Сила Воли (СИ) - Иванович Юрий - Страница 39

И опять, совершенно для себя непроизвольно, Киллайд почувствовал в сердце острую боль сожаления и сочувствия к девушке. И щека почему-то задёргалась в нервном тике. Но пока он разбирался в неожиданных эмоциях и непроизвольных проявлениях мимики, Анастасия сама вскочила на ноги, зашла к нему со спины и обняла двумя руками. Прижала голову к своей груди, и вдруг сама стала утешать:

— И ты теперь сирота… Но видимо такая наша доля… Ничего не сделаешь. И всё равно надо жить… Надо учиться… Надо стремиться к лучшему…

Как-то всё шиворот-навыворот получалось. Вместо того чтобы мужчина утешал слабую женщину и поддерживал, так это она нашла в себе больше сил для правильного действия. На чём основывались её поступки? На каких подспудных инстинктах? Без всяких сомнений следовало уважать за такую стойкую позицию и стремление к жизни. Да и вообще она в последние дни не жаловалась, не ныла, не заливалась постоянно слезами, как можно было бы ожидать почти от каждой представительницы женского пола. Не раздумывая, отправилась с приятелем в неизвестность и, практически во всём, показывала готовность его поддерживать.

Ещё и сейчас она утешает, искренне пытаясь поднять боевой дух и мобилизовать на преодоление любых трудностей. Респект ей, как говорится, и уважение. С этим даже сознание старого циника соглашалось. А вот само доставшееся Киллайду тело ещё и новыми эмоциями отреагировало: сердце забилось неровно и хоть дыхание участилось, стало приятно, сладостно и спокойно. Показалось в тот момент, что в мышцах появились силы, способные горы свернуть, лишь бы вот такая моральная поддержка была всегда.

«Что-то я становлюсь слишком сентиментальным, — озадачился мемохарб. — Как бы это не стало помехой в выживании и усовершенствовании».

Но всё равно минут пять сидел, не шевелясь, боясь спугнуть этот трепетный момент духовного единения, союз особой близости и приятность плотного физического контакта.

Потом до девушки всё-таки дошло, что с её стороны неприлично вот так висеть на парне. Она осторожно отстранилась и, чтобы скрыть своё смущение, потребовала:

— Давай что-то перекусим! — и первой помчалась на кухню.

У них своей еды оставалось мизер, но нежданно доставленные консьержкой молочные продукты могли насытить любого гурмана. Хлеба маловато… Зато кусочки сала, обжаренные с луком, и заедаемые творогом, пошли на «ура!». Ну а после такого скоротечного, уже второго завтрака, ничего молодожёнам не оставалось, как выходить в первый поход на рынок и в продуктовые лавки.

Освободили под предстоящие покупки пару вещевых мешков. По разным карманам разложили деньги. Проверили ещё раз документы и повторили собственные легенды. Киллайд всерьёз задумался: брать огнестрельное оружие, или не брать? Даже не погнушался с девчонкой посоветоваться. Она и рассуждала вполне здраво:

— Сам знаешь, на рынке часто облавы в городах делают. Вдруг обыщут, при проверке документов?

— Всё верно, — согласился он. — Возьму только финку, спрячу в рукаве. В крайнем случае, всегда можно её незаметно в сторону отбросить. Да и всё-таки город большой, должен здесь быть какой-никакой порядок?

Подобных знаний у молодых людей не было. В газетах писали и по радио говорили, что советские граждане с каждым днём живут всё лучше, честней и правильней. Но если судить по недавним событиям из собственной биографии, могло случиться что угодно. Не обворуют — так ограбят, не ограбят — так убьют, не убьют — так арестуют на ровном месте и без вины виноватых. Время тревожное, несмотря на недавнюю, великую победу в страшной войне.

Полдень ещё только приближался, так что большой городской рынок всё ещё гудел столпотворением граждан. Продавалось и покупалось масса чего полезного, вкусного и ценного. По распорядку дня словоохотливая консьержка проинструктировала новых жильцов, что лучший и дефицитный товар можно приобрести только с раннего утра. Правда и цены кусались невероятно и простому люду всякие разносолы были не по карману.

Но если скромно, да по минимуму, да выискивая нечто конкретное… Да если хорошо поискать, да не спеша поторговаться…

Главное не отвлекаться на несущиеся со всех сторон предложения, а выделять самое нужное:

— Товарищ! Смотрите какие имеются сапоги для вас шикарные…

— А вот какой платок для тебя, красавица!

— Фонарик, молодые люди. Трофейный! Неужели не нужен?..

— Сало свежее! Только гляньте, какое толстое…

Ко всему внешность молодой парочки не вызывала особой подозрительности у матёрых спекулянтов и перекупщиков. Они без боязни, интенсивно предлагали купить втридорога залежалый товар, сразу показывая его из-под полы или из-под прилавка. И будь главным покупателем Киллайд, он брал бы всё подряд, нисколько не печалясь о качестве или о собственных финансах. Но тут все бразды правления взяла в свои крепкие ручки Анастасия

Вначале заставила приятеля оставаться за спиной всё время. Затем отыскивала подходящего продавца с подходящим товаром. А потом так тщательно просматривала, прощупывала и принюхивалась к предлагаемому товару, что у спекулянта сразу пропадал азарт и желание связываться. Да и за словом в карман красавица не лезла:

— Какое же это сало?! Это одна кожа издохшего от голода хряка! Причём по срокам это ещё довоенного производства. Жёлтое… Подванивает… А вот если мяса свежего кусочек, то взяла бы…

Шульга ей сразу огласил весь список: чего и сколько надо купить. Подчеркнув особо, что цена неважна. Главное самим хорошо питаться ближайшие пару суток, ну и вечером на ужин нечто праздничное сготовить, дабы не ударить в грязь перед лицом семейства Эрдэр. Ну и быстро следовало скупиться, не тратя на это больше чем два часа. Это он уже добавил после того, как прослушал первый этап ожесточённой торговли за две тушки подкопченного, лоснящегося жиром омуля.

Ну а весь список получался громадным. Чего в нём только не было, начиная от сахара и баранок с чаем, и заканчивая крабами в банках или чёрной икрой на развес. Потому что в Иркутск чего только не поставляли с того же Дальнего Востока или с Каспийского моря. Кое-что и в магазинах на полках лежало вполне свободно, чего не было в средней полосе России. К примеру, несколько видов копченой колбасы, рыбные консервы американского производства и даже твёрдый сыр. Но эти несколько артикулов стоили раза в два дороже, чем на базаре у спекулянтов. А ведь здесь уже считалось очень дорого, при оглядке на среднюю зарплату.

Почему так получалось, Киллайд понять не мог. Вроде и всё есть, и в то же время голод. Причём при суровой карточной системе, распределяющей основные продукты питания каждому гражданину.

«Откуда тогда продаётся на базаре магазинный товар? Неужели воруют сразу с базы? Или просто подводят дефицит на списание? — в памяти донора по этой теме имелась масса противоречивой информации. — А ведь при желании милиция могла бы быстро навести порядок. А они вместо этого устраивают аресты уважаемых фронтовиков и ведут преследование их малолетних отпрысков. Странно…»

В процесс торговли он не встревал, зато обильно впитывал информацию со всех сторон, во всю используя свои умения по настройке и усилению слуха. Вроде гул стоит вокруг, покрикивают, чисто механический шум и скрип, а всё равно удавалось прослушать важные моменты. К примеру, переговоры между продавцами:

— Этим молокососам сразу ставь вдвое!

— А если не станут брать?

— Тогда сбрасывай на минимум, по двадцать…

Только и стоило после этого шепнуть подруге на ушко:

— Они и по двадцать отдадут.

Она и заявляла, при необходимости:

— Дядя, за сорок у тебя никто не возьмёт до второго пришествия! Даю двадцать, больше оно не стоит. Нет?.. Ну и прощайте тогда!.. А?.. Ну так бы и сразу. Давайте три.

Но это не только помогало сэкономить средства и время. Удалось и другое подслушать: