Дилеммы XXI века - Лем Станислав - Страница 5

Теперь представим себе, что мы открываем не одну такую Африку, а сто, что эти огромные материки отдалены от нас на несколько десятков (и больше) миллионов километров, что они более безводные, чем Сахара, а климат их более жаркий, чем экваториальный, или же более холодный, чем полярный, что, в конце концов, окружающая эти материки атмосфера не пригодна для дыхания – и мы получим приближённую картину тех условий, которые ожидают человека на близлежащих планетах.

Иногда можно – в фантастических романах – встретить описание таких экспедиций, в которых принимают участие отдельные индивидуумы. Разумеется, любой большой проект должен иметь своё начало, и какая-то ракета приземлится на Марсе или Венере первая – но картина исследования планет как процесса, в котором участвует группа совершенно оторванных от Земли смельчаков, приговорённых в своей деятельности на героическое одиночество, это полная утопия. Экипаж первой ракеты не сможет сделать достаточное количество фрагментарных фотоснимков, измерений, взять большую партию геологических образцов, он не сумеет создать даже базу, которую можно было бы назвать исследовательским плацдармом Земли на изучаемой планете. Мы должны будем развиваться в направлении масштабных исследований, эксплуатации планет в неизвестных до сих пор масштабах; чтобы это продемонстрировать, снова обращусь к – естественно, скромному – примеру.

Как известно, несколько лет назад группой альпинистов была покорена высочайшая вершина Гималаев. Обычно не заостряют внимание на всём том, что этому предшествует и делает возможным такое великое достижение. В эту подготовку, растянувшуюся во времени, вошли и первые разведки двадцатых годов, и тригонометрические измерения Гималаев, и продукция различных отраслей производства – таких как изготовление специальной одежды, арктических палаток, консервов, питательных препаратов и т. д. и т. п. Как известно, экспедиции необходим был пух исландских гусей для курток и спальных мешков, синтетический нейлон для верёвок, индийская резина для пропитки тканей, баллоны с кислородом, алюминиевые лестницы и множество других вещей, без которых окончательная атака на вершину не увенчалась бы успехом. При этом данная экспедиция была спортивной, а не научной направленности, борьба же с сопротивлением природы велась на расстоянии часа полёта от городов Индии. Перенесём подобную экспедицию на другую планету, в условия восьмидесятиградусного мороза, отсутствия воды, пропитания и воздуха для дыхания, и в этих условиях обяжем её не только продвигаться, но и проводить широко запланированные исследовательские работы, и мы поймём, каков должен быть масштаб такого предприятия. Каждый баллон кислорода, каждый измерительный инструмент, каждое транспортное средство, приспособление или банку консервов нужно перевезти через несколько десятков миллионов километров вакуума, прошиваемого метеоритами; на месте приземления надо построить жилые помещения с искусственной атмосферой; для работы будут необходимы скафандры и вездеходы с герметичными кабинами. Чтобы эти работы принесли конкретные результаты в разумный срок, проводить их надо с размахом. И тогда окажется, что количество доставляемых материалов за определённое время станет огромным, быть может даже равным тоннажу товарной массы, которую принимают большие океанские порты Земли.

Подсчитано сегодня (разумеется, в грубом приближении), что создание лунной ракеты приблизительно потребовало бы столько материалов и столько бы стоило, сколько и строительство линкора водоизмещением 50 тысяч тонн; и это будет «однонаправленная» ракета, то есть неспособная к возвращению на Землю! Межпланетные ракеты будут наверняка больше и, что из этого следует, дороже, при этом – как мы говорили – масштабные исследовательские работы на поверхности планеты невозможны без постоянной доставки с Земли необходимых средств и материалов, справиться с этой задачей сможет только соответственно экипированный, большой флот космических кораблей.

Эта картина, похожая на утопию в глазах не одного скептика, показывает только основное направление развития, такое, каким является, например, резкий рост интереса в мире к атомным электростанциям и массовое (почти) их планирование. Если такой ход развития наших космических начинаний кажется кому-то невероятным, пусть он задумается над тем, что уже сама отправка одной ракеты на другую планету представляет собой огромную материальную и энергетическую инвестицию, разработку многочисленных конструкторских решений и создание новых производственных мощностей, и в нашем реальном мире никто не будет трактовать подобное предприятие как «одноразовое спортивное достижение», потому что именно это было бы расточительством средств и сил. Планеты могут стать настоящим источником огромных материальных прибылей – но планеты изученные, завоёванные, а не посещаемые время от времени группами героев, ищущих «сильных впечатлений».

Таким образом, астронавтика поставит перед людьми новые грандиозные задачи; в зависимости от потребностей, которые сейчас невозможно предвидеть, необходимо будет создавать большое количество новых материалов, средств, устройств для исследования; флот космических кораблей потребует возникновения соответствующих кораблестроительных производств, ангаров, стартовых площадок; всё это вместе создаст новые специальности среди инженеров, технологов, химиков, экономистов, врачей, появятся десятки других специалистов, а также положит начало профессиям, которые сегодня мы не можем даже вообразить. Для каждого работающего на другой планете человека должны будут трудиться десятки людей на Земле, которая станет тылом для нового фронта исследований.

Из вышесказанного ясно следует, что покорение космоса и освоение планет представляет собой проект, выполнить который сможет только всё человечество, а главным условием этого является его объединение. Самым простым способом люди смогут объединиться в процессе расширяющихся работ, требующих всё большей концентрации умов и ресурсов. Таким образом, эпоха реального развития астронавтики будет способствовать исчезновению земного сепаратизма и национализма; можно предположить, что её влияние на международную жизнь будет больше, чем влияние какого-либо иного известного нам средства коммуникации. Оставшимся на Земле – как мы говорили – деятельность астронавтов не может быть безразлична не только с точки зрения эмоционального участия в этом неслыханном и неведомом в истории предприятии, но и просто потому, что труд многих жителей Земли будет непосредственно связан с деятельностью и судьбами людей на отдалённых планетах. Именно эта материальная, конкретная связь станет прочнейшим гарантом возникновения новой психологической связи. Естественно, и это не всё. Вместе с возвращающимися из космоса кораблями на Землю будет прибывать огромный поток новых, не изученных человеком проблем и опыта. Это не случайность, что в прошлом времена великих открытий были одновременно периодами великого художественного творчества, что век Колумба был также веком Леонардо. Неизбежно, что искусство эпохи астронавтики обогатится новым, богатым содержанием.

Что же дальше? После этапа исследовательских экспедиций и освоения планет наступит время полного познания Солнечной системы, и снова будет долгий этап накопления знания, опыта и сил перед новым, ещё более смелым, но необходимым шагом: к другим солнцам. Вокруг них обращаются планеты, подобные Земле. Можно ли представить, что обладая достаточными материальными ресурсами, люди не поддадутся искушению изучения существ из других миров?

Время закончить эти, немного разбросанные и не слишком последовательно развитые соображения. Я старался формулировать их осторожно, может даже слишком осторожно относительно лавинообразного темпа изменений науки и мира в последнее время. Я был бы, может, смелее, если бы знал, мог допустить, что кто-либо из коллег-писателей, какой-нибудь, скажем, критик с социологической жилкой, какой-то эссеист вступит в полемику со мной или затронет другую, значительную для гуманиста проблему будущего – например, психологическую мотивацию космонавтики. Кто же, однако, захочет откликнуться, если вся эта область как-то непроизвольно отдана мне в аренду? Я не жалуюсь, нисколько, но, однако, не много ли доверия?