Обратно в ад (СИ) - "Amazerak" - Страница 4

Так же речь могла пойти и о браке. Старшие хотели, чтобы я женился на Веронике Борецкой, породнившись тем самым с великокняжеским родом. Считалось, что это — наиболее удачная партия из всех возможных. Я же пока торопить события не желал, а значит, снова придётся отстаивать свою точку зрения и независимость.

Я повалялся ещё немного, потом оделся в костюм тройку и, чмокнув в щёку Иру, которая по-прежнему лежала на кровати, но теперь смотрела какое-то видео из интернета, сказал, что буду поздно, и покинул комнату.

Как и обещал Иван Ярославович, у ворот усадьбы стоял лимузин. Меня встречал высокий молодой мужчина в чёрном костюме-тройке. Одну руку он держал в кармане брюк, вторую протянул мне.

— Здравствуйте, Артём. Меня зовут Пётр, я — сын Ивана Ярославовича. Отец послал меня за вами.

Показалось странным, что дядя послал за мной сына. Да и зачем лимузин нужен? Сам, что ли, не доеду? Где живёт Иван Ярославович, я пока не знал, но навигатор-то в машине есть.

Я ответил на рукопожатие. Пётр на миг задержал в своей руке мою ладонь, а потом сжал её крепче и резко потянул к себе. Я не успел ничего сообразить, как на моём запястье защёлкнулся браслет — именно его Пётр прятал в кармане брюк. Энергия почти сразу перестала циркулировать в теле. Браслет оказался нейтрализатором, а я, лишившись энергетической силы, оказался беспомощным, словно младенец.

— Ты что творишь? — я в недоумении уставился на парня.

— Прошу прощения. Иван Ярославович велел надеть на вас эту штуку, — Пётр вежливо улыбнулся. — К вам разговор есть важный, садитесь в машину.

Комната без окон. Стол. Четыре круглые светодиодные лампы на стерильном белом потолке.

Я сидел за столом, а рядом стоял высокий мужчина в костюме. Его круглая голова с оттопыренными ушами и покатыми лбом была подстрижена ёжиком, подбородок зарос щетиной. Мужчина скрестил руки на груди и угрожающе сверлил меня взглядом, который не предвещал ничего хорошего.

Напротив сидела Светлана Ярославна. Она смотрела на меня, словно на нашкодившего ученика, и стращала всяческими неприятностями. Мужика она называла Васей, он был кем-то вроде палача, который должен устроить мне «весёлую жизнь» в ближайшие дни.

По телу разливалась слабость, как после длительной голодовки. Проклятый нейтрализатор не позволял энергии циркулировать и негативно влиял на общее самочувствие. Не знаю, как эта штука работала, но нахождение её на запястье создавало ужасный дискомфорт. По прибытии на щиколотке застегнули ещё один браслет, и теперь меня сдерживали два нейтрализатора, хотя и одного хватало за глаза. Перестраховались, гады.

Боль в голове усилилась. В висок и затылок, словно кололи шилом. Хотелось закрыть глаза и уснуть, но мне не давали. Положение моё усугублялось ощущением беспомощности. Я находился в полной власти у этих двоих, и они могли сделать со мной всё, что заблагорассудится.

Место моего пребывания было окутано тайной. Когда сел в машину, завязали глаза. Повязку сняли только в этом непонятном помещении, где сразу же принялись допрашивать. Одним словом, родня устроила сюрприз. Никогда бы не подумал, что подозрения их столь серьёзны и что СБ рода возьмётся меня истязать. Угроза подкралась с самой неожиданной стороны.

— И как же так получается? — рассуждала Светлана Ярославна. — В пятницу у тебя была тайная встреча в Старой Руссе, в воскресенье вечером ты уезжаешь на всю ночь из поместья, а в понедельник происходит облава УВР. Странное совпадение, не находишь? Что же ты задумал? На кого работаешь? С кем встречался в прошлую пятницу?

— Я всё сказал, — ответил я. — Я не работаю с УВР.

— Твоя легенда выглядит сомнительной, — сказала Светлана Ярославна. — Ты не выйдешь отсюда, пока я не получу ответы. А ответы я получу — будь уверен. Вася умеет развязать язык несговорчивым.

Я обернулся на Васю, а на его каменной физиономии даже мускул не дёрнулся. Глядя на эту рожу, можно было не сомневаться в словах моей двоюродной тётки.

— Ты пожалеешь, — я посмотрел ей в глаза, мужественно сдерживая холодный безжалостный взгляд главы СБ. — Как ты смеешь со мной так обращаться?

Угрожать вздумал? — прямая складка рта тёти подёрнулась лёгкой скептической улыбкой. — Не мал со старшими таким тоном разговаривать? Говори! На кого работаешь? — Светлана Ярославна резко переключилась на прежнюю тему. Я аж вздрогнул от неожиданности. Умела же она людей пугать. В её присутствии любому станет неуютно.

— Я ни на кого не работаю, — ответил я. — Я всё рассказал, как есть, больше добавить нечего.

— Под дурочка, значит, будешь косить? Понимаю… Но ничего не выйдет. Я таких, как ты, насквозь вижу. После общения с Васей заговоришь иначе.

Мои глаза невольно покосились на массивную фигуру палача, стоящую рядом. Вася действительно производил крайне неприятное впечатление. Так и виделось, что он сейчас достанет пыточные инструменты, разложит на столе и начнёт процедуры. А я с досадой думал о том, насколько беззащитен перед ним и той болью, что снова ждала меня, раскрыв объятия, словно верная любовница.

Это одновременно и пугало и злило. «Ну сволочи! Я вам покажу кузькину мать, когда выберусь отсюда. А я выберусь. Думаете, со мной можно что угодно безнаказанно творить?» — угрожал я им в мыслях. Но тётка и Вася моих угроз не слышали, а если бы и слышали, то только посмеялись бы над ними.

— За тебя никто не заступится, — продолжала давить Светлана Ярославна. — Пока ни скажешь правду, отсюда не выйдешь. Советую всё рассказать как можно скорее. Думаешь, ты что-то из себя представляешь? Быть членом рода надо заслужить, а мы пока в тебе видим лишь предателя, крысу, от которой надо поскорее избавиться. Так вот постарайся нас убедить в обратном.

Я промолчал. Хотелось послать тётку на хрен, но что изменят слова? Слова не имеют силы, и я не имею силы, а эти двое имеют и силу, и власть надо мной.

— Есть много способов заставить человека говорить, — продолжала Светлана Ярославна. — В большинстве из них даже не нужно проливать кровь. Что если три дня ты не будешь ни есть, ни спать? Думаешь, выдержишь? На третий день твоё сознание начнёт путаться, а с языка сорвётся самое сокровенное, о чём в здравом уме ты даже сам себе не признаешься. А что насчёт родни? Нет, я не про нас. Про твою бывшую родню. Может, и они замешаны в твоих грязных делишках? Как думаешь, они окажутся сговорчивее? Твоя приёмная мать, сводный брат, сестра, в конце концов. С Ириной Тарасовой у тебя близкие отношения. Она в курсе, чем ты занимаешься? Может быть, вы заодно? Придётся выяснить.

У меня внутри кипела злость до хруста в сжатых зубах. Хотелось убить этих двоих, и я поклялся, что если они причинят вред маме, Косте и, особенно, Ире, выберусь отсюда, чего бы это ни стоило, и зарежу и тётку, и дядю, который со своим сынком причастен к моему похищению, а если понадобится, то и всю верхушку рода. С того света вернусь, но то, что они сделают, безнаказанным не оставлю.

— Злишься да? — спросила Светлана Ярославна неожиданно миролюбиво. — Не стоит, право. Это работа ведь моя — защищать род от внутренних и внешних врагов. Я не питаю к тебе ненависти. Жаль, что мы с тобой оказались по разные стороны этого стола, но ты сам виноват. Ты что-то скрываешь, а я всего лишь хочу выяснить, что именно. Можешь облегчить свою участь, если честно всё расскажешь прямо сейчас, — она сделала паузу, выжидая моего ответа, но я молчал, и тогда тётушка продолжила прежним строгим тоном. — Если думаешь, что можно проворачивать собственные дела за нашими спинами, ты глубоко заблуждаешься, а если полагаешь, что можешь безнаказанно вредить семье, ошибаешься втройне, — тётя поднялась со стула. — Вася, предоставляю его тебе. Только пока не усердствуй сильно. Надеюсь благоразумие у этого молодого человека возобладает над упрямством. Но если нет, тогда разговор будет серьёзнее.