Первое дерево - Дональдсон Стивен Ридер - Страница 44
- Предыдущая
- 44/137
- Следующая
— Вы это запланировали заранее! — наконец выговорила она, задыхаясь. — Вы всё время стремились именно к этому!.. Уничтожить его.
Первая тихо застонала сквозь зубы. Пальцы Красавчика на её плечах бессознательно сжались; он вскочил на ноги, словно готовясь отразить любую внезапную атаку, и поднял Линден в воздух, как куклу. Но Хоннинскрю осторожно подхватил её и поставил на землю. Мечтатель застыл в трансе, прямой как столб, отдавшись очередному видению.
— Довольно, — ледяным тоном сказала Инфелис. — Я больше не желаю терпеть ваших инсинуаций! Элохимпир окончен! — И, резко повернувшись, стала спускаться с холма.
— Стой! — из последних сил крикнула Линден (без поддержки Великана она бы снопом рухнула на землю). — Ты должна привести его в чувство! Чёрт тебя дери, ты не можешь оставить его так!
Инфелис замедлила шаг, но даже не обернулась.
— Мы — элохимы. Наши цели выше твоего понимания. Удовольствуйтесь тем, что есть.
Мечтатель, словно проснувшись, бросился вслед за ней. Первая и капитан не остановили его. Лишённый своей единственной мечты, он не знал, как иначе дать выход своей боли.
Но Инфелис, хоть и не оглядывалась, почувствовала его приближение и, прежде чем он настиг её, бросила с усмешкой:
— Получай, Великан!
Тот с разбегу врезался в невидимую стену, внезапно возникшую у него на пути, и с силой отлетел назад.
Инфелис со сдержанным возмущением посмотрела на него: Мечтатель лежал ничком, не в силах повернуться. Но голова его была поднята, и губы яростно шевелились в немом проклятии. А взгляд был достаточно красноречив, чтобы понять его ненависть и отчаяние.
— Не смей бросаться на меня из-за своих глупых подозрений, — отчётливо проговорила чародейка. — Не то мне придётся слегка поучить тебя, и тогда твоё безгласное мучение Глаза Земли покажется тебе раем пред обрушившимся на тебя гневом Элемеснедена.
— Нет. — Линден хоть и продолжала опираться на Красавчика, но ярость вновь придала ей сил. — Если вам так уж хочется кого-то наказать — разбирайтесь со мной. Я — ваш главный обвинитель!
Инфелис испытующе посмотрела на неё, но не ответила.
— Вы с самого начала задумали сделать с ним это. — Голос Линден стал набирать силу. — Вы унижали его, пренебрегали им, вы провоцировали его, чтобы он, потеряв голову от ярости, вверился вам и позволил уничтожить его. И вы с готовностью выжгли его сознание. А теперь, — она вложила в голос всю властность и жёсткость, — верните ему разум!
— Солнцемудрая, — голос Инфелис звенел от сарказма, — ты даже не видишь, как ты смешна. — И, окинув её напоследок презрительным взглядом, элохимка медленно спустилась с холма и исчезла за частоколом мёртвых вязов.
Остальные элохимы тоже стали расходиться, словно Линден и её спутники не представляли для них больше ни малейшего интереса.
Линден бросилась к Ковенанту, охваченная внезапной надеждой, что при помощи его кольца она сумеет заставить элохимов подчиниться.
Но, услышав его глубокий вздох, так и застыла на месте. Вместо неё к Другу Великанов подошла Первая и помогла ему встать на ноги. Он смотрел стеклянными глазами в никуда и лишь машинально повторял, казалось, не понимая смысла слов:
— Не прикасайтесь ко мне.
О Ковенант! Конечно же, Линден не сможет взять у него кольцо. И не взяла бы ни за что, даже если бы ей не нужно было противостоять желанию элохимов, которые беззастенчиво подталкивали её к этому. Но они от неё этого не дождутся! Линден почувствовала, как в горле собираются слезы, но заставила себя сдержаться.
Что они сделали с тобой!
— Так что ж, — спросила Первая, глядя в мутное небо Элемеснедена, — выходит, мы всё-таки заплатили за это знание? Мы ведь отдали в обмен его.
Линден угрюмо кивнула. Теперь Ковенант был для неё так же недоступен, как если бы был убит — мёртв, как Нассис, зарезанный клинком, вечно горячим от ненависти. Она приказала себе встать, так как поняла, что если сейчас не начнёт двигаться, говорить, делать что угодно, то просто сойдёт с ума.
Великаны стояли, переминаясь с ноги на ногу, словно её отчаяние деморализовало их. Или потеря Ковенанта? Кто ещё кроме него мог возглавить Поиск?
Наконец Линден нашла то, что заставит её пробудиться к жизни: она стремглав бросилась к Мечтателю, чтобы оказать ему первую помощь.
Тот уже пытался подняться на ноги, но его взгляд вновь был затянут дымкой видений, насылаемых Глазом Земли. Он никак не мог встать, словно полностью утратил чувство равновесия. Хоннинскрю наклонился к нему, и лишь тогда, вцепившись в плечо брата, словно то была единственная точка опоры в этом странном мире, Мечтатель смог подняться на ноги. Быстро окинув его внутренним взглядом, Линден не нашла никаких физических повреждений.
Но вот с психикой его было не всё в порядке — он получил большую эмоциональную травму. Что-то в нём порвалось, после того как в одночасье он был потрясён тем, что открылось ему во время испытания, затем потерял надежду на излечение, так долго вынашиваемую им и его братом, и в довершение всех бед — стал свидетелем страшной участи, постигшей Ковенанта. Он впал в жесточайшую депрессию.
Помочь ему Линден не могла. Все, на что она была способна сейчас, так это смотреть на него с жалостью и ругаться сквозь зубы, но проку от этого не было ни на грош.
Большинство колокольчиков удалились, но два ещё оставались довольно близко. Между ними шёл явный спор: первый яростно и гневно дребезжал, второй лишь небрежно, удовлетворённо отбренькивался. Если бы Линден прислушалась, то смогла бы разобрать, о чём они спорят, но у неё не было ни малейшего желания. Она уже по горло была сыта словоблудием Чанта и Дафин.
Но когда двое элохимов поднялись на холм и остановились прямо перед ней, она решила всё же попытаться воспользоваться шансом, идущим к ней в руки. Возможно, последним. И вонзила мрачный взгляд в безмятежную зелень глаз Дафин:
— Вы не должны были делать этого. Вы и так могли сказать нам, где Первое Дерево. Вы не должны были одерживать его. И тем более бросать в таком состоянии.
В глазах Чанта сверкнул огонёк удовлетворения, и его внутренний колокольчик сыто, одобрительно звякнул.
Но Дафин ответила Линден с глубоким сожалением:
— Солнцемудрая, ты не можешь постичь нашу Чревь, тебе это недоступно. В вашем языке есть слово, близкое по значению, правда, очень ограниченное. Это слово «этика».
Боже правый! Линден чуть не взвилась от возмущения, и ей стоило больших усилий заставить себя молчать.
— Наша власть, — тихо продолжала Дафин, — открывает нам возможности и пути, которые для смертных недостижимы и непостижимы. Выражение одних вы можете видеть лишь частично, а реализация иных просто недоступна вашим органам чувств. В вашем случае мы выбрали решение, которое проведёт нас по лезвию между надеждой и опасностью гибели. Если бы мы думали только о себе, то выбрали бы путь великой надежды, но тогда ответственность за его результат полностью легла бы на вас. Мы решили разделить с вами вашу ношу и поставили на карту нашу надежду. Даже более того, то, что для нас дороже всего, — жизнь, смысл жизни. И доверие.
Не все из нас поддерживают это решение. — Ей даже не нужно было указывать на Чанта, который со скучающим видом стоял рядом. — Они считают, что ради вас нам не стоило жертвовать стольким. Но есть наша Чревь. Мы никогда не ставили себе целью причинить кому-либо хоть какой-то вред. Но, не найдя пути абсолютно безопасного, мы выбрали тот, на котором риск и надежда присутствуют в равной мере, и разделили с вами плату за него. Да и как ты, не осознающая важности своих собственных действий, можешь осуждать тех, кто видит дальше тебя? Не наша вина, что Солнцемудрая и Обладатель кольца оказались не одним человеком, а двумя.
«Дьявольщина», — пробормотала Линден. У неё не хватало мужества, чтобы спросить у Дафин, чем же заплатили элохимы за то, чтобы выпотрошить мозги Ковенанта. Она не могла себе представить ничего, что могло быть соразмерным подобному злодеянию. Кроме того, говор колокольчиков подсказывал ей, что от Дафин толкового ответа не добьёшься. Хватит тратить силы на пререкания. Все, чего она хочет, это навсегда распрощаться с элохимами и забрать отсюда Ковенанта. Словно в ответ на её мысли Чант заявил:
- Предыдущая
- 44/137
- Следующая
