Зеркало ее сновидений - Дональдсон Стивен Ридер - Страница 47

• Предыдущая
• 47/181
• Следующая

«Дорогая моя, — ответил он так, словно она обидела его несправедливо.

— Много лет ты отказывалась выйти за меня замуж потому, что я воевал. Ты хочешь, чтобы я снова начал войну?»

«Тогда я была юной и незамужней, — ответила она. — А сейчас, по моему собственному выбору, я твоя жена. Ты — мой муж, но ты и король Морданта. Я согласилась с твоими королевскими обязанностями и требую от тебя: исполняй их как надлежит королю. Это твой долг, и он должен быть исполнен».

«Уж так получилось, — ответил батюшка с ноткой былой твердости, — что я король Морданта. И никто, кроме короля, не будет мне указывать, в чем заключаются мои обязанности. Я проконсультировался сам с собой, и считаю, что выполняю свой долг в полной мере».

Отец наш видел, как она покидала Орисон. Когда она уехала, он плакал отчаянно, словно его разрывало на части. Но не сказал ни слова, не попытался объясниться, не успокаивал ее, не позвал ее назад.

Вместе с ней уехала и Торрент, потому что она верила, что так будет правильнее. Элега же осталась здесь…

В этот момент леди Элега вернулась.

— Я осталась здесь, — вмешалась она, и глаза ее загорелись, — потому, что для Морданта должно быть что-то сделано — и это не может быть сделано в Ромише. Какие бы действия ни потребовались, чтобы спасти королевство, я хочу принимать в них участие, если смогу. Сестра же моя, — продолжила она, с трудом сдерживая презрение, — осталась здесь потому, что мечтает, будто в один прекрасный день король воспрянет, чтобы защитить свое королевство,

— если только мы будем достаточно верить в него.

Мисте снова вздохнула:

— Возможно.

И тут же Элега принялась извиняться:

— Ох, прости меня, Мисте. Я не должна была говорить так резко. Его обращение с Пердоном так выбило меня из колеи… Возможно, истинная причина того, что ты осталась здесь, в том, что благодаря этому, чего бы ни случилось, он может рассчитывать на доброе отношение и общество хотя бы одной женщины, которая его любит.

Или, быть может, подумала Териза, она здесь для того, чтобы хотя бы один член семьи стал свидетелем того, что случится с ним. Мать Теризы оставалась с отцом до самой своей смерти, но это было не упрямство; упрямство подразумевает принятие решения, а ее мать была неспособна решать. Она просто была выбрана своим мужем и согласилась с его правом сделать это. Для нее это был единственный путь поверить в себя.

Элега повернулась к Теризе:

— Однако мы пригласили вас сюда совсем не для того, чтобы рассказывать такие истории. — Она заставила себя говорить веселее. — Как уже сказала моя сестра, есть многое, что мы хотели бы узнать о вас. И стол уже накрыт. Не могли бы мы поесть во время беседы?

Почти не задумываясь, Териза ответила:

— Не думаю, что много смогу рассказать вам. — Контраст между ее собственной жизнью и той историей, которую она только что услышала, устыдил ее, словно живая демонстрация того, насколько ничтожной она всегда была. Если не считать покушения на ее жизнь, в ней самой не было ничего действительно реального. — Вы были исключительно добры ко мне. Но я попала сюда случайно. Я вовсе не воплотитель. В моем мире — в том мире, откуда я пришла нет воплотителей. Что-то получилось не так, когда Джерадин делал то зеркало. Или что-то произошло во время воплощения. — И снова она поймала себя на том, что говорит точь-в-точь как мать. Но что еще могла она сказать? — Я не знаю, почему позволила уговорить себя и отправилась сюда.

Затем, словно для полноты картины должно было быть сказано все, она добавила:

— Я хотела вернуться обратно. Но то зеркало почему-то изменилось. Он уже больше не может заставить его работать.

Она замерла. Сердце ее сжалось, словно она сказала нечто опасное, и иррациональное желание плакать, которое охватило ее, когда она представила себе Джерадина в помоях, возвратилось с новой силой.

Глядя сквозь нее так, как если бы в комнате стало вдруг невыносимо жарко, Мисте выдохнула:

— Неужели такое возможно? Ох, неужели возможно? — Она, похоже, считала, что услышала нечто гораздо более удивительное, чем любая волшебная сказка.

В противоположность ей Элега запрокинула голову так резко, словно ее ударили по лицу; глаза ее горели. Медленно цедя слова, тщательно стараясь контролировать себя, она сказала:

— Вы хотите сказать, миледи, что у вас нет причин находиться здесь? Никакой цели? Что вы прибыли сюда не для того, чтобы сыграть роль в разрешении проблем Морданта? Вы хотите заставить нас поверить, что вы ни что иное как обычная женщина? Что эта «случайность», как вы ее называете, не должна была произойти с вами?

Териза не хотела отвечать. Тон вопроса Элеги был чрезвычайно оскорбителен. Но она сама создала эту ситуацию и должна была найти в себе смелость посмотреть ей в глаза, чтобы хотя бы в этом не быть похожей на свою мать.

— Я вовсе не леди, а простой секретарь в миссии. — Она держала спину прямо, а голову поднятой. — Там нуждаются во мне. Очень немногие могут пойти на такую работу, потому что за нее очень мало платят. Однако я потеряю эту свою работу, если поскорее не вернусь домой. Преподобный Тетчер не справится со всем в одиночку.

Это все. Я живу в обычной квартире. Ем и сплю. Хожу на работу. Вот и все.

На мгновение она решила, что Элега станет теперь презирать ее. Однако Мисте прошептала:

— Это чудесно, это просто замечательно! — ее взгляд еще более сфокусировался на Теризе. — Я даже не представляла себе, что такое возможно.

Но Элегу раздирали противоречивые чувства, смена выражений на ее лице остановилась на таком, словно на нее плеснули кислотой.

— Вам следовало все же отправиться вместе с Пердоном, — глухо сказала Териза. — Он и Мастер Эремис — вот кто вам действительно был нужен.

В ответ леди попыталась улыбнуться.

Выражение сначала было жалким, но затем Элега справилась со своим лицом и заставила его черты подчиняться себе. Установив на лице безмятежное выражение, она спокойным тоном сказала:

— Миледи, это необязательно. Мы не имеем отношения к Гильдии. У нас нет тайных союзников среди врагов Морданта. Мы не станем манипулировать вами или предавать вас. Мы женщины, такие же, как вы, а не самовлюбленные мужчины, алчущие власти. Нам можно доверять. Мы, наверное, единственные люди в Орисоне, кому вы можете довериться. Так что ваши обвинения беспочвенны.

Мисте мгновенно посмотрела на свою сестру:

— Элега, Териза не имеет причин лгать нам. Я уверена, что она не лжет. И это не обвинения.

С яростью, которой позавидовал бы и Смотритель Леббик, леди Элега фыркнула:

— Ну, так и быть.

Через мгновение она опомнилась. И снова попыталась улыбнуться. Но теперь она выглядела как женщина, отчаянно пытающаяся сдержать порыв разнести все в клочки.

— Простите, — сказала Териза. — Простите.

Леди Элега и Мисте старались за едой вовлечь Теризу в легкий разговор, но не преуспели в этом. Мисте постоянно улыбалась, словно видела своим проницательным взглядом какую-то тайну; она задавала Теризе вежливые вопросы о том, что та видела и делала в Орисоне. Элега маскировала растущее нетерпение, ковыряясь в еде и заполняя паузы описаниями жизни, которую Териза вела бы, если бы родилась и воспитывалась в Морданте, — безопасной жизни, свободной от сомнений, рождающих безразличие к собственной судьбе. Но обе явно не говорили того, что думали.

Испытывая все более сильную неловкость все три женщины искали ответы на свои сомнения. К счастью, вскоре появилась Саддит. Через несколько мгновений Териза неуклюже попрощалась с леди Мисте и Элегой и отправилась обратно в свои комнаты.

Саддит в присутствии дочерей короля держала глаза низко опущенными. Но при этом, тем не менее, внимательно изучала Теризу. Сначала в ее глазах была неуверенность, но затем медленно появились чувственность и юмор.

Когда они с Теризой прошли мимо покоев короля и оказались вне пределов слышимости стражников, она сказала сладким голоском:

• Предыдущая
• 47/181
• Следующая