Когда Черт в твоем Омуте — Дешевка (СИ) - "Grafonorojdennuy" - Страница 48

— Не поверю, — кивнул парень, потираясь о теплую ладонь, — пока не увижу.

— Увидишь, — пообещал мужчина, глядя мерцающими глазами на то, как парень ластится к нему. — И не раз, уверяю. Я всегда сам Феликсу го…

Мужчина осекся. Неловко поджал губы. Томми замер на миг, после быстро чмокнул синюю вену на ладони, выпрямился и переплел с Аллегом пальцы.

— Два часика вышли, — заметил он, глянув на невидимые часы на запястье.

— Да, — после паузы вздохнул Аллег. — Вышли. Что… С чего ты хочешь начать?

— Мы с тобой, — тут же решительно выпалил Томми. — Это серьезно?

— Да, — недолго думая заявил Аллег. — Я люблю тебя. Я хочу тебя. Как минимум, надолго. Как максимум, — он поцеловал его пальцы, — навсегда.

Томми прикрыл глаза, пережидая волну томительной слабости. Мотнул головой, борясь с собой. Глубоко вздохнул, возвращаясь в реальность.

— Это можно устроить, — серьезно кивнул он, вызвав у Аллега смешок и улыбку. — Что насчет Феликса?

Аллег вновь неловко сжал губы. Его взгляд забегал по кухонному столу. Ну нет, подумал Томми. Так не пойдет. Отвечай мне, милый. Отвечай.

— Когда ты скажешь ему? — спросил он, сжав теплую руку покрепче.

— Я… — хрипловато начал Аллег и прокашлялся. — Скоро. Обязательно.

— Как скоро? — спросил Томми, заглядывая в голубые глаза. — Когда?

— Ну может… завтра, — ответил Аллег.

— Почему завтра? — продолжал наседать парень.

— А почему нет? — вопросом на вопрос ответил мужчина.

Он начал раздражаться, Томми это видел. Нехорошо — в первую очередь для дела. Обижается Аллег недолго — пару, может, несколько часов, но парень не хотел и это время тратить впустую. Он притянул руку своего мужчины к себе и надолго прижался губами к мягкой внутренней стороне ладони.

— Руки, — вкрадчиво произнес он после, — первое, что я по-настоящему полюбил в тебе. Такие теплые, такие нежные, такие… — Томми снова припал к ним, потерся щекой, осторожно прихватил зубами кожу. Аллег слегка порозовел. — Они — твое воплощение. Мягкие, ласковые, но сильные, крепкие. Каждое прикосновение, как дар свыше…

— Томми, — пробормотал Аллег, изогнув брови. — Полно тебе, сынок.

— Ты понимаешь, что я люблю их? — горячечно выдохнул Томми, глядя на своего мужчину с отчаянным волнением. — Ты понимаешь, как я люблю их? Как люблю каждую мелкую деталь в тебе? Как люблю тебя, Аллег?

— Я… — прошептал его мужчина, от смущения не зная куда себя деть. — Да. Я вижу. Вижу, как ты… что ты… Томми, родной мой…

Он попытался его поцеловать, но парень отпрянул и отпустил его ладонь. Сложил руки на груди, вперив в Аллега напряженный взгляд.

— Тогда почему ты так унижаешь меня? — спросил он тихо. Почти зло.

В воздухе словно натянулась невидимая струна — Томми слышал, как она звенит. Аллег вытаращился на него.

— Что ты?.. — сдавленно выдавил он. — Что ты такое говоришь?

— То, что чувствую, — с ноткой обиды сказал Томми. — Встречаемся мы с тобой тайно, гуляем втихушку, отношения выясняем так, чтобы никто не слышал… а в первую очередь Феликс. Ты над ним трясешься, как над ребенком. Душевно больным ребенком.

Он поднял одну бровь, и Аллег отвел взгляд. Помолчав немного, мужчина вздохнул и протянул к нему руки.

— Дай-ка, — попросил он и улыбнулся, когда Томми после секундного колебания вложил свою ладонь в его. — Спасибо. Мне так легче. — Мужчина прочистил горло и заговорил: — Феликс, он… Я познакомился с ним случайно. Хотя слово «подобрал», наверное, подойдет лучше. — Аллег нервно хохотнул. — Он — бродяжка. Дома нет, семьи тоже, работал на заправке практически за одну еду и кров. Я оказался там из-за неприятности — у меня сломалась машина. До автосервиса было далековато, денег на перевозку с собой не было. Я поделился своими горестями с тамошним работником, а он указал мне на Феликса. Забитый мальчонка, дикий, а свое дело знал хорошо — подлатал моего красавца так, чтобы он хотя бы до мастеров смог доехать. Мы как-то разговорились сами собой, он мимоходом рассказал мне всю свою жизнь и… — Аллег протер лицо. — Не смог я его там оставить. Не смог. Он… Не хочу говорить, что он делал, чтобы банально выжить, это…

— Не совсем вписывалось в нормы морали и этики, — ввернул Томми, ни сколько не удивившись: паразиты — изворотливые твари, ради выживания охотно идут на любую мерзость.

— «Не совсем», — сардонически хмыкнул Аллег. — Скорее уж «совсем не». Я хотел дать ему денег и отпустить, но умудрился за то время, что мы ехали в автосервис, привязаться к нему. Как… как к щенку-найденышу. Мне было, — он тяжко вздохнул, — нелегко его оставить.

— И все же ты оставил, — заметил Томми после паузы. — Почему?

— Потому что любовь — это нечто большее, чем простая жалость, — помолчав, произнес Аллег, безотчетно поглаживая ладонь Томми. — Раньше я этого не замечал — да и, наверное, не заметил бы, не появись у меня ты — но теперь мне стало очевидно, что к Феликсу меня влекут скорее… отцовские чувства. Хочется его спрятать, прижать к себе, уберечь от всякого зла. А ещё накормить, — у него вырвался смешок, — напоить и спать уложить. Как маленького. Видимо, родительский инстинкт проснулся…

— Родители с детьми не спят, — тихонько вставил Томми. — Уж точно не так.

— Будто мы спали, — криво усмехнулся Аллег. — Он только недавно начал хотеть что-то более серьезное. До этого — взаимные ласки, не более. Причем, все всегда делаю я. Он то ли стесняется, то ли не умеет, то ли стесняется от того, что не умеет… Словом, не особо рвется меня ласкать. А мне… — Мужчина потупил глаза, слегка покраснев. — Да чего уж таить. Хочется внимания. Заботы какой-то, ну… более интимной. Все-таки возраст. Хочется полежать, отдохнуть, расслабиться. Побалдеть.

Тут Аллег бросил на Томми такой взгляд, что у парня горло мгновенно пересохло. Он тяжело сглотнул и прижался к теплым рукам с поцелуем, чтобы успокоиться.

— Надо ли говорить, как выгодно ты отличался от моего найденыша? — мягко улыбнулся Аллег. — Небо и земля. Уверенный в себе молодой мужчина и вечно прячущий глаза одинокий юноша. Я пытался, конечно, бороться. Но… — Аллег стыдливо отвел глаза. — Моя эгоистичная половина победила. Видимо, не такой уж я и альтруист, как мне когда-то казалось. И физическая часть для меня все-таки — не пустой звук.

— Ну… ты отказал мне сначала, — заметил Томми, усмехнувшись. — Ты выбрал — и долго своего выбора придерживался.

— У меня… была причина, — не без труда выдавил Аллег и решительно мотнул головой в ответ на любопытный взгляд: — Не заставляй. Не скажу. Это… очень личное. То, что сделал Феликс… За это я его никогда не забуду, уж прости, Томми. Если бы не он… я не знаю, справился бы тогда или нет.

Томми открыл было рот, но тут же закрыл. Покивал, показывая, что понимает. Он соврал бы, если бы сказал, что ему было приятно это услышать, но… Аллег просит. А когда Аллег просит, у Томми нет ни сил, ни желания сопротивляться.

— Теперь у меня дилемма, — криво улыбнулся Аллег, поглаживая его пальцы. — Расставаться с Феликсом так или…

— Подержать его в неведении ещё немного? — хмуро зыркнул на него Томми.

— У него нет образования, — спокойно произнес мужчина. — До той заправки он нигде не работал, и ему будет тяжело куда-то устроиться в будущем.

— Хочешь донянчить его до конца? — ядовито усмехнулся парень.

— Я прожил с ним полтора года, Томми, — напомнил Аллег, и в его голосе прорезалась сталь. — Я прикипел к нему, он мне, как член семьи. Так ли странно, что я желаю ему добра?

— Нет, — слегка смутился Томми. — Не странно.

— Рад слышать, — склонил голову Аллег, и Томми покраснел — настолько были очевидны насмешливо-осуждающие нотки в низком голосе. — Я побуду с ним ещё какое-то время, если позволишь. Попытаюсь найти ему место в каком-нибудь вузе, может, помогу с работой…

— Диплом получают не за день, — как бы между прочим заметил Томми.

— Я не буду с ним все это время, — терпеливо произнес Аллег, поняв его намек. — Скажу ему все как есть после поступления. Это будет… тяжело. Но я постараюсь ему все объяснить. Он умный мальчик. Я верю, он поймет.