Богатый, сильный, одинокий (СИ) - Черногорская Ксения - Страница 47

Не прошло и часа, как мы принялись играть в настольную игру, шутить и смеяться, а потом разговоры приняли окраску каких-то доверительных признаний и я, наконец, согласилась пригубить рому, а потом мы немного погуляли в саду внизу под звёздным, очень красивым небом в тёплую ночь... И мне не было страшно, наоборот, было хорошо и приятно его внимание... Мы сидели на траве, под пальмами, пили приготовленный для нас коктейль Куба Либре, общались, потом он совершенно потрясающе играл для меня на испанской гитаре, и, когда я слушала эту волшебную музыку, мне очень хотелось прижаться к нему. Но я не смела.

Возвращаясь назад, он впервые коснулся меня, будто случайно, на лестнице. Просто коснулся пальцами талии, пропуская вперёд, но от этого прикосновения я задышала чаще...

Позже, по возвращении в спальню, мы поели фруктов, которые заботливо оставил для нас Анри, а потом, хлопнул в ладоши и с моего согласия мы немного потанцевали под приятную, дико красивую музыку, мягко льющуюся со всех сторон комнаты...

В какой-то момент мы прижались друг к другу... И я, выспавшаяся, приятно расслабленная, и уже совершенно на него не сердившаяся, почувствовала, как во мне стремительно нарастает желание...

И тут я осознала, что обнимая меня, он приближается лицом ближе, что вот-вот коснётся губами моей шеи и я совершенно точно потеряю голову, если позволю ему себя поцеловать...

И потому я отстранилась.

Он внимательно посмотрел на меня.

- Я не могу, - сказала я. - И дело даже не в том, что я натерпелась вчера, правда.

- А в чём? - тихо спросил он, только что сексуально приоткрывший губы, готовый для поцелуя, которого я только что тоже очень хотела...

- В Люси.

- Она не узнает об этом... - потянувшись пальцами к моей щеке и явно желая нежно коснуться её, прошептал он. - Я обещаю тебе...

- О нет, - отпрянула я. - Нет.

Отойдя на шаг, я медленно помотала головой. И словно какой-то морок спал с меня, словно пелена спала с глаз.

- Что "нет"? - не понимая спросил он.

- Всё - нет, - твёрдо сказала я. - Женя, ты классный парень, правда, если не брать в расчёт твоих тараканов, которые порядком попортили мне нервы. Ты действительно такой, что я сейчас испытываю просто физический дискомфорт, зная, что между нами не будет сексуальной близости. Но её не будет. И мы оба это переживём. Можешь мне верить.

- Почему не будет? - тихо спросил он.

- Потому что Люси, какой бы там твой тест она не завалила - моя подруга. Моя лучшая подруга. И она тебя любит.

- Она не узнает, - едва не простонал он. - Не узнает, пойми...

- Узнает, - сухо сказала я. - Можешь быть уверен. Она любит тебя. И этого достаточно для того, чтобы между нами не было тех отношений, каких ты хочешь. Мне вообще не стоило сюда прилетать.

Я помолчала. Он тоже ничего не говорил, только стоял и смотрел на огнь в камине.

- Хотя нет... - добавила я. - Стоило. Для того хотя бы, чтобы кое-что для себя понять. Поэтому спасибо за приятную и интересную ночь, но утром я хотела бы уплыть с острова. Туда, где есть аэропорт. И если не затруднит, я бы предпочла, чтобы обратно меня сопровождал Роман Станиславович. Он единственный тут, если не считать слуг, кто меня не обижал. Но и к нему у меня есть пара вопросов.

Пристально глядя на меня, Евгений кивнул и тихо сказал:

- Хорошо. Спокойной ночи, Юля.

Затем вышел из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь.

- Спокойной ночи, - сказала я, глядя на неё.

А затем прошла к кровати, упала на неё и накрыв подушкой голову, дала волю слезам.

Глава 22. "Посреди океана"

В половине десятого утра Бранди проводил меня вниз, в роскошную столовую комнату, где я, пожелавшая ранее позавтракать в одиночестве, в одиночестве и позавтракала: съела малиновый йогурт, штрудель и выпила чаю с бергамотом. Затем, зайдя на кухню и поблагодарив повара, вышла во двор.

Тёплое солнце тропиков светило уже вовсю, но на душе у меня было пасмурно и грустно. Однако желания уплыть это ни в коей мере не умаляло. Мне было неуютно. Особенно после отказа Евгению в близости, которой он явно очень желал. Казалось теперь, что я подзадержавшаяся гостья, к тому же более всего сейчас я хотела оказаться одна в московской квартире. А ещё меня беспокоил предстоящий разговор с Люси. Я боялась испортить с ней отношения, потому что она, как ни крути, была мне очень дорога. И дело было совершенно не в бизнесе в Хорватии, а прежде всего в том, что рядом с ней я всегда чувствовала тепло и заботу, чувствовала себя важной и значимой, да и просто, с ней было интересно и весело. И, даже несмотря на то, что я не всегда её понимала, я совершенно точно могла сказать, что будь я мужчиной, по уши бы в неё влюбилась. И всякий раз думая о ней и о ситуации, в которой я оказалась, я никак не могла взять в толк, почему Евгений заинтересовался мной и что же такого случилось между ним и Люси, что она не желала с ним общаться, а он говорил, что ей нужно научиться легче относиться к некоторым вещам.

В этих раздумьях я подошла к воротам, где меня ждал одетый в бежевые штаны и белую рубашку со стоячим воротником, по обыкновению хмурый Роман Станиславович. Но увидев меня, он тепло улыбнулся, чем надо отметить меня несказанно обрадовал. Почему-то его улыбка меня грела. Может потому, что создавалось впечатление избранности - он явно улыбался далеко не всем.

Теперь он был гладковыбрит - никаких усиков - и, возможно поэтому, казался значительно моложе. Ему сложно было дать больше тридцати, несмотря на посеребрянные то тут, то там, волосы. Роман Станиславович курил сигару и внимательно смотрел на меня.

- Доброе утро, - подойдя к нему, сказала я.

- Доброе, - отозвался он.

- Мои вещи у вас?

- Конечно, - произнёс он так, будто иного ответа и не могло быть. - В целости и сохранности. Они на яхте. В вашей каюте.

За спиной послышались голоса, я обернулась и увидела, как к нам в сопровождении Анри и Бранди направляется Евгений. В руках он нёс какую-то полотняную сумку. Подойдя, Евгений сначала радушно поздоровался со мной, потом протянул руку Роману Станиславовичу. Они казались ровесниками, несмотря на то, что Евгений был чуть ниже ростом. Оба широкоплечие, оба атлетично сложенные, но больше в сухопарость и жилистость, чем в полноту и грузность. А ещё я обратила внимание на то, что у них были очень разные руки - рука Евгения, холёная, практически безволосая, с длинными тонкими пальцами контрастировала с крепкой, грубоватой, немного волосатой рукой Романа Станиславовича. После рукопожатия, Евгений, совершенно другим тоном, нежели тем, что общался со мной, сказал:

- Закинь в Нижегородский филиал, после того, как отвезёшь Юлию и сделаешь то, о чём мы договаривались.

- Хорошо, - приняв сумку, сказал Роман Станиславович. - С камерами что?

- Пока не нужно. Николай заказал партию из Германии. Там триста штук, для оснащения хватит.

- Понял.

Евгений посмотрел на меня и произнёс мягче:

- Спасибо за то, что посетили остров. Ещё раз приношу извинения за дискомфорт. Приятного перелёта. Если захотите созвониться, то мой номер...

- Не стоит, - сказала я.

- Как пожелаете, - сказал Евгений. Было видно, что его обидел мой ответ, но я не хотела сглаживать ситуацию, просто отвернулась к беседке.

- Пойдёмте? - спросил меня Роман Станиславович.

Я повернулась к нему и кивнула.

Бранди открыл ворота и мы, вдвоём с Романом Станиславовичем пошли по дорожке к заросшей пальмами насыпи, чтобы после спуститься к пристани. Евгений, Бранди и Анри остались на территории замка.

Мягко дул южный ветер, мирно щебетали птицы. Одетая в новое платье, бежевое, приталенное и вообще - очень приятного фасона, и в босоножки на высоких каблуках, я шла рядом с Романом Станиславовичем и думала о том, скажет ли он мне первым хоть слово на протяжении этой дороги, если я с ним не заговорю.

Не сказал. Мы в абсолютном молчании спустились по асфальтированной дорожке вниз, затем по лестнице и вышли к пристани, где теперь стояло целых две яхты и четыре катера, в одном из которых суетился какой-то сутулый бородатый мужчина в гавайской рубашке.