НекроХаник (СИ) - Борисов Олег Николаевич - Страница 13

— Доски?.. Агафон, а старые бревна еще на дрова не распилили? По которым поддоны со щебнем в подвал спускали?

— С чего бы? Бревна добрые, еще послужат.

— Давай тогда кран изладим. Там работы на час, не больше. Чтобы выдвигался на улицу из окна и обратно ходил. Нос выставили, пакет досок подняли, на этаж втянули. Там по местам растащили и следующую партию. Точно за день управимся.

— Кран? Так у нас есть уже кран.

— Он маленький и не поворачивается. Это если раствор поднять или что мелкое. А с новым живо любые тяжести наверх перекидаем.

— Кран?.. Пойдем, у меня где-то бумага еще лежала. Пока жуешь, как раз расскажешь, что придумал. Может, в самом деле так и сделаем.

***

Москва всегда считалась купеческим городом. Великий Новгород, который за глаза называли Старым, больше воспринимался как церковный центр и опора консерваторов, незыблемая твердыня, вросшая корнями в прошлое. Новая столица периодически фрондировала, выпячивала новизну и всячески тяготела к наукам. Иногда даже избыточно, умудряясь соединять в себе блеск балов, запредельные цены на самые модные артефакты и толпы студиозусов, две недели в году буквально ставивших город на уши: на Татьянин день и после завершения весенних выпускных экзаменов, ближе к пятнадцатому июня.

А вот Москва — она умудрилась устроиться в центре движения товаров, денежных потоков и тихой сапой подгребла под себя звание третьей столицы, финансовой. Конечно, государственными средствами распоряжались в Новом Новгороде, под присмотром имперской семьи и Думы. За храмовыми доходами и выплатами от многочисленных ведунов, колдунов и просто знающих присматривали в первую очередь в Великом Новгороде. Зато частные капиталы так или иначе были завязаны именно на Москву, шумную, разноликую, вобравшую в себя дельцов со всего мира и уверенно захватившую титул Азиатской биржи. Пекин после конфликта с германцами так до конца и не оправился. Холодный Лондон в качестве прачечной Европы служил не долго, череда скандалов подорвала и до того незавидную финансовую репутацию. Поэтому по итогам львиную часть сделок на Евро-Азиатских просторах совершали именно здесь, в Златоглавой. Американские континенты обслуживали в Джексонвиле, Мехико и Рио, Каир умудрялся на пару с Кейп-Тауном контролировать Африку, Берлин упорно выстраивал собственную независимость, подгребая европейские княжества и мечтая раскинуть крылья Рейха везде, где получится закрепиться. А Москва щедро делилась своими возможностями со всеми желающими, попутно держа подворья практически во всех крупных городах, начиная с пресловутых Ярмарочных рядов Лондона, и заканчивая лабазами в Мумбае, Шанхае и Токио. Причем цены в марках, фунтах или йенах наряду с рублями никого давным-давно не удивляли, благо, больше половины купечества капиталы умудрялись за год прокрутить за границей, дабы вернуть сторицей домой, к привычным банкам, товариществам и многочисленным гильдиям. Потому как в Империи сделки страховал сам Иван Второй и за возможными безобразиями следили очень пристально. А если рискнул лишним рублем в Индии и прогорел — так остается только волосы на голове рвать и проклинать день, когда связался с жульем иноземным.

Именно поэтому Гарнер в Великий Новгород ехал именно через Москву. Походил пару дней по местным купеческим домам, посорил заранее припасенными брошюрами, послушал, о чем приказчики между собой говорят. Попутно оценил уровень местного технического прогресса. И решил для себя, что Эдисону в Империи не светит. С одной стороны, даже в так называемой третьей столице народ жил в каком-то патриархальном окружении. Электричество было, как и разные полезные штуки на его основе. Но при этом больше половины домов до сих пор использовали невероятную смесь древних традиций, языческих приговоров и артефакторики. Поэтому вместо новомодного холодильника, хита продаж в Америке, здесь ставили морозильные шкафы с рунной активацией. В десять раз дешевле, практичнее и защищено местными патентами. Дикая страна, до сих пор умудряется выживать в стороне от технического прогресса, поглотившего окружающий мир. А то, что не удается на старых привычных и веками отработанных схемах реализовать, разбирают на части, переделывают под себя и рождают что-то новое, с опорой на местные заводы и местных же инженеров. И потом еще продают за границу с маркировкой «Сделано в РИ». Как знак качества, наравне со стабильным золотым рублем и лучшими ведунами, колдунами и прочими мозговертами, к которым в случае провала лучше не попадаться.

Но главное Гарнер все же сделал, как хотел. Чуть примелькался, легенду опробовал и отправился дальше, имея на руках ворох рекомендаций к серьезным людям в северной столице. Все же Эдисона здесь знали и ценили. Поэтому купить что-то из новинок — это не факт, а вот попытаться выведать что полезное — это запросто.

Первым неожиданным потрясением для гостя на Центральном вокзале оказался паровоз. По большей части губерний, примыкавших к Европе, были проложены интересные железнодорожные пути. Две колеи, одна в другой. Четыре нитки рельс, где меньшая по ширине колея располагалась внутри большей. Интересное решение, которое использовал еще Иван Первый, прадед здравствующего императора. Тогда местные инженеры сумели доказать, что для просторов великого государства использовать чужие решения — это глупо. Поезда будут ходить с маленькой скоростью, грузоподъемность у составов так себе, а цена двойного полотна выходит ненамного больше, чем можно было ожидать. Там основные расходы на саму прокладку и основу дороги с мостами и прочей инфраструктурой. Зато — никаких задержек на перегрузке товаров с одного товарняка на другой на приграничных станциях. Катит себе из Рейха паровозик, обслуживается наряду с ему подобными в отдельно отстроенных закуточках, так и пускай и дальше пыхтит, старается. Тем более, что европейские пути-дороги идут лишь через Варшаву до Москвы, южнее через Киев до Полтавы и севернее до Великого Новгорода. Эти облюбованные чужими торговцами тропинки в случае военных неприятностей перекрыть — дело десяти минут. А вот по остальным магистралям ходят уже местные «Першероны». В Европу их не пускают, но для огромных тяжелых паровозов и дома работы более чем хватает.

Вот на одного из таких металлических монстров Гарнер и засмотрелся, привычно переведя размеры в привычную систему. Хоть большая часть местных ученых давно оперирует общей системой измерений, одобренной еще Вторым Имперским Университетским конгрессом, но в быту обыватели все так же оперируют аршинами, верстами, пудами и золотниками. И как только не путаются?

Медленно вышагивая мимо паровоза, американец разглядывал застывшую в железе мощь. Двухметровые колеса, на которых покоился монстр, тащивший двадцать двухэтажных вагонов со скоростью больше двухсот километров в час. Внутри экспресса пассажиров первого и второго класса радовала позолота и тщательная отделка номеров и ресторан-салонов, толпы предупредительных проводников и официантов, а также возможность посылать и принимать телеграммы по ходу движения. Правда, ценник на такие поездки изрядно кусался, но купечество и аристократы считали дурным тоном брать билеты на обычные пассажирские поезда. Правда, ходили они почти с такой же скоростью, как и более дорогие собратья, но сидеть шесть или восемь часов в общем вагоне на мягких скамьях с другой публикой? Вот еще…

Спохватившись, что уже прозвучал первый гудок, липовый коммивояжер двинулся вперед, выискивая взглядом нужный вагон. Вот и он. Рядом с полированными поручнями застыл бородатый проводник в униформе с надраенными пуговицами.

— Чего ваша милость желает?

— У меня билет в третье купе.

— Могу полюбопытствовать на билет, почтенный?

Распахнув картонную книжицу с золотым тиснением на обложке, бородач убедился в том, что пассажир не ошибся и рявкнул в распахнутую дверь:

— Лексашка, проводи господина торговца до места и с багажом аккуратнее… — Возвращая билет и тонкую рекламную книжицу, проводник с достоинством добавил: — И чаевые давать не надо, ваша милость. У нас это не принято. А это — в дороге почитать, от компании.