Простая смертная #2 (СИ) - Оленева Екатерина Александровна - Страница 36

Сколько сарказма может быть в ребёнке, которому ещё и полных шесть лет не исполнилось?

– Если ты будешь против, я прислушаюсь к твоему мнению.

– Но дядя будет лучше служить нам, если мы станем одной семьёй? Но разве не может случиться так, что когда придёт время, дядя Атайрон не захочет отпускать бразды правления и передавать их мне?

– Никогда нельзя ни о чём зарекаться заранее, но до сих пор брат твоего отца ни разу не нарушал данного им слова. И твой отец полностью полагался на него.

– И умер.

– Когда не послушал старшего брата и меня, а поступил по-своему.

Ангэй поморщился:

– Звучит, как нравоучение.

– Возможно, это оно и есть.

– Мне надоели эти розы. И эти разговоры. Я хочу полетать на драконах. Мы слишком давно этого не делали.

– Вряд ли сегодня я готова к полётам. Кроме того, вы пока слишком малы, чтобы в одиночку управлять драконом.

– Пингвин отлично слушается.

– Нет, Ангэй! – строго сказала я.

Со всей строгостью, на какую только была способна. Недовольно насупившись, сын убежал вперёд – дальше бросать камешки в море.

Мне показалось, что ветер поменялся. Теперь он стал куда более пронизывающим и холодным. Ох уж этот, переменчивый климат Чёрных Земель, окружённый с одной стороны горячими пустынями, а с другой – холодным серым океаном.

Вторую половину дня я провела в своём новом кабинете, разгребая финансовую отчётность. Я сама потребовала, чтобы мне предоставили документацию обо всех тратах во дворце. Статей было много, все они были в далёко от нормально-читаемого состояния. Словно кто-то специально путал приходы и расходы. Основной статьёй расходов были продуктовые траты, так же большое количество денежного содержания уходило на горячую воду и топку в каминах дворца. Фрейлины (или как они тут назывались?), опять же, обходились в копеечку. Балы, пиры, праздники с танцовщицами, охота и прочие развлечение, содержание лошадей на конюшне, покупка драгоценностей для дам при дворе – траты, траты, траты…

Но и доходы были немаленькими: пошлина с торговли, налоги с феодалов, неплохие урожаи последних лет.

По документам все складывалось вполне неплохо, но я редко доверяю документам. Наверное, потому, что в свою бытность, в прошлой жизни сама умела прекрасно составлять отчёты, в которых реальность отображена как «тип-топ» даже если на самом деле полна *опа.

На следующий день я твёрдо решила полетать немного на Молнии, нагрянув к подданным с должным уровнем неожиданности.

Вечером Атайрон нанёс мне визит. Он был неистощим, неумолим, неутомим в своей страсти. Поначалу мой настрой был весьма далёк от романтического. Для себя я это объясняла заботой и состоянии дел в стране (ну, да, я такая вот нужная! Пять лет стояла Цитадель без меня, и ещё век простоит – но чувство собственной важности ещё никто не отменял, да?), но на самом деле меня тяготил разговор с сыном.

Я очень старалась быть страстной и нежной, но загружённый мозг женщины не лучшим образом влияет на её сексуальность – больше мыслей в голове, меньше отзывчивости в нервных рецепторах половой сферы. Никуда от этого не деться. Мне казалось, что мои заморочки остались в тайне, я даже оргазм, в конце концов испытала, так что вопрос Атайрона:

– Что сегодня не так? – стал для меня неожиданностью.

– Всё так! Было просто чудесно!

– Возможно, только ты всё время норовила ускользнуть от меня в свои мысли. Что такое? Снова думаешь об этой Грассьон? Она того не стоит.

– Нет, не думаю. Я верю тебе и… дело в Ангэе.

Атайрон хмыкнул, отбрасывая волосы с лица:

– Что он опять затребовал? Полёты на драконах?

– Это, конечно, да.

– Не волнуйся. Драконье Логово надёжно защищено. Я лично выставлял Охранные Заклинания и без моего ведома там мышь не пролетит.

– Мыши не летают.

– Летают, если они – летучие.

– Меня беспокоят не мыши. Ангэй задавал вопросы о нас с тобой.

Атайрон приподнялся, опираясь на локти и несколько секунд смотрел мне в лицо:

– И?.. Что он спрашивал?

– Правда ли, что я собираюсь выйти за тебя замуж. Но это полбеды. Второй вопрос меня просто обескуражил.

– Да ну? Чем тебя можно обескуражить?

– Ангэй очень серьёзно интересовался, кто из вас с Эвилом действительно его отец.

Усмешка, даже наигранная, после моего заявления, сошла с лица Атайрона.

– Проклятье! Они посмели донести грязные сплетни даже до ребёнка!

– Как я понимаю, сплетни ходили уже давно?

Лицо Атайрона потемнело ещё больше:

– Тебе правду сказать?

– Конечно.

– Они начались ещё при жизни Эвила. Возможно, именно поэтому наша мать решила выбросить тебя из нашей жизни, устранив яблоко раздора. Многие считают, что я убил брата, чтобы завладеть его женой.

– Но это же бред! Ты до последнего пытался его спасти.

– Ты это знаешь. Я – это знаю. По счастью, мать это тоже знает. Я любил тебя, не отрицаю, но…

– Тебя не в чем упрекнуть.

– Мы оба знаем, что это не совсем правда. У меня были моменты слабости. Но что можно сделать со своими чувствами?

– Не давать им ходу, – заправила я выпавшую прядь волос обратно за ухо. – Дело не в правде. Нашим врагам нужна не истина, а – повод. Возможность объявить наши притязания незаконными.

– Именно. Сомнения в отцовстве Эвила делает притязания Ангэя на трон незаконными.

– Проклятье! – не сдержавшись, выругалась я.– Но если это так, разве не роковой ошибкой стало то, что случилось между мной и тобой? Мы только плеснули масло в огонь?

– Анжелика! – резко поднявшись на ноги, Атайрон набросил халат на мускулистые, широкие плечи, скрывая от моего взгляда накачанные, твёрдые полукружия ягодиц и узкие бёдра. – Неужели ты думаешь, что если мы оба дадим обед целомудрия, отказавшись от своих чувств, это хоть что-то изменит? Наши враги не испарятся подобно утренней росе с восходом солнца – увы, нет! Мы откажемся от своего кусочка счастья, то проблемы этим не решим. Единственны человек, за которым я признавал право разлучить меня с тобой мёртв, а всё остальное? – он упрямо вздёрнул острый волевой подбородок. – Все остальные преграды я разрушу.

– Но разве это не усложнит и без того сложное положение? Разве не поставит под сомнение право Ангэй на трон его отца?

– У прадедов Ангэя было до черта прав – и что? Право – ничто без решимости воспользоваться им; без силы и воли.  Я твёрдо знаю, чего хочу: тебя и власть. И горстка амбициозных лордов, даже объединившись между собой, мне не помешают.

– Но наша свадьба может спровоцировать войну.

– Война будет в любом случае, любовь моя. А если она неизбежна…

– Ты уже говорил мне однажды: пусть грянет.

– Именно так, – плотоядно и при этом странно светло улыбнулся он мне в ответ.

– Война – это не только наши риски. Война – это жизни других людей. Невинных людей! Невинные всегда страдают первыми. Имеем ли мы право платить за своё счастье такую цену?

Судя по тому, как сузились глаза Атайрона, как блеснули огнём его зрачки, как гневно затрепетали побелевшие ноздри, мои слова задели его заживое:

– Что ты предлагаешь, любовь моя? Сидеть и ничего не делать? Отдать бунтовщикам и изменщикам то, что они жаждут заполучить? И кого это спасёт? Те, кому суждено погибнуть, погибнут с нами или без нас, но я своё заберу по праву – древнейшему праву, существующему на свете. По Праву Силы. Тех же, кто посмел отравить слух племянника грязными сплетнями заплатят за это.

– Жизнью?

– Возможно. Но я дам им шанс откупиться.

– Чем?

– Полезными сведениями о заговорщиках.

– Почему людям не сидится спокойно? – вздохнула я. – Вечные заговоры, интриги…

– Власть – это то, что заполучить хотят все, взять могут немногие, а удержать способны– единицы. Выше короля только Бог, но он молчит, не с кем посоветоваться. А рниже – миллионы божьих созданий, тысячи из них считают, что властитель что-то делает неправильно, горстка же негодяев всегда готова оседлать волну народного гнева и устроить бунт, надеясь обернуть ситуацию в свою пользу. Нравится властителю или нет, но в его руке всегда должен быть кнут и меч, иначе власть не удержать. Упадёшь сам – толпа тебя растерзает. А после, словно неразумные дети, и себя доведут до гибели, в кратчайшие сроки разбазарив государственные богатства, чтобы потом изнемогать от голода и холода. Ответственен же за все эти беды всегда король – пусть даже и мёртвый. Не сумел удержать корону, не предотвратил смуту, не справился с ситуацией – виновен, потому что слаб. Только идиоты думают, что власть можно использовать для себя, на самом деле – это такая ноша, которую не скинуть, пока дышишь. Ты в ответе за всё. В минуты редкой большой удачи толпа тебе рукоплещет, но она ежеминутно жаждет новых идолов в своей глупой склонности к новизне. Толпа не понимает, как легко разрушить то, что выстраивается годами; каким непоправимым может быть неправильный выбор. Смута будет всегда, враги будут всегда. От этого никуда не уйти. А в нашем положении либо ты властелин и на коне, либо ты повержен и мёртв.