Сила единения (СИ) - Иванович Юрий - Страница 12

— Ты разумное существо?

— Угу…

— И ты такое же, как твой носитель?

— Ммм…

— Ты с этой планеты Земля?

— Ы-ы…

— Ты оттуда, где Александр жил в прежней жизни?

— Ммм…

То есть на два зачётных ответа приходилось столько же невнятных мычаний, которые можно трактовать как угодно. Но хоть что-то! И в любом случае это можно было смело назвать контактом между разумными.

Итогом такой «беседы» стало ещё две странности. К её финалу все участники в человеческом облике — невероятно устали. Словно разгрузили пару вагонов цемента. То есть поддержание диалога забрало слишком много сил. Но зато сама «загогулина», как заметили все без исключения, неожиданно изменила свой блёклый фиолетовый цвет на более насыщенный. И даже стала как будто капельку толще.

О чём и поинтересовался Фреза в двух самых последних вопросах:

— Да ты никак сильней становишься?!

— Угу…

— И для своего роста используешь нашу энергию?

— Угу…

Из астрала вышли, круг разомкнули, вытерли пот со лба, и стали обмениваться мнениями:

— Однако! — дед Елоха выглядел крайне озадаченным. — Если это симбионт, то как бы он не стал слишком уж опасен. Вначале он питается нашими силами через астрал, а потом попросту высосет Сашку досуха.

— Ничего со мной не случится, — Шульга выглядел самым довольным и успокоенным. — Уверен почему-то, что симбионт, или кто он там, мне вреда не принесёт. Только пользу. Ну и самое главное, что это не мой ребёнок из прошлой жизни. Иначе я бы себе мозги сломал, пытаясь разрешить моральную дилемму.

— Оно, конечно, тебе видней, — осторожничал Фреза Лесовичок. — Но уж очень не хотелось бы твоей смерти. Что-то мне подсказывает, что без тебя и нам всем карачун придёт.

— Да если только вам, то и ладно бы! — с особым цинизмом пошутил Шульга, уже сидя на кровати и прислушиваясь к своим внутренностям. — Но беречь меня надо, согласен… А вот чтобы чего не случилось… придётся нам форсировать резкое усиление умений. Если уж не у всех нас, то хотя бы моих личных…

— Это как? — с ехидством фыркнул Лётчик. — Начнёшь нашу кровь пить? А потом и мозги съешь?

— Фу! Ну у тебя и фантазии бурные, товарищ Некромант! — осадил его Александр. — Если сам мечтаешь стать вампиром, то хоть нас к этому не подталкивай! А насчёт усиления меня, да и вас в какой-то мере, то да, риск имеется, и немалый. Потому что придётся нам для этого устроить полное слияние аур. Провести, так сказать, ритуал единения.

Внимательно оглядев лица присутствующих соратников, на которых легко читались разные эмоции, мемохарб продолжил:

— С Рошаном и Дхармой мы в прошлой жизни так и не успели провести подобное слияние. Некогда было рисковать. Да и смысла особого не видели… И всего трое нас было, остальных никак не удавалось подтянуть на должный уровень. А насколько я помню из первой жизни, такой эксперимент следует проводить в компании не менее чем пяти личностей, объединённых единой целью. Сейчас ещё лучше, нас шестеро. Что не в пример проще и безопасней.

Оба азиата ни капли сомнений своему учителю не высказали. Согласились хоть сию минуту на слияние. А вот дед Елоха долго переглядывался со своими старыми соратниками, словно ведя неслышный диалог и обсуждая прозвучавшее предложение. Наконец получил два согласных кивка, и пустился в рассуждения:

— Слыхали мы… ещё от наших старых предков, что такое возможно. Но вот технические тонкости этого сложнейшего ритуала, давно канули в лету. Никто уже из предков наших предков их не помнил. Но суть этой волшбы в одной легенде сохранилась. Точнее: опасный финал такого слияния. Потому что пользу от него получает только «ведущий» процесса. Мало того, всем остальным участникам такой церемонии грозит полная гибель.

— Это — если трое! — напомнил Шульга. — И если начать ритуал с огромным упадком сил. Насколько я знаю всю историю Землю, то колдунов уничтожали именно потому, что они всегда были разобщены. А когда их таки загоняли в какой-нибудь тупик и следовало срочно провести ритуал «слияние», то творили его люди совершенно обессиленные в сражениях и побегах. Вот так-то!.. Ещё одна причина неудачи: если в круг попадёт предатель, преследующий совсем иные цели. Но у нас-то с этим всё нормально…?

Вопрос прозвучал скорей как утверждение, но при этом Александр весьма красноречиво глянул на тучного писателя, который всё ещё прикрывался прозвищем Лётчик. Того это нисколько не смутило:

— Да! Моё мнение сильно отличается от большинства! Тем не менее, я не хожу по улицам с автоматом и не отстреливаю всех попавшихся мне навстречу чекистов. Понимаю, что среди них есть часть и вполне приличных людей, которых надо просто и безболезненно …заколоть штыком. Или отравить!.. Хе-хе!

— Отставь свой чёрный юмор! — сердился на товарища Фреза. — Из-за твоей поспешной мести нас чуть не уничтожили. И ладно, только себя подставил бы, так ведь сколько хороших людей погибло бы? Хорошо, что Санька нас через Пасечника предупредить успел. Ещё бы пару дней и…

— Так я и говорю: никого не стреляю, никого не закалываю. Осознал, что такие методы себя не оправдывают. Потому и нахожусь сейчас среди вас и готов выполнить любое ваше поручение. И авторитет Александра, как главного среди нас командира, не оспариваю. А если понадобится, то и кровь свою пить разрешу. Хе-хе!.. Или что там ещё для ритуала единения понадобится?

Подобные заверения коллег, мемохарба вполне удовлетворили. Так что он довольно подробно пересказал суть процесса, обозначил этапы подготовки к нему, дал полезные рекомендации и советы по накоплению силы. Кстати, последнее оказалось под большим вопросом. Потому что и работы на ближайшие дни планировалось вагон и сотня маленьких тележек.

Лётчика прикрепили в помощь к Пасечнику. Им вдвоём предстояло найти подходы к малолетней Валечке Дроздовой, коей на свою голову увлёкся товарищ Берия. Оба азиата, вместе с Фрезой Лесовичком, сосредотачивали всё своё внимание на Валентине Истоминой, вхожей в спальню самого вождя советского народа. Точнее, не столько на ней, сколько на её окружении и на тех людях, которые непосредственно охраняли «ближнюю» дачу Сталина.

Между этими обеими группами, поровну разделили и звено «топтунов» во главе с Петей Яровым. На вспомогательных операциях они в некоторых моментах были незаменимы.

Сам же Киллайд очень надеялся на сделанное внушение Лаврентию Павловичу. Ждал, так сказать, первых результатов. Там ведь не так много удалось внедрить: свести со Сталиным, прекратить проверки семейства Шульги, бросить и забыть малолетнюю Дроздову, ну и освободить одного узника. Правильнее сказать, начать пересмотр сфальсифицированного против него дела. И ещё кое-что, совсем уж по мелочи.

Про узника он объяснил соратникам развёрнуто:

— Академик Василий Парин, бывший замминистра здравоохранения. Сидит в пыточных подвалах, обвинённый в предательстве, в угождении капиталистам и в продаже уникального лекарства на запад, того самого круцина. Сейчас-то мы понимаем, что лекарство бесполезно, если создано без участия его создателей. Так называемый феномен «метод в руках автора». Итог: американцы даром начали строительство гигантского фармацевтического комбината. От партии образцов — они в восторге, а вот дальше у них пойдёт полный затык. Потому никто академика Парина в прошлой жизни и не спасал, хоть и могли бы… Так что «вслушивайтесь» внимательнее в мысли деятелей с Лубянки, ловите первые сообщения про пересмотр дела…

Лётчик не удержался от ехидства:

— А ты опять с утра помчишься в клинику к матушке этого вурдалака? Надеешься, что он пригодится и что-то подправит?

Вполне естественно, что самым виноватым он считал нынешнего главного куратора МВД. И заигрывания с ним, как и попытки наставить на путь истинный, считал чуть ли не кощунственными. И вообще ратовал за быстрое устранение что Берии, что Сталина.