Проклятие лорда Фаула - Дональдсон Стивен Ридер - Страница 55

• Предыдущая
• 55/121
• Следующая

Как только все произошедшее дошло до сознания Кавинанта, он снова повернулся к Морестранственнику. Великан лежал там, куда упал, и дыхание его было очень слабым, неглубоким и неровным. Кавинант мгновение раздумывал, чем бы ему помочь, затем поднял кожаный бурдюк и полил из него прямо на лицо Морестранственника. Жидкость затекла в рот великану; он принялся, захлебываясь, тяжело глотать ее. Затем он глубоко и хрипло вздохнул, и глаза его слегка приоткрылись, образовав узкие щелки. Кавинант поднес бурдюк к его губам, и, напившись, великан вытянулся на дне лодки. Почти сразу же он погрузился в глубокий сон.

Кавинант облегченно пробормотал:

— Вот прекрасное окончание для песни: «…И он уснул». Что хорошего в том, если ты просыпаешься лишь тогда, когда тебя начинают поздравлять? Внезапно он ощутил слабость, словно измождение великана истощило и его собственные силы, и, зевая, он сел на одну из поперечин, чтобы наблюдать, как они движутся вверх по реке, в то время как Кеан перешел на корму и взялся за руль. Некоторое время Кавинант не обращал внимания на испытывающий взгляд Кеана. Но затем, собравшись с силами, он сказал:

— Это Сердцепенисто-солежаждущий Морестранственник, посланец от великанов Прибрежья. Он не отдыхал с тех самых пор, как подобрал меня в центре Анделейна три дня назад.

На лице Кеана отразилось, что он теперь понял причину плачевного состояния великана. Затем Кавинант перевел свое внимание на проплывающий мимо пейзаж.

Лошади, тянувшие лодку, двигались хорошим шагом, продвигая лодку вперед по все сужающемуся руслу Белой. Их наездники искусно предусматривали все изменения в рельефе берегов, то натягивая, то ослабляя буксировочные веревки в тех местах, где это было необходимо. По мере того как они двигались на север, почва становилась все более каменистой, а кустарниковая растительность уступила место папоротнику-орляку. Над вершинами холмов ветви золотней становились все более раскидистыми, а их листва — все более густой, сияя теплым светом в лучах солнца. Показавшееся впереди плато оказалось почти в лигу шириной, и горы, возвышающиеся на его западной окраине, были прямыми, словно гордо выстроились на параде. К полудню Кавинанту стал слышен грохот великих водопадов, и он догадался, что они приближаются к Ревлстону, хотя высокие предгорья загораживали сейчас большую часть перспективы. Рев неуклонно приближался. Вскоре лодка прошла под широким мостом. Еще через некоторое время всадники обогнули последний поворот, и лодка очутилась в озере у подножия водопадов Фэл.

Озеро имело неправильную круглую форму, довольно большую ширину и по всему своему берегу с запада было окружено золотнями и соснами. Оно находилось у подножия утеса, возвышавшегося более чем на две тысячи футов, и голубая вода, грохоча, низвергалась в озеро с плато, подобно бурлящей крови, струящейся из сердца гор. Вода в озере была чистой, холодной и прозрачной, как промытый дождем воздух, и Кавинант мог ясно видеть на огромной глубине его дно, покрытое галькой.

Разросшийся горец с нежными голубыми цветочками гнездился на мокрых камнях у подножия водопада, но большая часть восточного берега озера была лишена растительности. Там находились два больших мола и несколько меньших по размеру грузовых доков. Возле одного мола была причалена лодка, весьма напоминавшая ту, в которой находился Кавинант, а более мелкие суденышки — ялики и плоты — были привязаны у доков. Под руководством Кеана всадники подтащили лодку к одному из молов, где два воина крепко привязали ее, затем вохафт осторожно разбудил Морестранственника.

Великан с трудом очнулся от сна, но когда он наконец открыл глаза, в них было спокойствие и ни тени изнеможения, хотя он выглядел по-прежнему настолько слабым, словно кости его были из песчаника. С помощью Кеана и Кавинанта он принял сидячее положение. Так он отдыхал, изумленно глядя вокруг себя, словно удивляясь тому, куда же подевалась его сила.

Через некоторое время он произнес тонким голосом, обращаясь к Кеану:

— Прошу простить меня, вохафт, я… немного устал.

— Я понимаю, — пробормотал Кеан. — Не беспокойся. Ревлстон уже близко.

На мгновение Морестранственник нахмурился в замешательстве, словно пытаясь вспомнить, что с ним произошло. Затем мышцы его лица напряглись — он вспомнил.

— Пошли всадников, — произнес он с тревогой в голосе. — Соберите Лордов. Нужно созвать Совет.

Кеан улыбнулся.

— Времена меняются, горбрат. Самый новый Лорд, Морэм, сын Вариоля, провидец и оракул, десять дней назад послал всадников в лосраат и на север, к Высокому Лорду Протхоллу. Все будут в Твердыне сегодня же вечером.

— Хорошо. — Великан вздохнул. — Наступают смутные времена. Ужасные намерения замышляются извне.

— Мы это предвидели, — угрюмо ответил Кеан. — Но Сердцепенисто-солежаждущий Морестранственник не зря так спешил. Я отправил впереди нас гонцов в Твердыню с вестью о вашем отважном путешествии. Оттуда вышлют носилки, если они тебе понадобятся. Морестранственник покачал головой, и Кеан удалился обратно на нос лодки, чтобы отдать приказ одному из воинов Дозора. Великан посмотрел на Кавинанта и слабо улыбнулся.

— Камень и море, друг мой, — сказал он. — Разве я не говорил тебе, что быстро доставлю тебя сюда?

Эта улыбка тронула сердце Кавинанта подобно нежному рукопожатию. Внезапно севшим голосом он ответил:

— В следующий раз не надо так надрываться. Я не могу выносить… смотреть… Ты что, всегда так держишь слово — любой ценой?

— Твое послание не терпит отлагательств. Разве мог я поступить иначе?

Снова вспомнив о том, что он — прокаженный, Кавинант возразил:

— И все же, это не настолько срочно. Что за польза будет от того, если ты погибнешь в процессе выполнения какого-нибудь дела?

Морестранственник ответил не сразу. Оперевшись тяжелой рукой о плечо Кавинанта, он поднялся, шатаясь, и затем сказал, словно отвечая на вопрос Кавинанта:

— Идем. Нам надо скорее увидеть Ревлстон.

Дружеские руки помогли ему выбраться на мол, и вскоре он уже стоял на берегу озера. Несмотря на согнувшую его усталость, он выглядел великаном даже рядом с мужчинами и женщинами, сидящими на лошадях. Когда Кавинант присоединился к нему, тот представил своего пассажира жестом, похожим на жест соответствующего владения.

— Дозор Боевой Стражи, это мой друг, Томас Кавинант Неверящий, посланец в Совет Лордов. Он обладает многими странными знаниями, однако совершенно не знает Страны. Охраняйте его, как следует, во имя дружбы, и еще из-за сходства, которое он имеет с Береком Хатфью, другом земли и Лордом-Основателем.

В ответ Кеан приветствовал Кавинанта салютом.

— Прими привет от Твердыни Лордов — построенного великанами Ревлстона, — сказал он. — Добро пожаловать в сердце Страны — добро пожаловать и сохранить верность ей.

Кавинант ответил резким приветственным жестом, но не стал ничего говорить, и мгновением позже Морестранственник сказал Кеану:

— Идем. Моим глазам не терпится увидеть творение моих предков. Вохафт кивнул, затем отдал воинам какой-то приказ. Двое всадников сразу же поскакали на восток, а двое других заняли места по обе стороны от великана, так чтобы он мог опираться на спины их лошадей. Еще один воин, молодая светловолосая женщина, по виду — уроженка настволья, предложила Кавинанту сесть сзади нее на лошадь. Кавинант впервые заметил, что седла на лошадях Дозора были не чем иным, как клинго без какой бы то ни было мягкой прокладки — широкий лоскут, по бокам заостряющийся книзу и переходящий в стременные петли. Сидеть на таком «седле» было бы почти тем же, что ехать на одеяле, приклеенном к лошади и к седоку. Но хотя Джоан обучила его элементарным правилам верховой езды, ему так никогда и не удалось преодолеть свое глубокое недоверие к лошадям. Он отказался ехать верхом. Забрав из лодки свой посох, он занял место рядом с одной из лошадей, поддерживающих великана, и Дозор вместе с двумя путниками начал удаляться от озера.

Они обогнули подножие одной из гор с южной стороны и выехали на дорогу, ведущую от моста через реку, расположенного ниже озера. В восточном направлении дорога шла почти прямо вверх по склону пересекавшей ее горной гряды. Крутизна подъема вынудила великана несколько раз споткнуться, и у него едва хватило сил удержаться за лошадей. Но, с трудом преодолев подъем, он остановился, поднял голову, широко раскинул руки и стал смеяться.

• Предыдущая
• 55/121
• Следующая