рассказывала, повествуя о сыновьях короля Уриена, и сам рассказывал забавные случаи, что происходили иногда за Круглым столом. Неизменно их героем был король Пелинор, которому до сих пор не могли простить поломку меча-в-камне.

Было весело и мне хотелось, чтобы наша трапеза никогда не подошла к концу. Но и знала, что скоро подействует зелье, — иллюзия усиливалась, в воздухе разлился чудесный аромат, он успокаивал и навевал сон, а потом само пространство вдруг засияло, заискрилось, скоро свет стал непереносимым, и Ланселот удивленно произнес:

— Что происходит, прекрасная дама, где ты? Я больше не вижу твоего лица…

— Я здесь, рядом с тобой, — ответила я, и он вздрогнул, услышав мой голос. Потому что, то был голос его возлюбленной — королевы Гвиневеры. И когда слепящий свет померк, она предстала перед ним во всем совершенстве свой красоты и обольстительности своей юности, и Ланселот вскочил на ноги, не в силах прийти в себя от изумления.

— Моя королева! — вскричал он, — Как ты здесь оказалась?

— Я пришла к тебе, ради тебя, — ответила я и подошла ближе. — Рад ли ты мне?

— А где же наш король и твой муж? — опешил рыцарь.

— Артур остался в Камелоте, здесь только я, — с этими словами я положила руки ему на грудь и прижалась крепче, — Обними меня! Разве не об этом мечтал ты так долго?

— Но… как же можно, — прошептал он, — Мы не должны…

Но и я слишком долго мечтала об этом мгновении, и пусть его сердце принадлежит не мне, отныне — он только мой, желает он того или нет. И потому я крепче прижалась к нему, а после сама подарила своему рыцарю поцелуй, на который он с жаром ответил. Ланселот и сам был под действием волшебного напитка, сознание его не было ясным, все случалось будто во сне, и потому легко уверился он, что его возлюбленная оставила короля и каким-то чудесным образом оказалась во дворце Броселианда.

Этот день и эту ночь мы провели вместе, и я чувствовала себя самой счастливой, от того, что сбылась моя мечта, и тот, кого желала я столь долго, наконец смотрел на меня глазами полными любви, наконец стремился ко мне так же страстно, как и я стремилась к нему.

И едва мы проснулись, как снова принесла я кувшин с волшебным напитком, опасаясь, что чары могут развеяться.

Однако, ничто не длится вечно, и эти сказочные дни нашей любви, когда я услышала множество чудесных признаний и клятвы вечной верности, подошли к концу. Мне захотелось, чтобы мой возлюбленный знал о том, что все это время он был со мной, а вовсе не со своей королевой, хотелось, чтобы в сердце его нашлось место и для меня. У меня были чары, чтобы привлечь его, и я знала, что ни один человек не сможет противиться им.

Едва проснувшись поутру и увидев рядом со мной меня вместо своей возлюбленной, Ланселот сначала не на шутку испугался.

— Миледи! — вскричал он, — Королева Моргана! Что вы здесь делаете?

Он отстранился и озирался по сторонам, пытаясь найти свою возлюбленную, в то время как я поднялась на ложе и улыбнулась.

— Кого ты ищешь, сэр Ланселот? — рассмеялась я. — Уж не королеву ли Гвиневеру?

— Где она?! — воскликнул он.

— Она перед тобой, — ответила я. — Это я была с тобой эти дни и ночи, это меня ты принял за свою королеву, потому что выпил слишком много вина, мой рыцарь. Знал ли ты, что вино в Броселианде особенное, что оно затмевает разум и застилает глаза?

Едва Ланселот осознал, что случилось, как впал он в отчаяние, равного которому мне не доводилось видеть. Он сожалел о случившемся, и моя любовь не радовала его.

— Почему ты грустишь? — спросила я, чувствуя раздражение и величайшую досаду, — Разве не должен ты радоваться? Ты провел чудесные дни со своей возлюбленной, но не изменил при этом королю и не нарушил клятвы. Разве не об этом ты мечтал столь долгие годы?

Но рыцарь был безутешен, его воздушные замки рухнули, он не хотел поверить, что все это было лишь колдовством, лишь иллюзией, к тому же, с ужасом понимал, что сам того не желая провел несколько ночей с сестрой самого короля, с той, кого, как он знал, король любил больше всех людей на земле.

— Хватит, — примирительно улыбнулась я. — Ты же знал о моих чувствах, не так ли? Ты не мог не догадаться! Я полюбила тебя в первый же миг, как увидела, тогда, в саду твоей матушки. Помнишь тот день? Ни один другой мужчина в целом мире не сравнится с тобой, ничто не затмит красоты твоего лица, и никто не займет твое место в моем сердце. Там есть место лишь для тебя, Ланселот, только для тебя! Умоляю, услышь мои слова! Посмотри на меня!