Встретимся в Загсе или на небесах (СИ) - "Iva River" - Страница 48

— Возможно, дочь, ты и права. Было дело… и критиковали, и примитивом называли, м-да… — папа крякнул и отпил из чашки. — Но что-то мне это читать расхотелось. Не понимаю я такую литературу, уж извините.

— Да не читай, в чём проблема? Ты же не обязан, — я в точности повторила унаследованный от папы жест и залпом допила свой чай. — Всё, я спать, мне завтра вставать рано. Спокойной ночи, — я сгребла листы Ваниной рукописи и отправилась к себе.

Ланка спала на животе, крепко обхватив подушку обеими руками и плотно прижавшись к ней щекой. Чуть вздёрнутый нос, пухлая верхняя губка слегка приоткрыта — всё как в раннем детстве. А ведь уже почти взрослая… Рядом, из-под одеяла торчала блаженная мордень Магистра.

Вот же поганец, и не волнует его, что сейчас сюда винные пары «пригребут»!

Я постояла над кроватью, любуясь умильной картиной, и стараясь не шуметь, начала раздеваться.

Только я сняла джинсы и свитер, как в тишине оглушительно зазвонил телефон. В два прыжка оказавшись у аппарата, торопливо нажала кнопку приёма и бросилась в коридор, досадуя, что не отключила звук. Возникшая ещё в дочкином младенчестве привычка оберегать её сон сохранилась и поныне.

Рывком распахнутая мощная дверь грохнула обо что-то и, легко преодолев непредвиденное препятствие, отворилась. На полу, ближе к противоположной стене сидел Ваня, потирая ушибленный лоб.

— Вить, подожди секунду, — шепнула я в трубку и кинулась к прозаику. Всё-таки голова у него — слабое место, и лишняя травма ни к чему. — Ваня, блин, что ты здесь делаешь? — помогая ему подняться, проворчала я. — Головой потряси, не болит, не кружится?

Он послушно затрясся, сильно в эту минуту напоминая припадочного. Я даже испугалась, вдруг у него снова мозг повредился? Хотя, не должен бы, всё ж таки лобовая броня — это вам не уязвимое темя…

— Нет, — просиял пострадавший, — не кружится. Я к тебе шёл.

— Сейчас, подожди, — я вспомнила, что любимый ждёт «на проводе» и, повернувшись к Ване спиной, проворковала: — Милый, я здесь.

— Солнышко, всё в порядке? Что там у вас за шум?

— Ерунда, не обращай внимания, один дуб с другим случайно столкнулся.

Я рассказала, что мои уже приехали, и что не худо бы и ему… но…

Услышав, что билет он взял на двадцать пятое, и раньше никак вырваться не сможет, я чуть не выронила трубку.

Нет, ну такое, наверное, только у меня может быть! Просто фантастика! С женихом встретимся прямо в ЗАГСе, как знаменитые войска союзников на Эльбе. Вечером, вместо застолья, премьера. Хотя… чему я, собственно, удивляюсь? Было бы куда более странно, если бы всё складывалось как у нормальных людей. А так, вполне себе, даже привычно.

Эх, знал бы он ещё, что у нас тут за капец всё это время творился… Добромир уже всю голову себе сломал, а в расследовании ни на шаг не продвинулся. С учётом странного исчезновения трупов и прочих обстоятельств, у меня даже возникла нелепая версия: а вдруг они оба принадлежали к какой-нибудь секретной группировке и скрывались? А потом их выследили и вот так разделались?.. Не давали покоя отдельные конспирологические аспекты этих двух историй, да и было в них самих что-то неуловимо общее…

Про свои непонятные видения вообще молчу. Сама я продолжала расценивать их как какие-то спонтанные подключки на неведомый план, с неясными предупреждениями, хоть и допускала, что всё это генерируется моим собственным мозгом. Впрочем, пугающе выглядело и то, и другое. Интересно, что бы Виктор сказал, если бы я таки решила это всё на него выгрузить? Повезло ему всё-таки, что невеста лицедейка…

Я, конечно, для порядка повозмущалась, что прилетать прямо в день свадьбы — не очень гут, он бы ещё десантом с вертолёта у ЗАГСа высадился! Ну, чтобы уже всем было понятно, насколько мы чокнутые! А с другой стороны, с той сумасшедшей гонкой, что предстояла сейчас в театре, мне бы всё равно некогда было с ним общаться.

— Зато всё, потом я совершенно свободен, — со смехом сказал жених, оценив шутку про десант.

— Ага, именно после женитьбы совершенно свободными и становятся, — с сарказмом заметила я. — Скажи номер рейса, Сашка тебя встретит.

— Не надо, Серёгу попрошу. Саше, думаю, и без того будет чем заняться.

— Хорошо, — легко согласилась я. Действительно, Сашке будет не до поездок в аэропорт.

— Люблю тебя.

— А я тебя…

Отключив телефон и повернувшись, я уткнулась в вожделенный Ванин взгляд, устремлённый куда-то в район начала моих нижних конечностей, и тут же сообразила, что выскочила из комнаты в чём была: в короткой футболочке и чёрных колготках, сквозь которые самым бесстыдным образом просматривалось нижнее бельё.

Особенно смешно, что ни я, ни Иван поначалу на это внимания не обратили. А вот теперь его буквально заворожило зрелищем.

Ругнувшись про себя, я скрылась за дверью, накинула халат и вышла обратно. Ваня продолжал пялиться в ту же точку, не заметив, что «видение» на время исчезало.

Я пощёлкала перед его носом пальцами, пытаясь оторвать беднягу от созерцания пространства, и громко спросила:

— Ваня, так что ты хотел?

— А? Что? — растерянно пробормотал он, переводя туманный взор на розовую махру, в которую я облачилась. — Нет, ничего… — он развернулся и заковылял к лестнице.

«Нет, ну явно товарищ с головой не дружит», — подумала я, глядя ему вслед.

Впрочем, меня и саму назвать адекватной можно с большой натяжкой. Интересно, как здравомыслящий Виктор собирается со мной жить? Ох, и нелегко ему, наверное, придётся…

— Рит, ну ты гонишь! — возмутился Влад.

— Фу, Сергачёв, как неинтеллигентно, — поморщилась я. — Что за жаргон?

После удачного прогона мы ненадолго заскочили в бар отметить это событие, а заодно и обсудить дальнейшую работу над пьесой Радзинского.

Ну вот, один спектакль из старого репертуара был практически готов к выпуску, три других — на подходе, но стало очевидно, что с премьерой к назначенному дню мы катастрофически не поспеваем. Открываться старым спектаклем Женька не хотел и, скрепя сердце, назначил новую дату — тридцать первое декабря.

Это, конечно, лучше, чем свадьба и премьера в один день, но тоже не сильно радовало. Кроме того, Женя в связи с трагическим инцидентом отказался от гениальной идеи с трапецией.

Мне бы с облегчением вздохнуть, но что взять с неадеквата?.. Теперь я упёрлась рогом, и последние полчаса мы яростно спорили.

— Рита, — прохрипел Женька, поправляя намотанный на горло шарф, — Влад прав. Ты прекрасно знаешь, насколько мне дорога эта находка, но сейчас я вижу, как опасны подобные трюки. Нет, нет и нет. Я вообще не понимаю, чем ты опять не довольна. Ты же сама не хотела!

— А теперь хочу. Понимаете… — я задумалась, подбирая слова, чтобы без сумбура объяснить причину своего решения. — Сева фактически погиб из-за меня, при любом раскладе он не должен был там оказаться… И если я теперь не кувыркнусь на этой проклятой трапеции, получится, что он совсем напрасно погиб… А я не хочу, понимаете? Не хочу, чтобы совсем напрасно. Пусть хотя бы это будет ради искусства…

Мальчишки молча смотрели на меня, не зная, что возразить, и я неуверенно добавила:

— Ну ведь можно, наверное, каждый раз проверять…

— Хорошо, — наконец сдался Женька. — Если ты настаиваешь, попробую заказать другую конструкцию, со стальными тросами. Ужасно сожалею, что сразу так не сделал, но кто ж мог подумать…

— Да, Жень, я настаиваю. Заказывай.

Жизнь полетела ещё быстрее, дни мелькали как картинки в калейдоскопе, неумолимо приближая дату регистрации и не оставляя времени на размышления. Даже с родными в этой круговерти я общалась урывками, за что ежедневно получала невысказанный упрёк в маминых глазах.

Папе с Ланкой было проще, они быстро нашли себе дело, подолгу работая на пленэре, а потом с упоением обсуждая написанные пейзажи. Мама же скучала в одиночестве, хотя тоже пыталась занять себя, как могла, и почти полностью заменила Галку с Аней на камбузе.