Радуга любви (СИ) - "Omega-in-exile" - Страница 7

- А поехали! – сказал Юлиан, и троица потопала к красной «ламборгини» Юджина.

***

Ту ночь Стас провел в постели «нежного заи». На самом деле Стас даже имени его не запомнил. Ну да, смазливый чувак – манерный, женственный, учился… а хрен его знает, где он учился, Стаса это не интересовало. У них был секс, просто секс. Стас трахал «нежного заю», трахал жестко, до криков, до визга, и зае это нравилось. Он постоянно повторял, что Стас крут, Стас великолепен, Стас охуителен, Стас, Стас, Стас… А Стасу было как-то… никак. Ну, секс. Ну, разрядился. Раз. Еще раз. Еще… Еще… Ну, хорошо, а что еще? И все время перед мысленным взором Стаса стоял Юлиан…

Наутро он ушел, не оставив «нежному зае» даже номер телефона, хотя зая едва не на коленях умолял его об этом. Стас и сам не знал, почему не оставил свой телефон, тем более что его просили об этом в первый раз в жизни. Да просто не хотел, вот и всё.

А Юлиан ту же ночь провел в роскошной квартире Юджина, в постели с ним и Лериком. Да, у них был охренительный тройничок, Юлиана давно так не трахали, и он отдавался с упоением, а его партнеры просто сошли с ума и, казалось, готовы были разорвать на куски его божественное тело. Никогда еще Юлиан не слышал таких комплиментов в свой адрес. Никто не говорил, что он «замороженный», труп, словно теперь в постели был не он, а кто-то другой. Все было прекрасно и… всё было не то. Юлиан не понимал, что именно. Но даже в минуты самого разнузданного, дикого траха сразу с двумя парнями, перед его глазами стоял Стас. Красивый, сильный, интересный… Стас…

Наутро Юлиан покинул квартиру Юджина, несмотря на уговоры двух мажоров остаться. Никогда его еще не просили остаться так настойчиво. Но он… Нет, секс был, конечно, суперским. Но на душе было темно и холодно.

Юлиан пытался встряхнуться. Ведь ему надо было радоваться! Потому что впервые в жизни он чувствовал себя не статуей, не куклой, которой восторгаются издали, а живым, страстным, настоящим… И все же, его не оставляло старое ощущение: им просто попользовались. Попользовались те, кто мог оценить его тело, не более. А вот что-то другое, проснувшееся в нем – прежде глубоко скрытое, горячее, сводящее с ума – так и осталось невостребованным. А ведь должен был кто-то это оценить! Тот, кому это было предназначено. Кто-то… И Юлиан самому себе боялся назвать имя: Стас. Потому что вся тупая эпопея со Стасом была лишь недоразумением. Стаса надо было забыть, забыть. Этого серого, невзрачного мыша…

А в это время «серый, невзрачный мыш» тоже отчаянно пытался забыть красавчика, сначала казавшегося таким холодным, а затем внезапно преобразившегося. Он отправился домой, чтобы переодеться перед универом и захватить нужные конспекты. Как обычно, он думал, что на его отсутствие, как и появление, никто внимания не обратит. Но не тут то было! Мама пристально смотрела на него, а потом восторженно всплеснула руками и заголосила:

- Сыночка, а ты ведь так изменился! А я и не замечала. Ой, какой же ты у меня красивый вырос! Тебе, наверное, девочки прохода не дают, да? Ты просто необыкновенный! Я даже не понимаю, зачем ты пошел учиться на… на… это… на что ты там учишься, я забыла? На биотехнолога?

- На специалиста по телекоммуникациям, - процедил Стас.

- Ну, неважно! Стасик, это все не для тебя! Я поняла…

Стас, с ужасом осознав, что его прямо здесь и сейчас примутся готовить в «пианистки/фигуристки/художницы», с быстротой молнии схватил свои конспекты и в страхе бежал из дома.

Но от дурдома он сбежать не смог. И дурдом не прекратился ни в тот день, ни в последующие. В универе не то что бы на Стаса стали все бросаться. Но он ловил на себе удивленные, восхищенные и даже завистливые взгляды однокурсников и однокурсниц. Вдруг его фигура стала привлекать всеобщее внимание. Он даже стал предметом сплетен. Тот факт, что он гей, все обсуждали так, словно только что об этом узнали. Прежде никого это особо не волновало. Теперь же вовсю обсуждалось, на кого он смотрит, во что одет и, само собой, с кем он спит. Конечно, отыскались те, кто точно знал, с кем спит Стас, при этом назывались имена парней, о существовании которых Стас даже не подозревал. Общественное мнение, как и следовало ожидать, поляризовалось. Часть однокурсников демонстративно отвернулась от Стаса. Ему это было фиолетово, они его и раньше-то не замечали. Другая часть, наоборот, стала набиваться в друзья, причем как парни, так и девушки. Его мнением вдруг стали интересоваться. На него стали ссылаться как на авторитета: «А Стас считает…» «Стас сказал, что все не так…» А еще Стас превратился в секс-символа потока. Девушки, несмотря на данные о сексуальной ориентации Стаса, вдруг возымели на него виды. Впрочем, виды на него заимели и некоторые парни, которые делали вполне недвусмысленные намеки. А некоторые, так и вообще, не скрываясь, просто повисли на нем. Например, тот самый Дюшечка, с которым у Стаса случилось в самый первый раз. Он втрескался в Стаса внезапно и конкретно: не давал проходу, слал sms-ки, приглашал на свидание и даже раз подарил цветы (растерявшийся Стас передарил их маме, которая тоже вела на него атаки, вдруг обнаружив, что ее сын – необыкновенный и из него выйдет…) Не унимались и Юджин с Лериком, одолевавшие Стаса звонками (и откуда они раздобыли его номер?). Словом, дурдом продолжался.

Другой на месте Стаса, наверное, начал бы страдать манией величия, но Стаса происходящее скорее напрягало. Он не мог понять, с чего все это вдруг началось. Точнее, он знал, с чего или с кого. Но как?

Он стал регулярно смотреть на себя в зеркало. И видел все того же Стаса. Те же самые черты лица. Но в то же время из зеркала на Стаса смотрел как будто совсем другой парень. В нем было нечто, цепляющее с первого взгляда. И невозможно было понять, что именно. Наверное, что-то в его глазах. В выражении лица. В осанке. И это делало Стаса совсем другим. Сильным. Красивым. Привлекательным. Да, на такого парня должны были вешаться, это было ясно. Но в груди ныла тоска. Тоска, словно он что-то упустил…

А тем временем и с Юликом произошли странные перемены. Он тоже остался тем же. Но так же, стоя перед зеркалом, не узнавал себя. Он тоже изменился. И не то чтобы в лучшую или худшую сторону. Он выглядел другим. Не тем пресыщенным, самовлюбленным, наглым красавчиком, покрытым безжизненным глянцем и похожим на красивую куклу. Глянец внезапно исчез, но зато Юлик как будто ожил. И это было самое главное. То ли в глазах что-то появилось, то ли еще что-то… И окружающие Юлика, прежде неизменно соблюдавшие дистанцию, вдруг потянулись к нему. Собственно, с ним происходило точь-в-точь то, что произошло со Стасом. И вокруг Юлика стало крутиться немало парней, которых он именовал «нормальными» и о которых так мечтал. Но, как и Стаса, его эти перемены не радовали. В груди ныла тоска…

Конечно, оба они глушили эту тоску. Секс теперь регулярно был и у того, и у другого. Поклонники, если и не выстраивались в очередь, то всегда имелись. Шустрые Юджин и Лерик уже перебывали в постелях у обоих. Поодиночке и вместе. Но… проклятое «но» по-прежнему оставалось. Все изменилось. Но счастья не было. Ни у одного, ни у другого.

Между тем Стас и Юлик теперь пересекались регулярно. В том числе в том самом баре Friends, где произошла эпическая потасовка, с которой все и началось. Но теперь каждый из них был окружен своими поклонниками. И оба старательно делали вид, что друг друга не замечают. Каждый из них видел, как изменился другой, и каждый из них упорно твердил себе, что другой остался прежним. Для Стаса Юлик был прежним холодным и высокомерным Юлианом. Для Юлика Стас был «невзрачным серым мышом».

Их тянуло друг к другу, но оба они отчаянно сопротивлялись, как будто страшась, что если они будут вместе, то их параллельные вселенные взорвутся и этот взрыв их уничтожит, спалит дотла… И каждый из них оставался одиноким в своей собственной вселенной.

***

Это был вечер все в тех же Friends. И Стас, и Юлиан сидели каждый за своим столиком, а вокруг них вились поклонники. Оба они продолжали делать вид, что не замечают друг друга, и оба то и дело бросали друг на друга быстрые взгляды. А когда их взгляды встречались, то они тут же старательно отводили глаза. Они незаметно для самих себя стали двумя королями тусовки завсегдатаев. Повелителями двух королевств, между которыми шла если не горячая, то холодная война. Юджин оказался в тусовке Юлиана, Лерик – в тусовке Стаса. «Нежные заи» почти в полном составе пополнили ряды гвардии Стаса. Гвардейцами Юлиана были, в основном, мускулистые мачо.